И Екатерина Алексеевна, кажется, увидела эти сомнения на лице Гориславы.
— Послушай, — сказала она, — хочешь, я для тебя сделаю всё что угодно. Серьёзно. Хочешь войти в регентский совет? Хочешь, я поставлю ваш род выше остальных? Да что угодно! Вот… вот, — она вытащила бумаги и протянула их Гориславе. — Я чувствовала, что не всё слава богу. Вот здесь всё уже подписано: проекты насчёт регентского совета, куда входите вы, Вихревы, Светозаровы. Ну и главы сильнейших кланов войдут.
Теперь она старалась сказать всё, что лежало на её сердце тяжёлым грузом.
— Опять же, есть некоторые тайны, которых никому не следует знать. Дяде я тоже расписала определённые вещи и тебе, конкретно тебе. Если ты поклянёшься, я в обмен оставлю такую тайну, которая поможет выжить. Тайна такой силы, которая позволит выжить всем родовичам. Если нет, то она просто может попасть не в те руки, и родовичам, как таковым, придётся худо даже без нашествия демонов.
Горислава всё ещё видела, что это не бред. И от этого ей становилось страшно. Мурашки буквально бежали по её спине. Ничего подобного она даже не предполагала услышать, даже не ждала, что может испытать подобный шок, в принципе, вообще в своей жизни.
— Поклянись… Поклянись… — шептала императрица. — А я тебе клянусь, что эта информация стоит жизни наследника престола.
Тут Горислава поняла, что делать-то нечего. Императрице действительно остались, может быть, считанные минуты, может быть, часы — это не столь важно. Другое дело, что в здравом рассудке она может находиться последнюю минуту.
— Я клянусь, — ответила Горислава.
Она вынула ритуальный кинжал и порезала себе подушечку на ладони ниже мизинца.
— Я клянусь, что буду относиться к нему как к своему ребёнку, что не дам твоё дитя в обиду, что Рароговы всегда его поддержат и не позволят его уничтожить.
Она говорила что-то ещё, но это были слова, как будто заученной молитвы, а не клятвы. И в конце она всё-таки решила оставить себе лазейку.
— Но, если Екатерина Алексеевна, твой сын окажется последней тварью, то я его уничтожу своими собственными руками. Это не будет слепое обожание или почитание. Нет, это будет суровое воспитание. Мол, я тебе дала защиту, но я же тебя и лишу её, если всё будет очень плохо. Ты должна знать, что в нашем роду так устроено. Если появляется откровенно гнилая тварь среди нас, мы сами устраняем её. И с твоим сыном, если он окажется какой-нибудь редчайшей скотиной или сволочью, будет то же самое.
Императрица откинулась на подушки и блаженно улыбнулась.
— Ну, тут уж как воспитаешь, — проговорила она. — Такой и будет.
— Не всё зависит от воспитания, — покачала головой Горислава и тут же выдохнула, понимая, что клятву она уже произнесла. — А что насчёт тайны…
— О! — проговорила императрица. — Учёными из аристократов в тайне от всех родовичей разработан проект такого ритуала, который сможет изымать силу из капищ, уничтожая их полностью и создавая огромные энергетические накопители, что в будущем могут стать основой для могущества именно аристократов. Они до сих пор не смирились и хотят отобрать власть у родовичей, лишив их всего.
Императрица развела руками, но тут же скривилась от этого жеста.
— Насколько я знаю, это пока только проект. И как бы меня не просили, я держалась и прятала его под сукно, я не давала этому ход, потому что, кем бы вы меня не считали, но хоть толика крови родовичей во мне осталась. Одна какая-то там, может быть, шестьдесят четвёртая, а может, сто двадцать восьмая. И я не собираюсь уничтожать собственную землю и собственный народ ради прихоти пришлых. Нужно будет уничтожить все эти бумаги так, чтобы они никогда не попали в руки к неблагонадёжным людям.
Горислава подумала, что, может быть, с ней что-то не в порядке и она сейчас лежит где-то без чувств, а вот это всё — просто выверт её сознания, выливающий на неё некие шокирующие вещи одно за другим, тем самым пытаясь привести её в чувство.
Она даже ущипнула себя. И тут же почувствовала, что нет, она жива. Всё происходящее с ней — взаправду.
— Неужели такое можно было придумать? — ужаснулась она.
— Можно, можно, — качала головой императрица. — Они много чего придумали, не только это. Конкретно это создали на основе разработок нашего беглого друга, который сбежал за границу, Костовича Альберта. У него ещё сын тут остался, Муратов, кажется. Поэтому, соответственно, доверить такую тайну больше некому. Нужно, чтобы вы обезопасили всех родовичей.
А теперь Горислава слышала, что с каждым словом голос императрицы становился всё более слабым, как будто замирал. Её силы заканчивались.
— А теперь, — сказала та, — пожалуйста, побудь со мной.
— Конечно, — ответила Горислава. — Ты хочешь поспать?
— Нет, — прошептала императрица. — Просто побудь со мной. Мне страшно. Мне банально страшно.
Тут Горислава увидела, как дёргается живот у императрицы, как будто дитя из него хочет вырваться наружу. Это было совершенно ненормально, но при этом она понимала, что у императрицы на самом деле начинаются роды. Самые что ни на есть настоящие.
