— Да, конечно. Как можно забыть? Золотые зрачки…
— Башка этой твари вытатуирована на запястьях Магра Чужака, — выпалил полубрешак и в сердцах пнул большой камень, лежащий поперек тропинки.
Машинально продолжив движение вперед, Себастьян наткнулся на замершего Ржигу и едва не сшиб того с ног.
— Да?.. — пробормотал он. — Почему-то я это и подозревал…
— Угу… — в унисон ему пробормотал брешак, потирая ушибленный бок.
Тут их нагнал Аюп Бородач и спросил настороженно:
— А чего вы встали?
— Собираемся с силами! — звонко и без раздумий ответил Себастьян.
Следующая остановка в пути была сделана на краю небольшой топкой рощицы, усеянной каменными обломками. Жирная земля чавкала под ногами. У Себастьяна увяз и слетел с ноги башмак, и пока он примеривался снова надеть его, расторопный Ржига остановился и вытащил из прибрежных кустов какой-то продолговатый предмет, облепленный грязью и травой.
— Это что такое? — быстро спросил Себастьян.
— Это сапог. Видишь, какой — со шнуровкой, из мягкой кожи… Наши такие не носят.
— Ты на подошву глянь, — подсказал Аюп Бородач, за все время этого похода первый раз открывший рот.
— А что там? — В руках Ржиги появился острый сучок, и он ловко очистил им и подошву, и подкову на каблуке. — Это… что?
— Это лилия, — подсказал Себастьян. — Помнишь, ты пришел пьяный из таверны «Баламут» и рассказывал про каких-то рыбаков, которые вытащили свои суда на берег для кренгования? Они тоже нашли на берегу отпечаток сапога с лилией… с токопильской лилией? Уж не брат-близнец ли этого сапога оставил тот отпечаток в глине? Уж не на этот ли остров вытаскивали рыбаки свои посудины?
Ржига мотнул головой, отгоняя от себя нехорошие мысли. Живо, в деталях, вспомнился ему рассказ того рыбака в «Баламуте»… Как там было? «Диковинные силуэты мелькнули в свете молний, жуткие, с оскаленными мордами… Твари возникли в нескольких десятках шагов от рыбаков и пропали так же неожиданно — те даже не успели как следует напугаться и осенить себя охранными знамениями. Потом от самой береговой линии послышались крики, рев, прорывающийся даже сквозь шум бури…»
— Кажется, так, — выдавил представитель пушистого народца. — И, наверное… это было здесь?
— Выброси этот сапог! — подсказал Аюп Бородач и даже подпрыгнул для пущей убедительности своих слов. — И не думай о дурном! Один умный человек говаривал, что плохие мысли — они такие, они могут притянуть тех, о ком думаешь… Вышиби весь страх из своей башки, Ржига-полукровка!
— То-то, я смотрю, ты очень храбрый, — буркнул Ржига, косясь на серовато-бледного Аюпа, выбивавшего зубами длинную замысловатую дробь. — Идем уже!
— Кажется, ручей — это туда.
— Лучше дать крюк по побережью, а не тащиться через этот подъем… В глубь острова…
— Она тогда сказала, что испугалась вовсе не тех троих чужаков, — вдруг вспомнил Ржига. — Аннабель, когда мы захватили тех троих кемметери с Магром Чужаком во главе, сказала, что она испугалась и кричала вовсе не из-за того, что увидела этих троих!
— Ты очень кстати привел эти успокоительные сведения, — съязвил Себастьян. — Хм… Чего же она тогда испугалась?
Ржига только передернул плечами:
— Ну… значит, было что-то и другое… И вообще, что ты ко мне привязался, Басти?! Аюп же сказал, что нужно выкинуть из головы даже мысли обо всех этих… которые… Пойдем уже быстрее! А то я, если честно, хочу вернуться в лагерь до темноты…
Им удалось сделать это: в бухту, где стояла шлюпка, они пришли до того, как грузное солнце, натруженно отекая багровым светом, окончательно сползло в океан. Согласно приказу Ариолана Бэйла по периметру лагеря были разведены костры, у которых сменялись двое караульных. Оружия не было, отражать нападение потенциального врага пришлось бы голыми руками, однако ни разу не было упомянуто о том, что они могут оказаться на острове не одни. Не надо накликивать беду.
Себастьян хотел было сказать мастеру Бэйлу о том, что вместо костров сейчас очень пригодились бы серые жерланы. Создания, с помощью которых студенты Школы Пятого окна прикасались к древнему, почти утраченному знанию. «Через выстроенную таким образом защиту не пробьется ни один ксеноморф, — говорил тогда в ночном шатре у Тертейского моста Ариолан Бэйл своим притихшим однокашникам. — Ни его запах, ни исходящий от него свет, разве что само его намерение напасть на вас, изменить вас…»
Разумеется, Себастьян не стал напоминать мастеру Бэйлу о том ночном разговоре. Хотя бы потому, что был уверен: будь у любимца герцога Корнельского возможность выставить именно такой барьер, он бы непременно его воздвиг.
Вокруг лагеря сгущалась тьма.
Себастьян проснулся среди ночи в холодном поту. В сомкнувшейся темноте тлели угли потухших костров. Несся храп Олеварна, громче остальных заявлявшего о необходимости выставлять караул и огненные барьеры.
Страшно хотелось пить. Воспитанник барона Армина пробормотал негромкое ругательство и, перешагнув через спящего рядом Ржигу, приблизился к заливу.
