— А кто же нам нужен? — внимательно посмотрел на меня дед.
— А нам нужен тот, кто прямо сможет определить причины того, что Артём не выходит из своего состояния.
— А ведь ты, может быть, прав, — Креслав задумчиво посмотрел на меня. — Возможно, нам нужен кто-то другой.
— Вот именно, — сказал я. — Ведь когда Артём уходит глубоко в себя, когда разбирает поступившую к нему информацию, возможно, вопрос-то не в мозгах, а в чём-то ином. Короче говоря, дед, нам нужна консультация человека, владеющего такой же магией, как и у Артёма.
— Интересно, — хохотнул Креслав. — Где ж я тебе такого найду?
— Ты спроси у его отца, чем мы можем ему помочь, если в мозг Артёма закачали более пятисот лет информации, из которой он пытается найти ответ всего лишь на один единственный вопрос. Не самый простой вопрос, это надо учитывать.
— Да уж, правнучек, — прокряхтел Рарогов, — умеешь ты ставить интересные задачи. Но в целом, хорошо, — он пристально посмотрел на меня. — Ради его родного сына я всё-таки с ним свяжусь.
Глава 2
От деда я вышел с весьма неплохим настроением. Если он свяжется с отцом Артёма Муратова, то тот, вполне возможно, сможет помочь своему сыну. Я, честно говоря, не знал, что и думать по поводу самочувствия члена моей пятёрки. Вся эта ситуация мне не нравилась.
Но перед тем, как выйти из нового корпуса резиденции, я встретил отца. Тот сидел в гостиной за бокалом глинтвейна, так подходящим этому прохладному, наполненному пронизывающим ветром периоду года. Рядом с ним стоял другой недопитый бокал, который явно принадлежал матери. Она, видимо, ушла по каким-то своим делам.
— Присяду? — спросил я.
— Да, да, конечно, — сказал мне отец. — Тебе налить?
— Нет, сегодня не хочется, — честно ответил я. — Я просто хотел узнать, как именно будет проходить наша небольшая экспедиция.
— Ну, смотри, — ответил мне отец. — Отряд у нас будет небольшой. Причём, действительно небольшой. Десять человек поедет от нас, включая нас с тобой, и десять человек со стороны Кемизовых. Сначала мы переправимся в Урум. Телепортом, разумеется. А вот уже из Урума мы на лошадях, гружённые по самое «не могу», отправимся по забытому горному тракту, некогда соединявшему ещё одной ниточкой Российскую и Тохарскую империи. Там возможны и обвалы, возможны и камнепады. Именно поэтому с Кемизовым нам будет идти сподручнее.
Он улыбнулся и похлопал себя по тыльной стороне ладони. Причём, это было сделано на автомате. Но я знал, что это особый знак уважения, который тохары делают, когда видят кого-то, достойного большого уважения.
— От Урума до озера, которое нам выделили в качестве наследных земель примерно восемьдесят километров, — продолжал тем временем Борис фон Аден. — И там, получается, прямо возле этого горного озера наши земли, и чуть дальше земли Кемизовых.
— Круто! — сказал я. — Ну, и как ты думаешь, какая вероятность там встретить демонов?
— Я понимаю твои опасения, — проговорил отец. — Но на самом деле мы не просто так выдвигаемся в конце осени. В горах уже снег и холод. Тропа должна была обледенеть и ход обычным демонам закрыть. Поэтому мы надеемся, что дойдём без лишних приключений.
— Мне бы твой оптимизм, отец, — с сарказмом проговорил я. — Ладно, лучше скажи, что мне готовить с собой в этот поход?
— Виктор, готовься как обычно — на все случаи жизни. Мы берём с собой наших лошадей. Вместе с лошадьми мы берём, разумеется, Аркви. Он, как ни крути, тоже не самый слабый маг, а вполне себе полноценная боевая единица. А по поводу пути не переживай. У нас будут в команде разведчики, которые не допустят внезапного нападения. Поэтому будь спокойным, собирайся и ни о чём плохом не думай.
— Да я и не думаю, — ответил я отцу. Я понимал, что в нём до сих пор играло это желание защитить своих детей, закрыть куполом хоть какой-то опеки. Но я выяснял всё только ради одного-единственного момента: чтобы быть готовым ко всему, что в принципе может случиться.
Так-то в ущелье возле Горного тоже всегда лежал ледник, и демонам через него хода не было. А потом этот ледник как-то в одночасье растаял. Точнее, даже не так… Я попал в своё прошлое, но в несколько изменённую реальность, где этого ледника уже не было.
После выхода из его кабинета правнука Виктора фон Адена Креслав Рарогов покряхтел, почесал голову и погладил свою бороду. Одним словом, сделал всё то, что делал обычно в ситуации, когда был взволнован. Ещё бы, ведь все сложившиеся обстоятельства требовали от него немедленного вмешательства. Причём такого, какого он бы делать не хотел.
Он бы не хотел выдавать расположение отца Артёма, которого звали Альберт Костович. Недаром в своё время они спланировали настолько рискованную операцию, чтобы спрятать его. Они сделали так, что все в империи, кроме очень избранных людей — круга из пяти человек, — не знали, что Костович остался в Российской империи. Чуть позже об этом узнал и Виктор. Но Креслав не жалел, что сказал ему. Несмотря на то, что теперь на него свалились трудности, которые он никак не предполагал вывозить на своём горбу.
