Она поцеловала меня на прощание и растаяла паром над озером.
Когда Аза растворилась над озером, я крепко задумался о том, что же мне нужно сделать, чтобы отвязать её от капища. Привязка произошла случайно. Каким образом, не знает никто! А что, если один муас, хоть даже и размером с броню, не поможет для отвязки души? Капище мы подпитаем, её душу тоже. Но вдруг разорвать связь не удастся? Что тогда делать?
Я понял, что у меня голова буквально разламывается от количества тех задач, которые я перед собой поставил. И каждой необходимо было уделять достаточно внимания.
И тут в моё сознание проник Агнос. С каждым днём он всё лучше и лучше мог взаимодействовать со мной.
И он задал мне вопрос:
«С чего ты решил, что нельзя отвязать душу? Даже если капищу обязательно нужна душа, то, может, стоит привязать другую душу? Почему нельзя попробовать просто разбудить капище?»
'Как ты его разбудишь-то? — поинтересовался я. — Проводник из Рароговых погиб, в моменте ухода в сон капища Аза случайно попалась в ловушку. Уже счастье, что сонное капище приняло её душу. Могло и не принять. Пожалело, видимо. А отыскать нового проводника для этого капища пытаются последние восемь веков. Чью душу перепривязать хочешь?
— А кто тебе сказал, что прадед Рарогов погиб? — поинтересовался Агнос.
— В смысле? — ответил я. — Вот сейчас не понял.
— В коромысле. Ты почему-то ищешь новую душу вместо того, чтобы отыскать старую. Ты сосредоточься, — ответил Агнос. — Попробуй почувствовать какой-нибудь источник силы прямо внутри дома.
— И на что должна быть похожа эта сила? — уточнил я.
— Ну как же? Она должна быть в чём-то похожа на твою. А если брать твою семью, но, скорее, на силу твоей матери. Как ты понимаешь, у неё немного другая сила. Попробуй её почувствовать. Ты же чувствуешь капище! И почему тогда ты не чувствуешь отметины этого капища в проводнике? Она же тоже существует.
— Ну ладно, — неуверенно сказал я, — давай попробуем.
Я зашёл в резиденцию, поднялся в свой кабинет, сел и принялся медитировать.
И вот тут я обнаружил — не сразу, конечно, и благодаря не вылупившемуся ещё богу, — что где-то прямо подо мной, глубоко под землёй, есть вот этот сгусток силы, некая тень от похожей энергии.
Но сколько ни пытался, я не мог дотянуться ближе. Мне нужно было физически приблизиться, чтобы дотянуться до этого сгустка силой своего разума.
Я открыл глаза.
— Евпатий! — позвал я. — Евпатий!
— Слушаю, хозяин, — отозвался домовой, представ, практически прямо передо мной.
— Слушай меня, Евпатий, — проговорил я. — Скажи-ка мне, пожалуйста, что находится прямо под резиденцией, внизу, под землёй?
— Ну, там погреба, склады разные. Продукты длительного хранения складывали, ну и ещё всякое разное, то, что сразу не нужно. Но вот мы туда… вот.
— Эти погреба я допустим знаю — они метра два, а вот если мы возьмём метров пятнадцать в глубину?
— А… ну там… Дельный зал был у хозяина, экспри… экпру… Тьху, пока произнесёшь, язык сломаешь! Экспурименты! Вот! Он там проводил всякие. Но он туда вообще никого не пускал. Даже мне там убираться запрещено было. Он всегда сам всю чистоту поддерживал, вообще не пускал.
И тут меня как будто осенило. В который раз за последние дни я что-то скорее почувствовал, чем понял, и решил забраться под землю.
Причём, во время своей медитации я понял, что хода туда из подземных погребов не было. Нет, — понял я. — В лабораторию вход был отдельный.
Я сразу же открыл тайную комнату, где хранились артефакты. Быстро нацепил на руку браслетик, а до кучи какой-то не очень яркий венец на голову, который мне в первые моменты не особо приглянулся. Но, по словам Евпатия, я помнил, что он, вроде бы, усиливал имеющиеся способности. Я надеялся, что он даст мне больше.
Он даст мне возможность увидеть вход.
И действительно, потыкавшись по стенам этой тайной комнаты, я нажал на нужное место, и за одним из шкафов жалобно скрипнуло. Я отодвинул его и увидел небольшой проход, через который с большим трудом протиснулся. В последнее время мои физические данные стали действительно внушительными.
Прямо за шкафом и за той тёмной дырой в стене находилась очень простая, но каменная винтовая лестница.
Я зажёг четыре огонька, которые следовали передо мной, освещая дорогу. Я немного ошибся. Спускаться пришлось не пятнадцать, а все двадцать метров.
При этом вокруг не было ни сырости, ни промозглого мороза. Какая-то странно сухая, хоть и прохладная атмосфера.
И когда я спустился, то действительно увидел лабораторию. Разумеется, она была не такая, как, например, у Жердева-старшего. Нет, это было что-то древнее, с какими-то не то бронзовыми, не то медными колбами. Огромные фолианты с хрупкими страницами. Но при всём при этом всё сохранилось здесь в первозданном виде.
Как будто никакого влияния времени эти вещи не испытывали.
Но главная находка ждала меня впереди. В полутьме у дальней стены стояла кушетка, на которой мне привиделся силуэт человека.
«Хоть бы не скелет предка», — мелькнула у меня обеспокоенная мысль.
