Наследник пепла. Книга VII
Глава 1
Большое прощание с жертвами сразу двух трагедий было запланировано возле капища в академии. Там уже успели открыть мемориальную доску в честь погибших, но позже обещали открыть и композицию статуй, где будет подчёркнута героическая натура погибших и там, и там.
Смысл всего мероприятия заключался в том, что туда должна была прибыть императрица, а также родственники всех погибших во время прорыва в университете и во время десанта в Альпах. Там все должны были почтить память минутой молчания, сказать торжественные речи и всё такое. Одним словом — официальная, невероятно торжественная и красивая церемония.
Но я в это время шёл и думал совсем о других вещах. Я понимал, что меня ждёт, но мне хотелось, чтобы поскорее в себя пришёл Артём Муратов, так как он по-прежнему находился без сознания и порядком вытягивал на себя ресурсы.
Честно говоря, я в какой-то момент даже немного начал переживать, что у деда не окажется достаточно накопителей, чтобы Артём смог без какой-либо опаски продолжать подпитываться. Это меня сейчас заботило куда больше, чем-то, что должна сказать императрица.
Про запрет мне находиться возле капища временно забыли, да, может быть, и действительно не помнили об этом.
Я шёл, чувствуя что-то очень странное. Совсем скоро должен был возобновиться учебный процесс, но я уезжал. Ненадолго, да, но я вернусь сюда уже после того, как начнётся обучение. Мне казалось, что всё здесь теперь будет иначе. Какой-то этап моей жизни, связанный с академией, закончился. И даже в ней самой никогда уже не будет так, как прежде. Всё поменяется.
Несмотря на ветреную и предвещающую дождь погоду, народу было достаточно много. Я решил, что, кроме родственников погибших, здесь находятся ещё и преподаватели академии, курсанты, знавшие погибших. Но, кроме всего прочего, была здесь делегация от Вихревых. Причём, во главе с предводителем клана. При этом он смотрел как-то слишком свысока.
Я помнил его по одной нашей единственной встрече во дворце, когда нам вручали баронский титул. Но тогда у него взгляд был совсем не таким, а направленным куда-то в пол. Да и сам он тогда ходил поникший, не очень-то и дерзкий, скорее покорный перед императрицей. Сейчас же Ветран Вихрев ходил гоголем, несмотря на очевидную скорбь по безвременно почившему брату.
Нас собрали возле капища. Сначала выступали разные люди, которые говорили о том, что подобная трагедия, наверное, могла случиться где угодно. И это лишь случайность, что демоны выбрались именно в академии.
Я-то знал, что кто-то, скорее всего, ректор академии приказал выкрутить энергию на полную мощность, этим и воспользовались демоны. Но сейчас это всё было неважно. Сейчас всех собравшихся здесь людей связывала общая скорбь.
Затем на небольшой помост, рядом с мемориальной доской, вышел Иосиф Дмитриевич Светозаров. Он окинул всех взглядом и сказал: «Минута молчания». И мы стояли и молчали.
А я не знал, что сейчас думать. Опять и опять передо мной вставал образ Артёма Муратова, лежащего на кровати. А на соседней лежала Мирослава, фамилия которой, скорее всего, Полуночная, а никак не Рарогова, но я её уже привык звать именно так.
Затем, после минуты молчания, на помост вышла императрица. Выглядела она несколько странно. Я помнил её как женщину со зрелой красотой и достаточной магической силой. Но сейчас мне казалось, что как будто что-то в ней надломилось. Причём надломилось не в характере, не в её сознании — нет.
Надломилось всё как-то физически. На ней было столько белил, какой-то дикий парик, а повсюду дежурили лекари. И это создавало впечатление, что глубоко больного и уставшего уже от этой болезни человека вынудили выйти на потеху публике. Но надо отдать должное императрице. Держалась Екатерина Алексеевна стойко. А когда она заговорила, в первые моменты я даже подумал, что ошибся и ничего-то толком не изменилось.
— Дорогие друзья! — проговорила она. — Уважаемые подданные Российской империи. К сожалению, мы с вами живём в сложное время. Потрясения в Российской империи случаются одно за другим. И дело даже не только и не столько в прорывах, хотя уже дважды демоны смогли через телепорт прорваться на территорию нашей империи. Хуже того, что они умнеют, сволочи, и лезут постоянно. Если проследить за тем, сколько атак на наши рубежи было в последние месяцы, то можно заметить тенденцию: их становится всё больше и больше. Хотя, если взять буквально последний месяц, то тут явно наметился некоторый спад. Но мы должны констатировать, что в этот момент демоны очень активно атаковали Альпы.
Она оглядела всех горящим, но всё же выдающим её усталость взглядом и продолжила:
— Но суть не в этом. Суть в том, что пройдёт совсем немного времени, и до нас доберутся тоже. Я должна сказать, что люди, прибывшие из Альп, доложили нам, что существуют уже новые виды демонов. Подобная информация пришла также со Стены на реке Дружба, где наши войска служат вместе с нашими азиатскими друзьями, и у них появились водоплавающие демоны. И всё это настолько страшно, настолько горестно, что даже не описать словами. Но мы продолжаем стоять на том, на чём стояли всегда. Мы будем защищать свою землю, будем защищать своих людей, будем защищать себя и свой образ жизни до последней капли крови.
