Я чувствовал, как вокруг меня буквально сдвигается горячая вода, но сам я был окружён защитой, и она ко мне всё-таки не пробивалась. Я даже попытался дышать, и у меня это получилось, потому что вокруг меня было небольшое пространство, где находился воздух. Впечатление, конечно, невероятное.
А затем, на самом-самом дне, почти возле центра, я увидел Азу. Она сидела на небольшом, едва светящемся каменном пятачке. Я понял, что это был тот самый муас, который долгое время давал ей силы к жизни. Но вот теперь он практически перестал светиться и перестал выдавать энергию.
Одной рукой Аза перебирала камешки у себя под ногами, потому что некогда монолитная структура крошилась и рассыпалась в прах. А другая её рука находилась где-то в районе лица. Но так как волосы были распущены и нависали на лицо, выражения видно не было. Хотя и так я понимал, что она сидит печальная и растерянная. Поэтому, собственно, и не отзывается.
Но я не стал терять время и звать её ещё раз, просто схватил за рога и приказал Искре:
— Тащи нас наверх!
Естественно, когда Аза поняла, что происходит, начала возмущаться и отчаянно вырываться. Но в связи с тем, что сил у неё оставалось не так уж много, вырваться из моего захвата она так и не смогла.
Поэтому я выволок её на поверхность, а затем и на берег озера.
— Да как ты смеешь⁈ — возмутилась Аза, отскочив от меня на пару метров, когда я её отпустил. — Да что ты себе позволяешь⁈
— На, возьми, — я протянул ей меч.
— Зачем? — проговорила Аза, глядя на меня.
— Надо, — ответил я. — Бери, нам нужно кое-что обсудить.
Аза аккуратно взяла меч и стала более материальной. Но всё же, я понимал, что на пике эмоций смог прикоснуться к её сущности, которую она считала недосягаемой для всех остальных. Я смог прикоснутся к её душе.
— Послушай, — сказал я, — ты почему сидишь, нос повесив, и не отзываешься на мой призыв? Я, если честно, уже начал волноваться. Не только я, сестра тоже переживает. Что вообще происходит?
— Да что ты понимаешь-то? — ответила на это Аза, повернувшись лицом к озеру, но вместо того чтобы сбежать обратно, она просто села на песок. — Ты вообще не представляешь себе что наделал.
— Что я такого сделал? — ответил я, действительно не совсем понимая, что не так.
— Я уже приготовилась к тому, что меня скоро не станет, а ты… ты, зараза, заставил меня снова почувствовать себя живой. А теперь мне снова нужно понимать, что я скоро умру. И близость смерти никуда не делась. Она, наоборот, подкрадывается с каждым днём. Всё ближе и ближе. Уже сидит у меня на закорках. А я здесь… одна в этом озере. Вам-то что? Вы там веселитесь и ни о чём таком не думаете. А я в непонятном состоянии, в раздрае. Мне вообще не следовало выходить к тебе в своё время.
— Так, — сказал я, — всё, хватит истерить. Ты же уже один раз умирала.
— Ну, умирала, и что? — согласилась Аза.
— Ну, значит, судя по всему, это не так уж и страшно. Да и потом, после смерти твоя жизнь продлилась даже дольше, чем до этого. Опять же, всё не стоит на месте. И магию люди развивают, и науку. Найдём мы способ вернуть тебе тело в любом случае. Но если нет, то найдём столько муаса, чтобы ты смогла чувствовать себя живой. И пробудим капище, в конце концов, чтобы тебе не пришлось защищать резиденцию силой своей души.
Я говорил настолько убеждённо, что мне самому всё казалось уже достаточно простой задачей.
— Вариантов просто невероятное количество, — продолжил я. — Что-нибудь придумаем, но киснуть вообще не стоит. Почему ты позволяешь себе находиться в таком состоянии? Уныние — это худший враг любого, будь то человек, демон или какое-то другое существо. Оно пожирает душу человека, не оставляя от него практически ничего.
Аза внимательно смотрела на меня, но ничего не говорила.
А я продолжал:
— Ты что думаешь, легко мне было, когда я находился на Стене и просто замерзал напрочь, стоя в караулах, и мне действительно приходилось включать собственное подкожное отопление? И то я не поддавался унынию. Это совершенно неадекватное состояние. И вот мы там, на Стене, жили. Жили каждый со своими, разумеется, устремлениями. Но каждый из нас понимал, что прожитый день того стоит. Так что живи и не кори ни в чём ни себя, ни других. Когда наступит день смерти, тогда наступит. Но мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы перед этим днём было ещё очень-очень много дней.
Аза сверкнула глазами:
— Какого хрена ты меня вытащил, а? — сказала она с какой-то беспомощной злостью. — Я восемьсот лет жила в своей скорлупе, а теперь начала чувствовать себя живой. И в то же время я чувствую себя ущербной.
— О боги… — вздохнул я. — Женщины, как с вами сложно! Вот я, дурак, блин, хотел порадовать дорогую мне женщину, подарок преподнести, а теперь я ещё и во всём виноват. Кажется, ни хрена не стоило этого делать.
И при этом я внимательно смотрел на неё. И тут она вдруг ожила, вся совершенно изменилась и спросила заигрывающим голосом:
— Подарочек? А какой ты мне приготовил подарочек?
