— Что ты, что ты! — обнимала её Горислава. — Нельзя о таком думать. Нужно думать только о будущем наследнике. Ты же смотри, какой он! Всё будет хорошо. Просто, видимо, тебе было на роду написано дать жизнь великому воину. Вот он поэтому такой сильный. И поэтому столько сил себе берёт. Потому что величайшие богатыри всегда много в себя впитывают сначала, но затем он родится и воздаст тебе сполна, Екатерина Алексеевна.
— Твои бы слова, — покачала головой императрица и побледнела от одного этого усилия. — До какому-нибудь богу в уши, но что-то кажется, не доносить мне его…
Горислава и сама понимала: то, что она видела, неестественное состояние. Не должно так быть, не должно. Беременность у императрицы не больше трёх месяцев, а такое впечатление, что уже больше срока.
Телепорта нигде поблизости от капища не было, поэтому всё это путешествие заняло больше двух дней. И все эти дни Горислава думала только об одном: а что, если капище не поможет?
Раньше она бы, может быть, сказала: «Да и боги с ней, с этой императрицей». Никто и не всплакнёт по ней. Сейчас же она с ужасом подумала: «Что же ждёт империю в случае, если императрицы действительно не станет? Наследника нет. Иосиф Дмитриевич хоть и хитёр, и опытен, но слишком стар, и у него наследников уже не будет, об этом все знают. Что же тогда? Смутное время? Не приведи боги».
«Лишь бы капище ей помогло, — думала она. — Лишь бы помогло».
Императрица уже давно не ходила сама. Она только лежала, иногда садилась на своём ложе. Горислава видела, что с каждым днём ей становится всё хуже и хуже.
Её буквально на носилках принесли к капищу. Само капище императрицы не было похоже ни на что из того, что Горислава видела раньше.
Это был шар из изумрудного мрамора, который медленно вращался в чаше, омываемой каким-то светящимся источником. И пусть место было не очень сильным, но достаточно ярким. И в этом, надо было признать, был свой шарм.
Когда императрицу положили, она попросила оставить её всех, кроме Гориславы.
— Послушай, — сказала она, — а как у тебя проходило вот это всё? Взаимодействие с твоим капищем? Подскажи. Я же ничего не знаю, что делать. Сама сейчас практически не в себе.
— Я вообще-то не очень помню, — ответила ей Рарогова. — Я была на грани жизни и смерти, поэтому капище само вытаскивало меня по мере сил, хотя бы по физической части. С сознанием там уже другой вариант был, а вот именно физическое здоровье капище восстановило само.
— Хорошо, — кивнула императрица. — Теперь оставь меня, пожалуйста. Я хочу побыть с капищем наедине. Буду просить о помощи.
Горислава кивнула и, совершеннейше не думая о приличиях, побежала в резиденцию Светозаровых. Там уже знали о приезде императрицы с подругой, потому не удивились, увидев Рарогову на пороге.
— Что вам угодно? — поинтересовался у неё управляющий.
— Мне необходимо срочно послать телеграмму Иосифу Дмитриевичу, — пояснила Горислава, не решаясь вслух произнести причину.
— Да конечно, — ответил тот, и, кажется, дрогнул. — Если что, усадьба называется Малахитовое. Телеграфная комната у нас находится вон там.
Горислава выгнала телеграфистку из комнаты и принялась сама набивать короткую, но ёмкую телеграмму:
«Иосиф Дмитриевич, срочно приезжайте в Малахитовое. Императрица на грани».
После этого она вернулась обратно и, не решаясь подойти ближе, на некотором почтённом расстоянии следила за Екатериной Алексеевной. И сердце её было неспокойно. Она буквально переживала каждый раз, когда императрица надолго замирала в одной позе. Она хотела приблизиться к ней, чтобы удостовериться, что та просто задремала, ничего страшного. Но потом Екатерина Алексеевна двигалась, и Горислава выдыхала.
Кроме неё, тут собралось ещё несколько лекарей, и сначала они периодически посещали императрицу, но потом им пришлось это делать дистанционно, с помощью магической лекарской волны, потому что капище ничего не давало сделать. Оно опустило полупрозрачную завесу, отгородив Екатерину Алексеевну с её неродившимся сыном от всего мира.
Горислава подумала, что, возможно, так оно пытается лечить своего проводника, закапсулировав её от всего мира. Но тревога в сердце Гориславы, несмотря на это, росла всё сильнее и сильнее, и она подозревала, что всё не так уж и радужно, как ей хочется в это верить.
Рарогов прибыл по вызову Светозарова достаточно быстро, но вошёл в кабинет явно на взводе и недовольный.
— Что-то случилось? — поинтересовался у него Иосиф Дмитриевич.
— Случилось, — ответил тот. — Не успел я вернуться к себе, чтобы заняться делами клана, как ты меня снова дёргаешь в столицу. У меня с такими прыжками туда-сюда времени вообще ни на что не остаётся: ни на себя, ни на клан, ни вообще ни на что.
— Но я рад, что ты всё-таки прибыл, — сказал на это Светозаров.
— Ну, прибыл, что ж поделать, — ответил на это Рарогов. — Ты же просто так вызывать не будешь. Тебе нужна помощь?
— Всё правильно понимаешь, — кивнул Светозаров.