Молодая луна роняла бледные блики в неспокойную воду бухты. Из глубины острова катился легкий береговой бриз. Себастьян зажмурил глаза и, зачерпнув пригоршней воду, ополоснул лицо.
Ему показалось, что в его неплотно прикрытые глаза проник свет. Тревожно-алый, заставивший его вздрогнуть и разом распахнуть веки. Себастьян качнулся вперед от внезапного головокружения…
И увидел отражение в воде.
Прямо над ним в тусклом зеркале бухты висела чудовищная голова с алыми глазами и сияющими, как расплавленное золото, узкими вертикальными зрачками.
В груди Себастьяна что-то порвалось. Он попытался разогнуться, но лишь подался вперед и упал лицом в воду.
Сухое, сладкое удушье начало входить в грудь и заполонило ее всю.
— Мастер Басти! Басти! Ба-а-асти!
Себастьян получил еще одну оглушительную пощечину и только тут окончательно определился, где он и что с ним. Он был на берегу, а нависающий над ним Аюп Бородач раз за разом хлестал его по щекам своими сухими, узкими, но увесистыми ладошками. По лбу старательного брешака катился пот.
За спиной Аюпа стояли невыспавшийся Жи-Ру с огромными коричневыми кругами под глазами и мрачный Ариолан Бэйл.
— Очухался, что ли? — отозвался он. — Что же сразу не сказали, что он у вас припадочный? Так его не в тюрьму надо, а куда-нибудь в дом скорби, что ли…
Это замечание окончательно сорвало с Себастьяна остатки дурной сонливости.
— Мы, видимо, уже приплыли в Сеймор, раз вы так смело рассуждаете, мастер Бэйл, — проговорил он и стал подниматься. Жених Аннабели рассматривал его серьезным немигающим взглядом, у него подергивались губы, но он все-таки удержался и смолчал. За него ответил Жи-Ру:
— Нет, мы еще на острове. Тебя вот ждем. Благодари Аюпа: если бы он не заметил и не вытащил тебя, плавать бы тебе кверху брюхом вот в этой бухте. Надеюсь, это ты не сам решил утопиться? А? Ну, говори!
— Не дождетесь, — коротко ответил Себастьян.
Через полчаса шлюпка отчалила. В ней находились Себастьян, Ржига, Аюп Бородач, пятеро студентов Сейморской Школы Пятого окна во главе с Ариоланом Бэйлом, а также тушки пяти черепах, собранные на скалах птичьи яйца и наконец, косяк закопченных на огне рыб во главе с поваром Жи-Ру.
Тело барона Армина было решено похоронить на острове Куэта-Мор. Если судьба будет благоволить к мореплавателям, они вернутся и с почестями перезахоронят его на родной земле; если нет и им не суждено доплыть до берегов Кесаврии, то пусть лучше он покоится тут, на островах Аспиликуэта, чем станет пищей для рыб. Таково было единодушное решение всех отплывших.
Впрочем, в шлюпке собрались люди, которые имели все шансы добраться до пункта назначения даже на таком неподходящем суденышке. Ариолан Бэйл разбирался в навигации и мог вычислить курс судна. Жи-Ру мог приготовить пищу из чего угодно, что пролетало и проплывало мимо. Аюп Бородач и Ржига с присущей их племени ловкостью могли эту дичь добыть, а верзила Олеварн — разделать хоть голыми руками. Кроме того, он орудовал веслами за четверых. Ну а у девушек, Майи и Таниты, было достаточно ума и выдержки, чтобы не мешать мужчинам во всем вышеперечисленном.
А что же Себастьян?
Конечно, он был в состоянии помочь любому из своих спутников: немного разбирался в морской навигации и был способен ориентироваться по светилам, умел готовить, мог наладить рыболовную снасть из самых простых и неожиданных подручных средств. Сидел на веслах, сменяясь с хилым Аюпом Бородачом…
Другое дело, что с самого начала этого злополучного путешествия Себастьян являлся главным источником раздоров и распрей между его спутниками. Не стал исключением и этот переход на веслах до Сеймора…
Инцидент, взбаламутивший всех, произошел часа через два после отплытия с Куэта-Мор. Конечно, острова еще находились в прямой видимости.
Но не только они.
— Корабль! — закричал Себастьян. — Смотрите, паруса, корабль!
Он бросил весла, и сидящего за ним Олеварна окатило брызгами.
— Какой корабль? — разом повскакивали девушки и с ними Жи-Ру, вылущивающий орехи из каких-то шишек. — Где?
— Суши весла! — распорядился Ариолан Бэйл и, первым выполнив собственную команду, грубо заорал на Себастьяна:
— Будь ты проклят, болван! Даже если ты увидел пророка Мелькуинна, шествующего во всей славе его и несущего в руке наше спасение, — даже тогда ты должен сообщить об этом по форме и уж никак не бросать весла! Где? Какой корабль?
Воспитанник барона Армина указал на юго-восток, по направлению все поднимающегося утреннего солнца. Ариолан Бэйл обладал превосходным зрением, но даже он вынужден был сощурить глаза и максимально напрячься, чтобы заметить на морской глади белое пятнышко.
— Этот?
— Да.
— Не понимаю… — пробормотал Ариолан Бэйл. — Что-то здесь не так.
— Судя по оснастке, это двухмачтовый бриг, — сообщил Себастьян. — Примерно такой же, как тот, на котором плыли мы…