— Знаю, поэтому и не сержусь, — ответил Агнос. — Почти!
— Ну что же, — сказал я, — раз ты не питомец, а бог, то, когда ты вылупишься, ты покинешь меня?
— Ещё чего! — Агнос засиял ещё ярче. — Не дождёшься. Теперь у тебя будет свой личный бог!
— Угу, за которым надо будет присматривать? — поинтересовался я.
— Ну вот что ты всё время передёргиваешь, — проговорил Агнос. — Нет, просто я буду твоим спутником, скажем так, а ты — моим.
— И ничего, что у нас будет два бога огня и оба — Саламандры? — поинтересовался я.
И тут Агнос замер, как-то странно посмотрел на меня. В связи с тем, что мы находились, можно сказать, внутри моего сознания, я не совсем понимал, что выражает его мордочка.
— То есть, ты пока ещё ничего не знаешь, — проговорил он, но тут же оживился. — Ладно, сейчас ещё не время об этом говорить.
— О чём тогда время говорить? — спросил я.
— О времени, о времени, — повторил Агнос. — Время говорить о времени.
— Да что ты заладил-то? — усмехнулся я. — Говори уж толком, что хотел.
— Я же тебе сказал, я бог, — зачастил Агнос. — Да, пока ещё маленький. Скажем так, личинка бога, но это не говорит о том, что я чем-то хуже вылупившихся богов. Нет, у меня есть способности, которые даже сильнее, чем у некоторых. И вот что я тебе должен доложить: селекционеры скоро получат кровь Азарета. И тогда всем связанным мирам, а их порядка дюжины, наступит конец.
— И как они получат кровь Азарета? — я оказался немного сбит с толку от резкой перемены темы и настроя моего собеседника.
— Виктор! Послушай! — проговорил Агнос. — Азарет послал чуть ли не лучшего своего полевого сотрудника в лице младшей дочери Зары к тебе за муасом. На её место он поставит не самого расторопного отпрыска, который ещё и немного трусоват. Остальное — дело времени. Селекционеры развиваются гораздо быстрее, чем об этом думают остальные высшие демоны. Поэтому вам нужно шевелиться с поиском муаса, вам надо как можно скорее его добыть и переправить Азарету.
— Хорошо, — сказал я, — мы этим занимаемся.
— Вы медленно этим занимаетесь, — проговорил Агнос. — Если я вот так же буду заниматься твоим спасением, ты помрёшь в первой же битве. Понятно?
— Нет, непонятно, — я покачал головой. — Вообще, это же дело Азарета — этот муас. Я помогаю в меру своих сил.
— Ты до сих пор не понимаешь? — Агнос стал совершенно серьёзен и глянул на меня. — Ваш мир, мир Азарета — это всё связано. Именно Азарет сейчас стоит на острие защиты всех миров. Азарет и Кем — вот эти двое сейчас защищают всех от селекционеров. Падут они — ваш мир долго не выстоит. Вы не представляете, что такое селекционеры и на что они способны. Они каждый день выводят новый вид низших. Они научились копировать низших. Для них сделать легион демонов — тьфу — ничего не стоит. Понимаешь? Падёт крепость Азарета — и всё. А она падёт, если вы вот так же будете заниматься какими-то другими делами, раз в неделю задумываясь о том, а где бы нам найти этот самый муас.
— Хорошо, — сказал я, тоже сразу же утеряв юмористический настрой.
И тут мне пришла в голову одна очень свежая и, как мне показалось, дельная мысль.
— Послушай меня, Агнос, ну если ты знаешь про селекционеров, видишь вперёд, ну так помоги ты мне отыскать этот самый муас. Я сейчас даже не знаю, за что взяться. Вот человека с каторги вытаскиваю… Не только поэтому, конечно, он мой друг был в прошлой жизни, но я надеюсь, что он может хотя бы какими-то окольными путями подсказать мне, где находится этот минерал.
— Виктор, — проговорил Агнос, и в его голосе снова появилась эта немного дерзкая манера, — может, мне и есть за тебя?
— Нет, — я покачал головой, — есть не надо, поем я сам, а вот с муасом помочь необходимо.
— Ну не можем мы впрямую вам давать подсказки. Понимаешь? — проговорил Агнос. — Это нарушение великого баланса.
— То есть селекционеры баланс никак не нарушают? — поинтересовался я.
— Считается, что нет, — тут уж сам маленький дракончик поник. — Но одно я тебе точно могу сказать: если ты прислушаешься к моим словам, то ты поймёшь, о чём я говорю. Муас уже твой, но ты об этом пока не знаешь.
— Что значит «мой»? — спросил я.
— То и значит, что он принадлежит тебе, — вскипел Агнос. — Всё, больше ни слова не скажу. Ты ещё пореже приходи, и мы вообще с тобой будем разговаривать на разных языках.
— В смысле понимать друг друга не будем?
— Совершенно верно, — откликнулся Агнос. — Нам надо чаще с тобой встречаться, чаще медитировать, понимаешь, сливать свои силы воедино. Тогда ты лучше познаешь магию. Ты научишься тому, чему действительно надо учиться. Тем более, тебе же камни дали. В них есть вся информация, как можно дойти до уровня, скажем так, спутника бога.
— Что за уровень спутника бога? Первый раз слышу, — ответил я.