— Так вот же, — я указал рукой на демоническую кобылу, которая стояла поодаль и внимательно смотрела на нас. — Её зовут Искра. Прошу любить и жаловать.
— Кого любить, кого жаловать? — проговорила Искра, подходя к нам.
— Так, давай без уточнений, — сказал я. — Знакомьтесь. Ладно, вам тут счастливо оставаться, а я пойду. Мне готовиться к отъезду надо.
— Так, — сказала на это Искра, — а ты же попрощаться хотел перед отъездом.
— А, точно, — сказал я и стукнул себя ладонью по лбу, словно действительно что-то забыл.
Развернулся, стремительно подошёл к Азе, взял в ладонь её затылок, приблизил рогатую голову к себе и крепко-крепко поцеловал в губы. После этого отстранился, сказал:
— Ну всё, знакомьтесь. Меч Заре верни на завтрашней тренировке, и чтоб завтра на этой самой тренировке была как штык. Понятно?
Я развернулся и пошёл в здание старой резиденции.
При всём том меня одолевали различные мысли. Одна из которых была: «Ну вот нахрена мне всё это? Жил же спокойно, никого не трогал, пытался сохранить семью. А тут мало того, что демоница свалилась мне на голову, так ещё и другую демоницу ей в пару подыскал».
И тут я понял, что уже не один. Невдалеке от меня семенил Резвый. Увидев, что я его заметил, он подскочил ко мне.
— Тебе чего? — посмотрел я на коня.
— Слушай, я, конечно, всё понимаю, ты ради меня старался, — затараторил Резвый. — Ты прям молодец. Я прямо польщён тем, что ты решил как-то мне помочь… — тут он остановился, словно захлебнулся потоком слов, а затем выдал: — Слушай, верни её обратно, а!
— Куда? — мои брови поползли вверх.
— Туда, откуда взял, — жалобно просил конь. — Пожалуйста, верни.
— Не получится, Резвый, — ответил я.
— Почему это? — он был явно испуган.
— Там таких уже не принимают, — я пытался не улыбнуться.
— Как это не принимают? — он даже на месте замер, а затем заголосил. — Да как же так? Это ж невыносимо!
— А ты вообще про кого? — я решил сыронизировать. — Про Искру или про Азу?
— Всех возвращай, — ответил Резвый с чувством. — Достали! Сил моих нет!
— Нет, друг мой, — я покачал головой. — И вообще, чего ты так быстро сдался? И дня не прошло, как ты уже хочешь вернуть всё обратно. Но нет, я тебе говорю, там возвратов не бывает.
— Да нет, просто ты не представляешь: ну у неё такой характер, к ней вообще не подойти. Ничего не скажи. Я уже жалею о своей беззаботной жизни.
— Ладно, — сказал я, — будете перевоспитывать друг друга. Ты — её, она — тебя. Постепенно, может быть, и притрётесь. А нет — так что-нибудь придумаем.
— Ай, — тяжело вздохнул Резвый. — Мне бы хоть обратно в Тохарскую империю. Там было весело.
— Вот слушай-ка, — сказал я, — давай я на время спасу тебя от женского общества и чисто мужской компанией поедем смотреть земли, дарованные императрицей моему отцу. Будет время подумать, как раз и отдохнуть. А как приедем — займёмся перевоспитанием.
— Да, да, да! — Резвый внезапно оживился. — Я люблю путешествия, я люблю приключения. Мы увидим что-нибудь новенькое. Мы проведём время с тобой вдвоём, и я буду самым счастливым демоном в мире.
— Вот-вот, — сказал я, — поедем, посмотрим, что там и как.
Мы обернулись, Аза и Искра степенно гуляли по берегу озера о чём-то болтая.
— А зачем ты тогда просил женщину-то? Я не пойму.
— Ну, я же не знал, что она будет такая, — возмущённо ответил мне конь, но в его голосе всё же проскользнуло восхищение. В этот момент Аза запрыгнула на Искру и, прижавшись к её шее, пустила огненную демоницу в галоп.
— Я тоже не знал, тут уж каких выдали, — сказал я и расхохотался.
Резвому, наверное, предстоит ещё много познать в этом мире.
Совещание у селекционеров.
Тени в зале сгущались, будто живые. Где-то капала вода, смешиваясь с кровью на полу — кто-то из младших демонов недавно допустил оплошность, и теперь его останки медленно стекали в сточную решётку.
Максвелл сидел, откинувшись на спинку трона, вырезанного из черепов поверженных магов. Его пальцы сжимали рукоять кинжала, оставляя царапины на кости. Он был хмурым и говорил значительно резче, чем обычно. Сразу было видно, что его не устраивает сложившееся положение дел.
— Итак, — проговорил он, оглядывая собравшихся. — Вирго умер, перед смертью успев отправить мне немаловажную информацию. Муас в империи есть, и мы должны его добыть.
Глаза демона горели, но в них светился не энтузиазм, а угроза.
— На данный момент это — сейчас основная наша задача. Благодаря муасу мы, наконец, сможем прикончить Азарета и его щенков. Что у нас по Альпам?
Командующий военными операциями селекционеров Милес встал, его доспехи, сваренные из пластин демонической стали, лязгнули.
— Люди заперли перевалы. Наши отряды застряли, как шакалы в капкане.
— Краткий анализ, почему так вышло? — голос Максвелла напоминал скрип ножа по камню.