И всё же я понимал, что передо мной человек с куда более чистой кровью, чем я. А мы, несмотря на то, что связали свою жизнь с Рароговыми, которые тоже маги огня, всё равно сильно разбавились. Впрочем, это не так уж и важно, но всё-таки.
После довольно продолжительного молчания я сделал шаг вперёд и протянул руку.
— Виктор фон Аден, — сказал я. — Или же Адениз.
При последней фамилии старик сдвинул кустистые брови.
— Интересно, — проговорил он. — А ты случайно не родня Борису Адену?
Тут меня немножко, мягко говоря, прошило. «Вот значит, как, — подумал я. — Ты знаешь Бориса фон Адена?»
Но вслух сказал:
— Вообще-то, это мой отец.
При этом я всеми силами пытался скрыть своё удивление.
— Последний раз, — проговорил старик глухим, каким-то надтреснутым голосом, — я его видел, когда тому не исполнилось и двух лет.
Некий пазл сложился в моей голове окончательно.
— Вы — Даррен Аден? — спросил я напрямик. — Тот самый, который считался пропавшим без вести на боевом задании?
Я не хотел это говорить с подковыркой, но сарказм сам откуда-то выскочил в моём голосе.
— Да, — старик едва заметно кивнул головой, — тот самый.
— Ну, с учётом того, что я вижу вас живым, — проговорил я, — у меня возникает резонный вопрос: почему вы не вернулись?
— Причин было достаточно много, на самом деле, — ответил на это старик. — Но это вопросы жизни многих людей. Лучше скажите, что вы вдруг забыли в этих горах?
— Полагаю, что вопрос этот излишний, — ответил я, и Даррен стрельнул в меня глазами. — Уверен, что Шами вам уже всё доложила.
— Твоя правда, — проговорил я. — Она сказала, что вы якобы получили земли от императрицы, — он скривился при этом слове, — Российской империи на Горячем Ключе.
— Именно так, — кивнул я. — Всё так и есть. Это достаточный ответ на вопрос, что мы тут делаем?
Но, как я понял, разговор-то на этом только начался.
— А ничего, что это тохарские земли? — прорычал Даррен. — Как она может раздавать эти земли, когда они ей не принадлежат? Что это за вероломство?
— А ничего, — сказал я, — что Тохарской империи более не существует? А вот Российская ещё держится.
— Это наши земли! — продолжал рычать Даррен.
— Да, вот такими хитроумными манёврами, — сказал я, — нас возвращают на наши же земли, но присоединяют их к Российской империи.
— Ну да, хитры, хитры северяне, — проговорил Даррен. — Ничего не скажешь. Наши же кровью политые земли возвращают как подачку, но присоединяют их к другой стране.
— Ну, вообще-то, — сказал я, — вас, наверное, не это должно интересовать. По большому счёту, вы же оттуда сбежали, а нам для того, чтобы заново возвращаться и потихоньку частями отвоёвывать империю, нужны ресурсы.
Я прожигал его взглядом.
— Нам нужно централизованное снабжение, нам нужна та же сильная армия. При любом раскладе с остатками тохаров, которые у нас сейчас есть, мы ничего сделать не сможем. Мы не сможем очистить наши земли и воевать против такого количества демонов, которые здесь сейчас есть. Тем более что они совершенствуются постоянно.
Я повысил голос.
— Я уже каких только не встречал. И летающих, и шерстяных, и плавающих амфибий видел. Это просто неописуемо! Самые обычные демоны — это мелочь, они скоро вымрут. А вот кто придёт им на смену — большой вопрос, потому что высшие демоны сейчас выводят демонов-магов, низших, но магически одарённых. Да, способности у них пока слабые, но это неважно. Они могут и развиться. Плюс ко всему этому ими управляют менталисты. Вы понимаете, Даррен, что это значит?
— Что? — буркнул тот.
— А это означает, что против нас не какая-то орда оголтелая, не скопище несплочённых друг с другом демонов, а целенаправленно сбитое против людей войско. И как мы сами сможем против него бороться? Российская империя нам в этом сейчас помогает, а вы переживаете насчёт земель. Нам, наоборот, выгодно, что империя стоит за нашей спиной, даёт в том числе и подъёмные, и прочее ресурсы. Это не то же самое, что мы одни своими жалкими силами будем противостоять сплочённой менталистами армии.
— Всё равно мне всё это не нравится, — ответил Даррен. — Я понимаю твою логику. Но и ты пойми мою.
— Для того, чтобы понять вашу логику, — ответил я, — мне нужно понять ответ на один вопрос. Вы же служили в той самой Российской империи, вы давали клятву. Почему вы в итоге не вернулись?
— Тебе этого не понять, мальчишка, — рявкнул на меня Даррен.
И вот тут внутри меня уже полыхнуло пламя.
— Это мне-то не понять? — холодно проговорил я. — Я вообще-то после смерти вернулся спасать свою семью, а вы не смогли вернуться к своей семье, чтобы защищать её. Так что мне всё очень даже понятно, кроме одного: почему вы бросили свой род на произвол судьбы?
И тут мы упёрлись друг в друга горящими взглядами. Два абсолютно одинаковых тохарских характера, готовых вспыхнуть от любого трения, как сухая спичка.
