— Да! — с готовностью кивнул Эд.
— Ну так вот, — продолжил Салтыков мягко и даже как-то вроде бы уважительно. — Давай ты сейчас нам расскажешь всё, что знаешь, а я тебе обещаю, что в конце при приговоре мы тебе скостим срок.
— Какой приговор? Я ничего не делал! Я не знаю ни про какую девушку!
— Про девушку ты не знаешь? — проговорил Анатолий. — Но вот про яйца скорпииды-то ты сдал.
— Но я же не знал! — взмолился служащий. — Это просто… меня попросили сказать, когда заберут.
Салтыков хлопнул ладонью по столу, как будто замкнул какую-то выигрышную игровую комбинацию.
— Кому⁈ — чуть ли не крикнул он. — Кому ты сказал насчёт скорлупы скорпииды⁈
— Фламелю, — неуверенно проговорил Эд и, кажется, только теперь понял, что он натворил. Но отступать было уже поздно.
— Какому Фламелю? Главе гильдии алхимиков⁈ — спросил с напором Салтыков.
— Д-да, — уже как-то совсем безнадежно ответил Эд. — Он просил сказать, когда скорлупу заберут из банка. Я думал, это ему надо для деловых контактов. Я не знал, что за ней идёт такая охота.
— Но это ты потом следователю расскажешь, — ответил Салтыков. — Кто принёс письмо и положил в ячейку на имя Адена?
— Я не знаю, — ответил тот. — Скорее всего, это было сделано анонимно, но я этого точно не делал.
— Так, — Салтыков оглядел нас, увидел мои руки, лежащие на плечах Эда и готовые сжаться у него на шее. — Сейчас к Фламелю, пока он ещё в городе.
— А этого? — я указал на сидящего банковского служащего.
— А этот никуда не денется, — ответил Анатолий и перевёл внимание на Эда. — Ты же никуда не денешься? Дождёшься, пока за тобой приедут? — с какой-то отеческой улыбкой поинтересовался Салтыков. — Смотри, сбежать не получится. Телепорты сейчас все будут предупреждены. И на вокзалах все будут предупреждены. И на дирижабле тебе не улететь. Но если ты попытаешься бежать, наша договорённость о сотрудничестве со следствием испарится.
Салтыков сделал выразительный жест рукой.
— Ты меня понял?
Эд смог только кивнуть.
— И не смей предупреждать Фламеля, — добавил сыскарь. — Это тоже тебе в плюс не сработает.
На выходе из банка мы уже столкнулись с представителями Тайного сыска, которые, отдав воинское приветствие Салтыкову, тут же отправились за банковским служащим. Где и когда Салтыков успеть связаться со своими, оставалось для меня загадкой, но реакция службы была на высоте. Мы же, выскочив из банка чуть ли не бегом, снова юркнули в экипаж и направились к главе гильдии алхимиков.
Я ехал и представлял, что я сделаю с этим главой гильдии алхимиков. Я был готов вставить ему какую-нибудь железку в задницу и раскалить её словно меч в реке Дружба. Меня так и подмывало вытрясти из этого гадёныша всю правду.
Фламеля мы поймали практически в дверях. Уж не знаю, предупредил ли его банковский работник или он просто собирался выходить из дома.
Я схватил его за грудки и буквально швырнул в кресло.
— Да что же вы себе позволяете-то⁈ — вскрикнул глава гильдии алхимиков, даже не пытаясь отбиваться. — Вы кто такой? Молодой человек, нельзя вот так врываться в чужие дома! Да по вам Стена плачет.
— Стена по мне уже отрыдала, — рыкнул я со злости. — А что такое «нельзя» ты сейчас узнаешь, — проговорил я, склоняясь над ним и упираясь в широкие подлокотники кресла, на которых выгорели отпечатки от моих пышущих жаром ладоней. — Если с головы моей сестры упадёт хоть один волос… Я сделаю из тебя шашлык и скормлю псам в трущобах столицы!
— Господа, — Фламель вжался в спинку кресла и поднял глаза на Креслава и Салтыкова. — Что этот молодой человек несёт?
— Говори, тварь! — сказал я. — Где твои подельники её удерживают?
Мантия главы гильдии алхимиков занялась пламенем.
Кажется, это проняло урода даже больше чем мои угрозы.
— Он-на же зачарована от огня… — в шоковом состоянии смотрел Фламель на языки пламени, пожирающие ткань, и вдруг взвизгнул.
— Остановите кто-нибудь этого безумца. Он же меня сейчас сожжёт!
Взгляд главы гильдии шарил по деду и по Салтыкову, вдруг остановившись на печатке с вензелями.
— Вы же чиновник Тайного сыска! Остановите этих сумасшедших пиромантов! Сколько им всё будет сходить с рук? Я требую вас вмешаться!
— Я бы на вашем месте перестал требовать, а начал волноваться за свою жизнь, — холодно улыбнулся Салтыков.
— Я совершенно не понимаю, что вообще происходит. Решительно осуждаю ваши действия, — продолжал говорить Фламель, делая вид, что не понимает, о чём речь. Вид у него был донельзя растерянный.
В этот момент Салтыков активировал какой-то артефакт, похожий на карманные часы на цепочке.
— Говори, тварь! Куда вы дели мою сестру?
— Я не знаю ничьей сестры! — Фламель почувствовал себя более уверенно. — Что вы от меня хотите? Скажите нормально.
— Я тебя сейчас начну заживо сжигать, пока не вспомнишь! — сказал я.
И вот тут Фламель, видимо, по моему голосу услышал, что я не вру. Тем более я переместил руки с подлокотников на предплечья Фламеля и выпустил силу. Ткань сгорела менее чем за секунду, а следом начала пузыриться волдырями кожа алхимика.
