— Ну, это как сказать… — Светозаров склонил голову, понимая, что откладывать разговор всё-таки не стоит.
— Ну, ладно, прежде чем новости говорить, — сказала она, — убери от меня Вихрева к чёртовой матери, иначе убью его, спалю нахрен. И вся наша большая комбинация, которую мы столько времени проворачивали, пойдёт прахом.
— Что такое? Бесит? — участливо поинтересовался Иосиф Дмитриевич.
— Да ещё как! Он у меня тут каждый день под дверью ошивается, пытается ко мне пробиться. Я его видеть не могу. Он меня бесит. Он юный, дерзкий, слов вообще не понимает. Я даже не знаю, как он до такого возраста дожил. Он мне сейчас вообще не нужен. Даже Зорич, Зорич, собирающийся к чёрту на куличики, и тот понял, что на глаза мне сейчас лучше не попадаться, а этот нет.
— Да, твой Зорич сейчас готовится к экспедиции, — кивнул Светозаров. — Молодец, всем ответственно занимается, формирует команду, взял под козырёк и не лезет под горячую руку.
— Вот, — проговорила императрица. — Мужик с пониманием, а Вихрев-то куда лезет?
— Ладно, ладно, Катенька, не переживай, — сказал дядя. — Вихрев твой тоже хочет зайти попрощаться.
— Ну, судя по тому, что я слышала, — ответила на это императрица, — он не просто хотел попрощаться.
— Ну да, он ещё хотел тебе подарок передать, — кивнул Светозаров.
— Да ладно, — вскинулась Екатерина Алексеевна. — Что за подарок?
— Ну, каким-то образом они прознали, что тебе не очень хорошо, и Вихрев принёс родовой артефакт.
Светозаров достал небольшую шкатулку и положил перед императрицей. Она открыла её, и внутри, на бархатной подложке, мягко сиял невероятно красивый браслет. Его черты были похожи на лёгкие облака, бегущие по небу.
— Мы всё проверили, — кивнул на него Светозаров. — Это действительно родовой артефакт. Только не смейся: в помощь беременным.
— Нет, нормально⁈ — посмотрела на него императрица. — Это что, о моём состоянии уже каждая собака, что ли, в империи знает?
— Ну, не каждая собака, — возразил на это Светозаров. — Просто Вихревы сделали правильные выводы после посещения одного из их представителей твоих покоев. Поэтому заботятся уже не только о тебе, но и предположительно о своём наследнике.
— Кто у нас там глава Вихревых? Ветран? Молодец. Молодой, а разумный. Хорошо, артефакт приму, но папашу видеть не хочу.
— Не переживай, — сказал Иосиф Дмитриевич. — Артефакт я забрал, а Бурана самого отправил куда подальше.
— Куда отправил? — нахмурилась императрица.
— В Альпы, — развёл руками Светозаров. — Наших героев поедет забирать. У нас же операция, всё как ты хотела. Полетят эвакуировать наших людей с нового отрезка стены. Ситуация у них там очень сложная. Помогут, заберут двумя дирижаблями. А потом замечательный Буран не вернётся, но при этом будет героем.
— М-м-м, изящно, — проговорила императрица. — Хорошо, красиво, мне нравится, я одобряю, — сказала она. — Но всё должно быть так, чтобы людей, которые рядом с ним, ничего не зацепило, понятно? Мне и не нужно, чтобы вместе с ним Кемизов или кто-то из тех, кто сейчас жизнью своей рисковал на постройке Стены, попал под раздачу. У меня самой Стена не достроена.
— Это предусмотрим, — пообещал Иосиф Дмитриевич. — Не переживай.
— Так, ну я подозреваю, что просто этими новостями и одним артефактом дело не обошлось. Так?
С тех пор как Екатерина Алексеевна надела браслет, ей стало значительно легче. Даже цвет лица немного улучшился.
— Есть кое-что ещё, — кивнул Светозаров, — но это уже новости не самые хорошие.
— Ну давай уже говори, что там стряслось, — сказала Екатерина Алексеевна. — Не хорошее, так не хорошее.
— Ну, на самом деле это как посмотреть, — Иосиф Дмитриевич хмыкнул. — В целом сейчас уже всё и не так плохо.
— Давай, дядя, рассказывай, не тяни, что я должна знать? Что происходит в нашем гадюшнике?
— Ну, если начинать с позитива, то у нас отличились Рароговы и фон Адены.
— Опять? — с некоторой иронией спросила императрица. — И чем на этот раз? Сожгли врага? Опять посла какого-нибудь украли? Или что-нибудь этакое сделали? Атаку отбили непонятно где?
— Ну, как тебе сказать, — ответил на это Светозаров, — ситуация несколько сложнее, и касается она твоего подшефного института благородных девиц.
— А там-то что уже случилось?
Светозарову показалось, что племянница сейчас снова станет хуже.
— Там, дорогая моя, случилась Леонтьева.
И следом за этим он рассказал племяннице всё то, что видел своими глазами. Императрица вскипала буквально на глазах. Иосиф Дмитриевич даже подумал, что если бы она не была сейчас в таком состоянии, то к вечеру на Дворцовой площади уже была бы расположена плаха, и его племянница собственноручно рубила бы голову этой самой Марии Павловне. Более того, на пальцах у императрицы то и дело полыхали зарницы.
— Это что же⁈ — рычала она. — Вообще охренели! Да я её сожгу! Прилюдно! Прямо на площади! И братца её тоже за компанию! Это что они устроили? Это что происходит? Как они только посмели!