Затем он встал из-за стола и спустился в подвал, где стоял обновлённый по всем требованиям связи родовой телеграф. Он связывал эту резиденцию Рароговых практически со всеми остальными: с питерской, с коломенской, с захудалой московской, с сахалинской и так далее. Отсюда Креслав Радимирович мог связаться практически со всеми своими многочисленными потомками.
Но сейчас его интересовали не они. Сейчас ему нужно было достучаться до одной из самых неожиданных резиденций, в которой находился Костович Альберт — с изменённой внешностью, изменённым именем и фамилией, с изменённой биографией. По факту, это был совсем другой человек. Правда, занимался он всё тем же — своей невероятной наукой.
Креслав Рарогов вошёл в телеграфную комнату и грозно зыркнул на телеграфиста:
— Пойди, — сказал он, — пообедай пока.
— Вас понял, — вскочил телеграфист и практически со скоростью пули выскочил из комнаты.
Креслав же уселся в объёмное кресло и покхекал, устраиваясь поудобнее. Затем он взялся за знакомые рычаги, настроил направление связи и отстучал пароль. Это была длинная непроизносимая цепочка различных символов. В ответ пришло подтверждение: «Вас слушает резиденция Рароговых, восьмого капища города Горного».
«Нужен Вадим Рарогов к аппарату», — отбил сообщение Креслав.
Именно так звали теперь этого человека. Жил он у капища, стал рыжим, женатым потомком самого Креслава, охраняющим капище, которое пока никому не отозвалось. Если бы Виктор узнал, что некогда встречался с ним, то, наверное, сильно бы удивился. Но, на самом деле, наш мир очень мал, и люди в нём встречаются постоянно.
«Слушаю», — раздалось с того конца, а это означало, что Альберт Костович, отец Артёма Муратова, оказался один возле телеграфа, откликнувшись на срочный вызов Рарогова.
Креслав шифровкой отбил ему просьбу о помощи. По сути, это были совершенно никак не связанные между собой слова, набор ничего не значащих фраз, о которых было договорено заранее. Но человек на том конце, если он действительно был тем, кому предназначалось это послание, всё понял. А просил Рарогов о помощи для сына Альберта Костовича — Артёма Муратова. И в ответ он получил всего лишь одно короткое сообщение: «Привези их сюда».
Тут Креслава Рарогова всё-таки взяли некоторые подозрения. Он взял и отстучал текст напрямую: «Ты же не хотел с ним видеться».
Телеграф некоторое время молчал, после чего отстучал ответ:
«Я только не хотел подвергать его опасности, делать возможным заложником, если кто-то захочет шантажировать меня. Но это по-прежнему мой сын. И раз сейчас вопрос заключается в опасности для его жизни и здоровья — привози».
«Хорошо», — отстучал Креслав, и затем снова длинный, сложный шифр, который означал окончание переговоров.
В ответ он получил необходимые символы. Это означало, что общался он именно с тем, с кем и должен был. Затем он забрал ленту сообщений, сжёг в ладони и вышел из комнаты с телеграфом, запустив туда штатного телеграфиста, и направился на выход, желая немедленно довести до Виктора необходимую новость.
Но увидел его в гостиной рядом с отцом, и, пристально посмотрев на зятя и правнука, он сказал:
— Послушайте, вы же в Урум отправляетесь?
— Абсолютно верно, — сказал Виктор.
— Ну, значит, по дороге заглянете в Горный, — сказал Креслав.
— Что? — не поняли отец и сын вместе.
— Я договорился о помощи друзьям Вити: Артёму и Мирославе. Попрошу вас сопроводить их до Горного, и лишь затем отправляться в Урум. Разница в двадцать километров для огненных тохаров не крюк, — проговорил Рарогов и усмехнулся. — Я поеду с вами.
В кой-то веке я смог выдохнуть. Уже не помню, за сколько времени мне не было никуда бежать и что-то делать. Да, поездка уже была намечена, но только на утро. И перед тем, как всех грузить и везти в Горный, было время. И тут у меня срабатывала некоторая мысль, которую я ещё не додумал до конца. Неужели отец Артёма всё это время был поблизости?
И вот, перед тем как погрузить всех в экипаж и перевозить в Горный, я пришёл в комнату, где лежал Артём. Он был расслаблен, с полным умиротворением на лице, но при этом питался через трубочку. Рядом с ним, через небольшой проход, на точно такой же кровати лежала Мирослава. Она была напряжена, и на её лице как будто отражались какие-то эмоции, но я никак не мог их поймать.
Я сел между кроватями, посмотрел на обоих, затем всё-таки повернулся к Артёму и грустно улыбнулся, после чего сказал:
— Ну что, извини, конечно, меня, друг. Как мог, но хотя бы так. Ты, конечно, этого не знаешь и, возможно, не узнаешь никогда, но зато ты встретишься с отцом. Мне был хотелось, чтобы ты помнил, что он жив и никого не предавал, но я должен держать язык за зубами.
Затем я повернулся к Мирославе.
— А ты извини, что я тебя во всё это втравил. Но знайте, просто так, без помощи я вас не брошу. Пусть я и ухожу на время, но мне удалось отыскать того человека, который должен помочь