— А-А-А! — заорал тот и попытался ударить меня лбом в переносицу, но я легко отклонился.
— Знаешь, — спокойно ответил Салтыков, — ведь тебе раем покажется, если тебя добьёт этот молодой человек. Потому что если он этого не сделает, это сделаю я. Ты не только на внучку Креслава Рарогова позарился, ты на дочь заместителя начальника столичного управления Тайного сыска руку поднял. Ты понимаешь, что с я тобой сделаю? Тебя, в принципе, не найдут, если мне так нужно будет. Поэтому либо ты отвечаешь, на кой-тебе вообще сдались эти панцири, либо твоё имя забудут в течение ближайшего месяца.
— Да какие ещё панцири⁈ — Фламель широко раскрыл глаза. — Я вообще первый раз слышу про какие-то панцири.
Тут Салтыков бросил взгляд на артефакт и приподнял бровь.
— Что такое? — спросил у него Креслав.
— Не врёт, — с сомнением проговорил Салтыков. Я же суть ослабил жар на предплечьях Фламеля.
— Да конечно я не вру! Откуда? Ну какие панцири? Вы в своём уме? Вы меня заживо сжигаете и-за какой-то дряни! А я ни сном, ни духом! — зачастил глава гильдии, почувствовав передышку.
— Цыц! — рявкнул на него Салтыков. — Ты из себя овечку-то безгрешную не строй. Мы знаем про скорлупу скорпииды. А ну-ка, колись: кого ты нанимал для того, чтобы заполучить их?
Я усилил жар, чтобы Фламель быстрее соображал. Отчётливо завоняло горелым мясом.
И вот тут стало очевидно, что вопрос попал в цель. Фламель скукожился, сжался и зарыдал не то от боли, не то от собственного фиаско.
— Да, — выл он, всхлипывая. — Я просчитался. Да, я очень хотел заполучить скорлупу скорпииды, но не ради скорлупы. Мне нужен был Жердев. Мне нужен был Жердев как раб моей гильдии, как работник, потому что это же гениальнейший человек, и он работает сам на себя, а должен работать на меня. Не убивайте!
— Молчать! — рявкнул на него Салтыков ещё раз. — Кого ты нанимал?
— Вале-е-ето-ов, — завыл Фламель.
— Банду червонных валетов? — уточнил Салтыков. — Шпейера?
— Да-а-а!
Салтыков взглядом попросил заканчивать с пытками.
Фламель баюкал обожжённые почерневшие руки на коленях, раскачиваясь из стороны в сторону.
— Идиот! — покачал головой Анатолий. — Заигрался от безнаказанности. Забирайте!
Я дёрнулся от последнего слова. Оказывается, почти всё время нашего допроса в дверях стояла ещё пара служащих сыска в неприметных серых плащах.
— И лекаря ему дайте, чтобы до суда от болевого шока не загнулся, — сказал в спину уводимому Фламелю Салтыков. Его подчинённые только молча кивнули, показав, что услышали приказ.
Твою мать… послужной списочек-то у меня растёт. Пытать людей на глазах Тайного сыска — то ещё «достижение». С другой стороны, Салтыков меня даже не пытался остановить.
— Артефакт всё время показывал, что Фламель говорит правду, — сообщил Анатолий Сергеевич, стоило его подчинённым уйти. — За нападение на Жердевых мы его возьмём, а там и ещё чего-то накопаем… Но вопроса с похищением Ады это не решит.
— Что за банда червонных валетов? — спросил я, когда мы сели в экипаж. — Кто такой этот Шпейер? Где находится их база?
— Если бы я знал ответ на последний вопрос… — задумчиво проговорил Салтыков, — то сегодняшних приключений попросту не было бы. Валеты — хитрозадые и беспринципные твари, которые даже своих ликвидируют, чтобы не оставлять зацепок.
Салтыков покачал головой.
— Кого в тюрьме, а кого даже до тюрьмы не довозят. В первую ночь. А некоторых прямо на месте преступления. Выйти на их штаб-квартиру нам до сих пор не удалось, несмотря на все рейды, которые мы делали. Так что задача, прямо скажем, со звёздочкой.
— По своим понятно, — сказал я, — другие похищения за ними числились?
— Эпизодов десять, если мне не изменяет память, — проинформировал с готовностью меня Салтыков.
— Заложников живыми возвращали за вознаграждение? — дед тяжёлым взглядом буравил Анатолия Сергеевича.
— Живыми и невредимыми. Репутация у них в этом деле благоприятная. Многие уже даже к нам не шли. Просто отдавали желаемое за возврат отпрысков. Валеты как-то раньше дворян да родовичей поменьше рангом щипали, на такой клан как ваш в первый раз полезли!
— И в последний! — хором ответили мы с дедом, не сговариваясь.
Я думал с минуту, пока мы ехали в экипаже по улицам столицы. В голове созрел план.
— Если живыми… то и мы отдадим желаемое, — оскалился я в кровожадной улыбке, — но с вами, Анатолий Сергеевич, у нас будет негласный уговор, скреплённый кровной клятвой. Я выведу вас на штаб-квартиру валетов, а вы мне отдаёте всех, до кого я дотянусь.
— В смысле «дотянусь»? — приподнял бровь сыскарь.
— В прямом, — жёстко сказал я. — Рароговы и фон Адены такого не простят и слабости перед кланами империи не проявят. Не мне вам объяснять особенности дворянско-родовичской политики. Накажем мы их жестоко и показательно, а вам оставим нескольких козлов отпущения для показательного суда.