— Ну, это можно сказать практически то же самое, что и гранд в твоём понимании. Но люди толком не могут уяснить, что такое гранд. Они думают, что это какая-то ступень, выше которой ничего нет, но это не так. Там такой потенциал для развития… Я бы даже сказал, наоборот: гранд — это лишь дверь наружу, за которой целый мир, и можно идти в любом направлении. Ваши гранды обычно выбирают слияние со стихией и перестают существовать как физические личности. Но раньше люди, познававшие магию на хорошем уровне, становились спутниками бога.
Агнос явно увлёкся своим рассказом и буквально погрузился в повествование.
— Вот у моей мамы был такой спутник. Но это было ещё до Азарета. Потом уже Азарет, но тот не захотел подниматься до таких вершин. А вот ты, с твоим характером, с твоим упорством, вполне можешь этого достичь. Но только в том случае, если ты будешь медитировать и будешь общаться со мной!
— Понятно, — ответил я, пытаясь переварить всю полученную информацию. — Насчёт камней… ну, знаешь, я второй-то, в котором призыв, и то еле осилил. С твоей помощью, кстати говоря.
— И то верно, — отозвался Агнос. — Ладно, давай-ка пока без самодеятельности. Вот меня выпустишь из яйца, и дальше мы начнём творить великие дела.
— Точно? — усмехнулся я.
— Ну, это всё зависит от того, когда выпустишь, — отозвался Агнос. — А то затянешь с этим делом, и пока я вылуплюсь, от тебя уже одна кучка пепла останется.
— Ладно, ладно, — сказал я. — Я всё сделаю для того, чтобы помочь тебе вылупиться. И чувствую, что вот с Резвым вы сойдётесь на раз-два.
— Резвый — хороший демон, — отозвался Агнос. — Прям ух! И характер, и огонь. Скорей бы уже на нём прокатиться во плоти
— У тебя прямо нетерпение, смотрю — сказал я.
— Конечно, нетерпение! Тебя бы на тысячу лет заточить в такое яйцо, я потом посмотрел бы, какая у тебя горячка была. Конечно, мне хочется родиться как можно быстрее.
— Хорошо, — хмыкнул я. — Всё будет. По сравнению с тем, что ты ждал, осталось совсем немного.
Я неожиданно легко вынырнул из состояния медитации, а в моей голове звучали слова Агноса: «Муас уже твой».
После разговора со Светозаровым Креслав, приехав к себе в резиденцию, сразу же вызвал внучку и пригласил её к себе в кабинет на разговор.
— Горислава, — проговорил он с тем самым видом, с каким всегда начинал серьёзные разговоры. — Я только что разговаривал с Иосифом Дмитриевичем Светозаровым. Мы решили вопрос с Институтом благородных девиц.
Горислава подняла бровь.
— И каким же образом? — поинтересовалась она.
— Самым радикальным, — Креслав хохотнул. — Чтобы ты понимала, вопрос этот поднялся на такую невообразимую высоту, что весь преподавательский состав, а также весь обслуживающий персонал ныне находится в казематах службы имперской безопасности.
— То есть как это? — Горислава заморгала. — Всех-всех?
— Совершенно правильно ты поняла, — кивнул Креслав. — Убрали с института всех. И сейчас девочки проходят проверку на магическое состояние, физическое. Там около сотни послушниц. И Светозаров обратился к нам за помощью.
— Так, так, так, — напряглась Горислава. — Что за помощь ему требуется?
— Понимаешь, — Рарогов знал, что этот разговор не будет простым, — зная нашу репутацию и основательность, он попросил нас, а конкретно тебя, чтобы ты на время взяла под свой присмотр Институт благородных девиц.
— Дед! — Горислава даже вскочила с места и оперлась на стол напротив него. — Ты вообще понимаешь, чем нам это грозит? Это же детище императрицы! Если мне его вообще дадут, это вызовет такой взрыв с её стороны, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Она же меня удавит где-нибудь по тихой грусти, лично, причём. Порчу наведёт. Я в туалет сходить не смогу спокойно…
— Да нет, — Креслав покачал головой и погладил бороду. — Не тронет она тебя. Ей сейчас, судя по всему, вообще не до этого. Да и Иосиф Дмитриевич пообещал решить этот вопрос. В конце концов, это же он тебя просит, а не ты навязываешься.
— Я это всё понимаю, — Горислава немного остыла и села обратно в кресло. — Но я всё-таки не хочу окончательно портить отношения с императрицей. Я знаю, как она ревностно относится ко всем своим начинаниям. И тут, если она вдруг узнает обо мне, да в Институте благородных девиц, я даже не знаю…
— Послушай, Горислава, — проговорил Рарогов. — Ну давай я тебе так скажу: добро от императрицы мы получим в ближайшие дни. Пока можешь вообще не афишировать это никоим образом. Но знай, что во всём этом деле есть ещё одна причина. Именно за твоё согласие, Иосиф Дмитриевич обещал помочь с некоторыми начинаниями Виктора. Он обещал вытащить с каторги Земовита Медведева. Ну и соответственно, это поможет твоему сыну, моему правнуку, с его делом.
— Тяжела ты, шапка Мономаха, — проговорила Горислава задумчиво. — Я уж думала, знаешь, на покой уйти, вот семьёй заниматься. Ада, Витя, Дима, да и Боря уже без моего внимания столько времени. Я понимаю, что плюсов много.
— Да ты думай, думай, — проговорил Креслав. — Никто ж тебя не подгоняет.
— Ты же сам понимаешь, — Горислава посмотрела деду в глаза. — После обороны Горного я больше трёх месяцев вдали от капища провести не могу.