Я подошёл ближе и посветил себе огоньками. На кушетке, обёрнутое несколькими слоями паутины, лежало тело массивного воина в расшитой рунами одежде и заплетёнными рыжими косами на бороде. И это тело не выглядело мёртвым.
Так вот ты какой, прародитель клана Рароговых!
Глава 15
В какой-то момент мне даже показалось, что массивное тело шевельнулось.
Я весь напрягся внутренне. Затем присмотрелся, а вдруг? И всё-таки сразу ничего подобного не заметил. Грудь вроде бы даже не поднималась, хотя я уже был готов увидеть дыхание этого человека, настолько он хорошо сохранился. Обследовав предка Рарогова, я понял, что тело действительно нетленно.
А затем, вдобавок ко всему заметил, что тело это дышит. Да не так, как это делаем мы. Грудь не вздымалась для полноценного вдоха, но всё-таки движение воздуха было. Весь этот огромный воин был замотан в паутину. Я попытался её убрать, чтобы рассмотреть человека, лежащего передо мной поподробнее, но заметил, что из паутины в тело входили крохотные, но длинные и острые иглы. И по паутинкам внутрь тела вливалась сила — как будто неизвестная мерцающая жидкость. Это было очень похоже на систему жизнеобеспечения тела как такового для того, чтобы поддерживать энергетический баланс, пока души нет.
И тут я понял, что пребываю в полном шоке. То есть действительно, тело моего далёкого предка Огнедара осталось живо! А мне, получается, остаётся отыскать собственно душу.
В моём сознании проснулся Агнос.
— Скажи, проговорил он, — а ты точно не хочешь свою демоницу вот в это тело засунуть?
— Что? — спросил я.
— Ну смотри, свободное тело, живое, сильное, без души — ну всё как на подбор, — проговорил он чуть ли не скороговоркой.
— Агнос! — сказал я, — ты издеваешься, что ли?
— Ну почему издеваюсь? — Агнос немного утратил задор. — Просто шучу, конечно. Ну вообще, судя по тому, что я здесь сейчас вижу, он попытался провернуть что-то типа выхода из тела. Видимо, уходил душой на обучение к моей матери. Это нормальная распространённая практика, я обучался, он скорее всего там, в цитадели Азарета, в храме Саламандры соседнего мира. Вот и вся суть того, что ты видишь. Скорее всего, что-то произошло, и он не смог вернуться.
— Ты можешь сказать, что именно произошло? — спросил я.
— Нет, я не настолько всевидящий, чтобы узнать, что произошло с каждым человеком, — ответил на это Агнос. — В конце концов, я ещё не до конца бог, а всего лишь его зародыш. Но что я точно знаю, что он не погиб, у него просто душа покинула тело. И в связи с этим капище потеряло ориентир. Вот тебе и ответ на вопрос, почему капище ты тут не чувствуешь.
— Это получается, что где-то там находится душа моего прадеда, — сказал я самому себе. — И она где-то потерялась, практически также, как в своё время потерялась душа моей матери?
— Вероятнее всего, — согласился со мной Агнос. — У Рароговых, смотрю, семейная традиция выходить погулять душой из тела.
— Так, хорошо, — сказал я. — Но это можно как-то повернуть вспять?
— Вполне возможно, — согласился Агнос. — Но для этого мы должны хотя бы теоретически знать, что он вообще сделал.
Я обыскал лабораторию и очень быстро нашёл несколько дневников. Причём нужный нам, лежал самым верхним. Его Огнедар закончил писать ровно перед тем, как ушёл на очередной курс обучения, с которого уже не вернулся.
Я раскрыл дневник и начал листать.
— Агнос, тебе хорошо видно? — спросил я.
— Да, спасибо, зрение у тебя что надо, — ответил мне дерзкий, невылупившийся бог.
— Так-так-так, — говорил он, — вот здесь на этой странице задержись. Ну, листай дальше. Так, ещё раз… Хм, хорошо. Так… Так, вот здесь он всё сделал правильно, вот здесь тоже правильно, а вот здесь вообще неправильно всё сделал, вот здесь накосячил. И вот здесь тоже прямо конкретно… Ну, вот допустим, здесь… ну ладно, хорошо. Ого! — Агнос, уже научился добавлять эмоции, — а вот здесь даже очень интересно получилось. Это явно не наше учение, а какая-то другая, явно индийская традиция… Ммм, допустим, так. Вот это тоже какая-то восточная… Очень интересная. Ага, это вроде бы связка, допустим так… Хорошо.
Затем Агнос бубнил что-то про себя несколько минут, после чего сказал:
— Вот, глянь, как это получается.
И в мою голову полезли какие-то картинки.
— Это он так придумал, чтобы не помереть? — удивился я. — Это ж сколько лет прошло, а он живой!
— Дотошный, — согласился Агнос. — Он всё отлично рассчитал.
После этого мы начали разбирать последний маршрут Огнедара. И благодаря помощи Агноса у меня в сознании появилась вполне реальная картина того, как можно было пройтись по тому же самому маршруту.
— Послушай, — сказал я. — Это же получается, что у нас с тобой есть реальная возможность попытаться сделать так же, как я сделал с мамой. То есть потянуться сквозь межмировые разломы к нему и посмотреть, может быть, получится вернуть. Если он где-то по пути потерялся, а потом протащить обратно. И вернуть его в тело.