— Ты — жалкое подобие на тохара, полукровка, — проговорил Даррен.
Вокруг меня вспыхнула стена огня.
— Я не позволю, — проговорил он, — чтобы меня обвиняли в предательстве. Я всегда всё делал ради собственной семьи.
Кольцо пламени вокруг меня начало сжиматься, но мне было плевать. В ответ на это я поставил собственное кольцо, служившее, в том числе, и щитом. Но моё кольцо, в отличие от его, начало расширяться, противодействуя его пламени.
— Может, я и полукровка, но обе ветки моей семьи и все остальные выходцы из Тохарской империи стояли плечом к плечу, когда к нам пришло десять легионов демонов. Мы стояли насмерть, как когда-то наши предки. И выстояли. А где в это время был ты? Отсиживался под землёй? От тохара в тебе только цвет шевелюры и остался…
В какой-то момент я понял, что столкнулся с действительно большой силой. Но я видел: цвет пламени Даррена был оранжевый, мой же значительно белее. Мой огонь был горячее, потому что в нём были капли того самого изначального огня. Огня бога.
Вдобавок к этому, где-то там, в глубине своего сознания, я чувствовал самодовольство Агноса. Он радовался и вкладывал мне мысли, что-то вроде: «Конечно, твоя сила выше, ведь с тобой Бог. Конечно, ты со временем станешь ещё сильнее, чем остальные».
Но при всём этом я понимал, что сил Даррену не занимать. Подобным образом мы можем мериться своими стенами огня сколько угодно, но это ни к чему толком не приведёт. Поэтому я, недолго думая, создал конструкт с самонаводящимися стрелами и десяток из них направил в Даррена Адена. Они замерли вокруг его головы с разных сторон, дрожа в ожидании моего финального сигнала, показывая всем своим видом, что готовы уничтожить моего противника.
Но мой предок оказался не так прост. В этот момент он выпустил в меня личный конструкт, сметая по пути мои стрелы. Я прямо увидел, как глаза его пожелтели и пламя взметнулось в них. А затем оно вылилось из этих глаз и хлынуло на меня водопадом.
Огненный щит, как всегда, был рядом со мной. И он снова оказался белее, чем тот огонь, который выплеснулся на меня. Водопад огня ударился о щит и стёк по нему со всех сторон, как дождь стекает со шляпки гриба, заливая жидким огнём всё вокруг.
Но, судя по всему, концентрации огня стало настолько много, что буквально всё в келье загорелось. Казалось, что загорелся сам воздух. Загорелась одежда на нас с Дарреном. Загорелись книги, стоящие на полках. Загорелся ковёр, лежащий на полу. Даже пыль, витающая в воздухе, вспыхнула. Всё внутри было объято пламенем. Начало плавиться. Огонь бушевал, как будто в клетке, и мечтал только об одном — вырваться оттуда.
А мы, в продолжение всего этого времени, не могли отнять глаз друг от друга. И вдруг, в какой-то момент концентрация превысила запредельную, и воздух вокруг нас взорвался.
Я понимал, что немного ошалел от подобного боя. Все вещи на мне сгорели, как и на моём противнике. Мы стояли голые, все в саже, но зато теперь я увидел, что у Даррена тоже есть такие татуировки, как у меня, после проведения ритуала с кровью Азарета.
И тут взгляд Даррена сменился на оценивающий.
— Ну что же, — довольно пробасил он, — здравствуй, правнучек. Теперь понятно, в кого ты такой.
Горислава Рарогова сопровождала императрицу в резиденцию Светозаровых. Резиденция эта находилась поближе к Уральским горам, где в своё время небольшое капище откликнулось непосредственно на зов императрицы и признало её своим проводником.
Добирались они туда ужасно медленно и очень нервно. Горислава была сама не своя от того, что видела. Дело в том, что императрица выглядела не просто плохо, а можно сказать, ужасающе.
В обозе лекарей было едва ли не больше, чем имперских гвардейцев. Карету специально переоборудовали для путешествия императрицы, обложив несчастную артефактами и накопителями. Живот у Екатерины Алексеевны был громаднейший, как будто она вынашивала минимум тройню. Императрица почти всё время стонала от боли, хотя не должна была ничего чувствовать из-за обезболивающих, которыми её накачали, но они уже не помогали.
Горислава всё время находилась рядом с Екатериной Алексеевной и при этом постоянно пребывала в состоянии тихого шока. Она сама рожала трижды и прекрасно понимала, что ничего подобного быть просто не должно. Но что ей, собственно говоря, оставалось делать?
Они ехали в резиденцию к капищу, и Горислава просто пыталась хоть как-то скрасить состояние Екатерины Алексеевны. Сжимая хрупкую невесомую руку своей бывшей вражины, она подбадривала её по-женски:
— Ничего-ничего. Разрешишься от бремени, и тебе обязательно полегчает. Наши чудесные лекари восстановят тебя, будешь как новенькая, вернёшься к правлению. Начнутся хлопоты о малыше или малышке. Всё обязательно наладится!
— Да уж, хорошо бы побыстрее, — не своим голосом отвечала императрица. — Я уж согласна, чтобы раньше искусственно вскрыли. Читала, что раньше так делали, если разродиться сил не хватало. Я так хочу, чтобы всё это прекратилось.