А Креслав про себя думал немного не о том. Он думал о том, что ещё не до конца решён вопрос с Медведевым, поэтому любой его отказ Светозарову мог негативно сказаться на том, чтобы вытащить Земовита с каторги.
Но, придя в императорский дворец, Креслав оказался немало шокирован первым делом состоянием самого Светозарова, на котором буквально лица не было.
— Что случилось-то, говори, — спросил он у Иосифа Дмитриевича.
— Да вот же, — ответил тот. — Если мы раньше думали, что у нас много проблем, то мы ошибались. Сейчас проблем становится значительно больше. Императрица чувствует себя неважно.
— Насколько неважно? — уточнил Креслав. — Это всё из-за гибели супруга?
— Ну, скорее из-за наследника, — нехотя ответил Светозаров. — Неважно настолько, что она покинула столицу вместе с твоей внучкой Гориславой и отправилась к своему капищу.
— Ого! — проговорил на это Креслав и понял, что у него буквально волосы шевелятся от осознания размера той задницы, в которую катится всё происходящее.
— Да, — кивнул Светозаров, видя состояние своего собеседника, — но перед отъездом мне удалось из неё выбить разрешение на наведение мостов с Молчащими. И вот для того, чтобы навести эти самые мосты, я хотел бы попросить тебя отправиться и договориться с ними.
— Я так понимаю, что буду представлять вашу сторону? — ответил на это Креслав.
— Всё верно. Императрица сама с ними в жизни разговаривать не будет. Да и ситуация у неё сейчас такая, что…
Светозаров замялся и покачал головой.
— Она вообще их боится до умопомрачения. Готова допустить хоть кого-то из Молчащих в столицу только под клятву крови.
— Да уж, ситуация, — согласился Рарогов. — Но ничего, я думаю, что сможем как-то это изменить.
— Да, только надежд у меня мало, — развёл руками Иосиф Дмитриевич. — Я вот пытался с Морозовым поговорить, но это настолько хитрая и изворотливая личность, — Светозаров покачал головой. — Настолько скользкая и холодная, что он, ещё не зная, что от него требуется, уже начал торговаться. А вы себя всё-таки зарекомендовали честными, адекватными людьми, которым не плевать на империю.
Креслав испытующе смотрел на Иосифа Дмитриевича.
— Нет, если ты откажешься, — продолжал тот, — я всё пойму и поеду сам. Но выбора у нас нет. После ваших докладов по поводу наличия менталистов необходимо выстраивать защитный пояс полностью по всем пограничным крепостям и отрогам на Стене. А это смогут сделать только Молчащие и то, если у них магов соответствующих хватит.
Он тяжело вздохнул, достал платок и вытер со лба выступившую испарину.
— А то, может быть, придётся бросать клич вообще по всем менталистам, кто остался. И всех под личную клятву о ненападении и под артефакты соответствующие. Только бы согласились нам служить и дальше. Потому что ситуация, как ты понимаешь, плачевная. И терять всю страну целиком только из-за того, что в прошлом мы не ладили, такого мы позволить себе не можем.
Креслав, мягко говоря, был ошарашен. Он почесал затылок и пристально посмотрел на Светозарова.
— Твоя правда! К Молчащим же после всего случившегося особый подход нужен, понимаешь?
— Слушай, если Молчащие к тебе относятся так же, как к Морозову, — проговорил на это Светозаров, — допустим, пообещали как-то отомстить тебе или вообще убить, если ты появишься у них на пороге, то, конечно, в этом случае ситуация становится гораздо более неприятной, но что делать. В таком случае реально поеду я, потому что в текущей ситуации рисковать тобой я не собираюсь. Если бы Морозовым я бы, может быть, ещё рискнул, то тобой рисковать точно нельзя. Вы всё-таки адекватнее относитесь к трону, чем те же Морозовы.
Креслав как-то сдавленно крякнул и задумчиво заозирался вокруг.
— Ладно, — кивнул он, наконец, — так и быть, поеду.
Но тут дверь открылась, и на пороге кабинета Светозарова появился молодой парень в форме телеграфиста.
— Что такое? — спросил Иосиф Дмитриевич.
— Срочное донесение, — ответил тот и покосился на Рарогова.
— При нём можно, — сказал Светозаров. — Что такое? Давай сюда.
Телеграфист отдал ленту хозяину кабинета. Светозаров прочитал не очень длинный текст и внезапно стал мрачнее тучи. Креслав смотрел на это молча, но потом не выдержал.
— Что случилось? — спросил он у Иосифа Дмитриевича.
— Телеграмма от Гориславы, — честно признался тот. — И она пишет, что императрице совсем поплохело. Капище обнесло её завесой, и твоя внучка просит срочно приехать в Малахитовое, нашу императорскую резиденцию при капище.
Креслав снова заглянул в глаза Светозарову и задал самый животрепещущий из имеющихся у него вопросов:
— Скажи мне, Иосиф Дмитриевич, — проговорил он, — а после императрицы кто в следующей очереди на трон?
Глава 11
— Здравствуй, правнучек. Теперь понятно, в кого ты такой, — пробасил Даррен Аден.
Я не спешил радоваться подобному признанию на свой счет. Но зато меня очень заинтересовал тот факт, что тело Даррена тоже испещрено татуировками. Со слов Аркви я понял, что последними, кто прошёл ритуал очищения истинным огнём, был он и его единокровный брат, Арен Аден.