Императрица тяжело вздохнула и, кажется, пошатнулась, но постаралась сделать всё, чтобы этого никто не заметил. И люди постарались сделать вид, что ничего и не было.
— В связи с этим великий почёт и уважение необходимо отдать роду Вихревых, — Екатерина Алексеевна повысила голос, — которые отправились вслед за нашими доблестными воинами в Альпы на дирижаблях для эвакуации наших людей… Но поскольку демоны там совершенствуются, как и везде в остальных местах, мы не смогли противостоять им настолько хорошо, насколько хотелось. В этой операции один из дирижаблей потерпел крушение.
Она снова тяжело вздохнула и на этот раз опустила плечи. А я с расстояния в несколько десятков метров увидел, как из глаз её потекли самые настоящие слёзы.
— На этом дирижабле был мой возлюбленный и дражайший супруг.
Площадь накрыл некий звук, который я не сразу опознал, потому что это был возглас удивления вкупе с шоком всех тех, кто собрался на площади. Это был один общий «Ах!» на всех, а затем площадь у капища в академии охватило молчание.
Каждый боялся проронить слово, чтобы вдруг не упустить что-то важное. Но зато теперь стало понятно, почему вокруг императрицы вертится так много людей в одеждах цвета Вихревых, уж очень много где видны их гербы.
Лекарей же вокруг императрицы и вовсе несметное количество. Казалось, что сейчас их даже больше, чем телохранителей и гвардейцев. Но при этом сама императрица всё-таки выглядела очень болезненной.
Тут я ещё тщательнее присмотрелся к облику императрицы.
Она была так надушена, что даже до меня доносился запах тех духов. Её так намазали белилами и прочей косметикой, что вообще нереально было определить ни её цвет лица, ничего подобного. Но ходила она с трудом. При этом она даже пошатывалась, а под руку её поддерживал дядя.
И вот это всё навевало не очень хорошие мысли, что императрица себя не очень хорошо чувствует. Возможно… Но тут я сам себя оборвал. Нет, она всё-таки на помост вышла и высказала речь достаточно сильным голосом, без помощи, с высоко поднятой головой. Возможно, не так всё плохо, потому что мне страшно было подумать о том, что будет, если императрицы вдруг не станет в это тревожное время.
Что будет дальше? Смута? Гражданская война? Или просто падение империи под натиском демонов? Нет уж, хватит одной павшей империи. Эту мы должны отстоять.
Но выступление императрицы ещё не закончилось. После фразы про своего супруга она вдруг расправила плечи и проговорила:
— Да, я знаю, что боль в сердце есть не только за погибших людей, погибших детей, которых не стало тут, в академии, но я так же с вами вместе в этой войне. Я потеряла близкого мне человека. Однако жизнь всё равно продолжается. Продолжается она и в череде постоянного танца со смертью. Смерть и жизнь — да, партнёры в этом бесконечном танце. А это значит, что в сей скорбный час для всех нас я хочу сказать, что мой короткий и столь непродолжительный брак был всё же достаточно успешным. И у империи появится наследник. Как бы ни боролись против нас демоны, но мы жили, живём и будем жить, пока у нас есть силы.
Народ зааплодировал. Это был второй шок, с которым сегодня столкнулись присутствующие на прощании люди.
Но мне всё это казалось каким-то неправильным. Да, всё было красиво, торжественно, везде обилие белых цветов. Никаких погибших — потому что в случае с теми, кто погиб в Академии, их давно уже предали огню, прошло уже около десяти дней. И прах этих ребят занял своё место в родовых усыпальницах.
А от тех, кто погиб на дирижабле, судя по всему, не осталось и следа. Они сгорели при аварии. Именно поэтому всё кругом заменили символизмом. Белые цветы обозначали тела покойных, да и сам по себе траур.
Везде торжественная обстановка, строгие наряды, в основном, в тёмных или светлых тонах. Когда императрица только начала говорить о всех, в честь кого устроено данное прощание, Вихревы создавали небольшие, мягкие смерчи, которые поднимали в воздух цветки лилий и уносили их в небо, символизируя перерождение душ. Причём, как погибших в Академии, так и тех, кто погиб в Альпах.
Всё это красиво, символично, неторопливо. И рядом вдруг на фоне всего этого императрица заявляет о своей беременности. Мне абсолютно не было понятно, зачем это было сделано вообще.
Здесь и сейчас возобладало лишь одно настроение, которое можно охарактеризовать для некоторых как светлую грусть, а кто-то действительно ещё не смирился со своим горем. Но при чём тут беременность? Тем более объявление о наследнике — вроде бы радостное событие — слишком конфликтует с те