— Послушай! — спокойно проговорил Светозаров. — Вот так вот громко и прилюдно мстить им нам сейчас нельзя. Просто невыгодно.
— Да почему ещё?
Екатерина Алексеевна, кажется, хотела встать с кровати, но Иосиф Дмитриевич рукой остановил её.
— Лежи. У меня всё под контролем. Так вот, дело в том, что пострадало очень много народу. Если сейчас всё это вылезет наружу, то нам с тобой этого просто не простят. Ты представляешь сотня девиц из благородных родов, которых пороли в нашем институте, как сидоровых коз?
— Твою мать, — сквозь зубы проговорила императрица и откинулась на подушки.
— Поэтому нам нельзя уронить честь заведения, понимаешь? — сказал Иосиф Дмитриевич. — Но мы с тобой всё сделаем, только тихо. Тем более что пока скандала удалось избежать, да и Рароговы пришли к нам без огласки и всё это сообщили. Они будут держать язык за зубами.
Тут, кажется, до императрицы дошёл общий размах всей ситуации.
— Считаешь, будут держать язык за зубами? — спросила она, имея в виду Рароговых.
— О да! — кивнул Светозаров.
— И что они за это хотят? — поинтересовалась Екатерина Алексеевна.
— Что самое интересное, — ответил Светозаров, — то, что они хотят, тоже пойдёт на пользу империи. Но перед тем я должен тебе сказать вот какую вещь: я сам лично попросил на какое-то время возглавить институт Гориславу Рарогову. Стать, так сказать, временно исполняющей обязанности.
— Что⁈ — императрица снова побледнела, а затем и позеленела. То ли на неё накатил приступ тошноты, то ли всё-таки полученная информация ей совершенно не понравилась. — Ты что, надо мной издеваешься? — проговорила она тихо, почти шёпотом. — Мы же с ней терпеть друг друга не можем!
— Слушай, Катерина, — проговорил Иосиф Дмитриевич, — что вам с ней сейчас делить? Объясни мне. Вот конкретно её род при всём при этом пришёл к нам и всё тихо рассказал, не вынося сор из избы, понимаешь? При всей вашей нелюбви друг к другу. И сама ты говорила, что Рароговы — это те, кто так или иначе служит империи.
— Ну тут я соглашусь, — ответила императрица, — но всё равно Гориславу поставить на моё детище…
— Слушай, уже поставили Леонтьеву, — достаточно резко ответил на это Иосиф Дмитриевич. — И чем это закончилось? Превратили Институт благородных девиц в местный филиал Бастилии. Что это такое⁈
— Ладно, у меня сейчас просто нет сил думать, кого бы туда можно было поставить. Ладно, пускай будет она. Но потом поставим своих.
— Конечно, поставим, — кивнул Иосиф Дмитриевич. — Речь идёт только о паре-тройке месяцев, не более того. А мне как раз-таки за это время нужно найти того, кто возглавит институт. Эти же будут молчать и никому ничего не растреплют.
— Ладно, на три месяца так уж и быть, я согласна. Дай ей добро.
С этими словами императрица откинулась на подушки, но снова взглянула на дядю.
— Так что они хотят-то за такую услугу?
— А хотят они вот чего, — проговорил Святозаров, довольный, что удалось продвинуть Гориславу на пост временно исполняющей обязанности директора Института благородных девиц. — Оказывается, — проговорил он, — пару лет назад, если ты помнишь, была ситуация с Медведевыми.
— Медведевы… Медведевы… — проговорила императрица, пытаясь вспомнить.
— Это тот клан, у которого весь их архипелаг под воду ушёл, — подсказал Светозаров.
— А, ну да, точно. И после этого остатки рода были. Но они вроде как по империи скитались, а ко мне за помощью не пришли, земель не просили.
— Всё верно, — ответил Светозаров. — Ты тогда подписала указ о том, что если какое-нибудь капище на них отзовётся, то империя выкупит эти земли и передаст их во владение клану Медведевых.
— Что-то подобное я помню, но неотчётливо, если честно, — ответила императрица. — Так, и что с ними? Они вроде ещё рудознатцами были?
— Да, в том числе хорошей магией земли. Прекрасно чувствуют минералы, руды и прочее. А нам такие позарез нужны были, — сказал дядя.
— Нужны, — вздохнула устало императрица, — чтобы мы потом эти камешки не ездили хрен знает куда добывать, на крайний север, у себя бы поискать можно было.
— Вот именно, — кивнул Светозаров.
— Хорошо, помню. Дальше-то что? — императрица глядела на дядю, не совсем понимая, что требуется от неё. — Я о них уже давно ничего не слышала.
— Потому и не слышала, — проговорил Светозаров. — Братец Леонтьевой, трудясь начальником в столичном управлении Тайного сыска, умудрился снюхаться с Чернышовым и прикрыть тому задницу. А дело было так: племянник Чернышова попытался изнасиловать девицу из рода Медведевых. Естественно, её братец вмешался, отоварил племянника Чернышова, ну и сам получил, разумеется. Вмешался также Николай Голицын, племянник некоего Ермолова, если тебе о чём-то говорит эта фамилия.
Императрица скривилась.
— Так вот, — продолжил Светозаров, — Голицына заткнули, а Медведева отправили на Стену. А вот девица, которую пытались испортить, попала не куда-нибудь, а в Институт благородных девиц, где директором трудилась сестра нашего дорогого начальника столичного Тайного сыска. И там эта девица Медведева едва не закончилась. Я видел её вчера: она больше на мумию похожа.