— Позвать лекаря? — спросила Горислава.
— Нет, — качала головой императрица. — Сюда нельзя лекарей. Нельзя.
Голоса её вообще практически не стало слышно. Но при всём этом она вдруг вытащила из одежды тонкий и длинный кинжал.
— Что ты делаешь? — спросила Горислава.
Гориславе почудилось, что она оказалась в каком-то сюрреалистическом сне, где кошмар никак не заканчивается, а принимает всё новые и новые витки.
— Я должна его увидеть. Я хочу увидеть его хотя бы раз перед смертью.
— Что ты от меня-то хочешь? — проговорила Горислава.
— Я всё сама сделаю, а ты его вынь и покажи мне, хорошо? — попросила императрица таким тоном, как будто разговор шёл о конфете из коробки.
— Хорошо, — ответила Горислава, понимая, что язык совершенно одеревенел и не слушается её.
И затем императрица задрала одежды и резанула себя по животу кинжалом, причём очень осторожно, чтобы не задеть плод, который толкался у неё изнутри. И как ни странно, несмотря на то, что казалось бы, императрица совсем не имеет никаких акушерских навыков, она очень быстро рассекла себе живот.
Горислава увидела внутри что-то красное, барахтающееся. Она подумала, что это младенец, красный от крови.
Превозмогая себя, она сунула руки внутрь живота императрицы и вынула совсем небольшого ребёнка. Его голова была увита рожками, а ноги заканчивались крохотными копытцами. А кожа была красной не от крови, а от того, что она, в принципе, была обычной демонической красноватой кожей.
— Дай, дай мне его, — замирающим голосом проговорила императрица.
Горислава, не в силах ей возразить, положила ей на руки рыдающего демонёнка.
— Какой хорошенький, правда, — проговорила императрица, обращаясь к Гориславе, — он просто красавчик, скажи.
— Да, — кивнула Горислава, даже не зная, смогла ли она выдавить какой-то звук из себя или нет.
— Ты, мой маленький, — сказала императрица, погладив младенца между рожками, а затем снова посмотрела на Гориславу. — Назови его Светозаром. Или как-то так, что-то связанное со светом, потому что он очень светлый.
— Конечно, — пообещала Горислава, но императрица её уже не услышала, потому что обмякла, запрокинув голову на подушки. Её руки тоже разжались, и младенец рисковал упасть, но Горислава его вовремя подхватила.
Затем оглянулась на лекарей и поняла, что нужно действовать. Очень быстро взяла и закутала младенца в плащ. При этом она совершенно не понимала, что теперь делать со всем этим.
И тут она увидела, что на краю капища оказался Иосиф Дмитриевич. Причём защита капища уже спала, и он смог подойти к ней. Лекари рванулись мимо неё к императрице, пытаясь её откачать или привести в чувство. Но Горислава знала, что это уже не удастся сделать.
У неё сейчас была совсем другая задача. Горислава схватила Светозарова за руку и отвела его подальше так, чтобы их не смогли услышать.
— Она взяла с меня клятву, — прошептала она, — о том, что я спасу её ребёнка любыми способами. Но я не представляю пока, как это сделать.
— Что такое? — побелевшими губами спросил Иосиф Дмитриевич.
Горислава не ответила, покачала головой, затем отвернула край плаща. И Светозаров потерял дар речи, потому что увидел рогатого демонёнка, но с вполне себе человеческими чертами лица.
Глава 12
Друзья, возвращаем долги! Глава полновесная, как две стандартных! Приятного чтения!
В само поселение мне так и не показали. Даррен отлучился на несколько минут и пришёл с уже нормальной одеждой. Мы снова переоделись и отправились обратно к водопаду. Теперь мне удалось оценить, какую на самом деле работу проделали девушки.
Идти было действительно не очень удобно. Даже мы с Дарреном, без дополнительной нагрузки и с подсветкой, всё равно шли достаточно тяжело. Уж не знаю точно, сколько по времени у нас заняло это путешествие, но налегке добрались мы значительно быстрее, чем двигались сюда.
У водопада, как и было договорено, нас ждал Аркви с тохарскими скакунами. Резвый обрадовался, хотел было мне опять что-то выдать, но, увидев Даррена, резко заткнулся.
Даррен же, увидев Аркви, замер в нерешительности.
— Ну, здравствуй, — сказал он. — Не ожидал тебя встретить.
— Здравствуй, Даррен, — ответил ему Аркви. — А я вот почему-то так и думал, что не с концами ты пропал. Потому что крови в тебе ещё достаточно было, и тебя должны были беречь духи пустыни.
— Уж не знаю, кто меня сберёг, — ответил ему Даррен. — Но меня подобрали местные, выходили. Вот только память у меня отшибло, и лишь спустя десять лет вернулась после того, как я дал клятву беречь их и помогать выживать.
Аркви покивал. Я видел, что он относится к Даррену вроде бы и прохладно, но в тоже время всё равно по-отечески.
— Аденизы всегда славились тем, что чтили клятвы, — сказал он. — Поэтому ничего страшного. Я очень рад, что ты живой и здоровый, — затем он посмотрел на него и добавил: — И ещё татуировками обзавёлся.