Несмотря на поражение, барон Рад вышел в четвертьфинал. Его брат благополучно добрался до него после окончания сегодняшних боёв. Всё хорошо… только вот ощущение враждебного взгляда не только не исчезло, но и усилилось.
В субботу было немного схваток, поэтому турнир начался позже, чем обычно, и шёл без обеда. Как я и предполагал, барон проиграл свой бой. Достаточно одному бойцу было найти ключик к тактике барона, и тот сразу же превращался в обычного, не очень-то умелого дуэлянта.
Отто Рад, пришедший в нашу ложу сразу после проигрыша своего брата, выглядел нисколько не обескураженным подобным исходом дела. Его объяснения поражения барона полностью совпадали с моими мыслями. Я уже приготовился наслаждаться следующим боем, как родовитый де-Рад попросил меня уделить ему время для приватной беседы. Выйдя из ложи, он не стал бросать никаких чар (не знал?), а активировал амулет в виде стрекозы. После этого де-Рад заговорил:
– Скажите, почему вы нам… мне помогли?
– Вы меня заинтересовали.
– Я?!
– Нет, вы оба. – Ну право слово, не говорить же ему, что он послужил прикрытием для меня, дав возможность, не привлекая особого внимания, делать ставки.
– Скажите, а вас бы могла заинтересовать возможность научиться двигаться так же, как мой брат?
– Меня – не знаю, а вот моих людей – точно да.
– Вы имеете в виду свою охрану?
– Не только, ещё и тех детей, которые находились рядом со мной.
– Насчёт вашей охраны не знаю, вполне может быть, что они уже чересчур старые для этого знания, а вот с детьми можно попробовать.
– Тогда ещё один вопрос, и не советую лукавить, отвечая на него. От чего вы бежите?
– От долгов. Наша мать умудрилась задолжать ростовщикам почти сорок тысяч золотых.
– И как вы намерены их отдавать?
– В королевском суде лежит наш иск об уменьшении ставки процента, записанного в долговых бумагах. После того, как мы выиграем это дело, – он опередил мой вопрос, – да я уверен, что это дело мы выиграем, распродадим часть имущества и рассчитаемся.
– А сейчас вы этого не делаете, потому что всё ваше имущество уйдёт на проценты.
– Да, первородный.
– Что ж, я готов поверить, что ваши кредиторы хотят одного из вас похитить и заставить тем самым другого отозвать иск. Но это не объясняет вашего страха перед кредиторами и вашего поведения. Вы могли бы уехать в родовой дом и там дождаться решения суда в вашу пользу.
– Наш родовой дом практически не защищён, да и занимаем мы только часть дома, но я понял ваше недоумение. Дело в том, что кредиторы не хотят денег. Они требуют передачи им семейной реликвии. Какой – говорить не буду, это не только моя тайна.
Это многое объясняло. Конечно, мне сложно было представить себе родовитую семью, не имеющую в собственности отдельного дома, но вот поведение братьев становилось совершенно понятно.
– Ну что ж, можете обрадовать своего брата, что я согласен принять его предложение стать моим учителем.
– Я понял, первородный. Вы не пожалеете о принятом решении. Только вот… не могли бы вы пройти со мной в комнаты для участников? Я опасаюсь, что они могут предпринять активные действия. Их и так очень нервирует наше с вами тесное общение. Но до этого момента Александра защищал статус участника турнира, а теперь…
Я согласился с доводами де-Рада и даже взял с собой не только всю свою охрану, но и охрану близнецов (остальные дети по статусу охраны не имели).
Барон вышел к нам сразу же, как только мы подошли к двери, за которой начинались комнаты участников. Опасения де-Рада оказались не беспочвенными – только я заметил двоих человек, дёрнувшихся в сторону братьев. По наблюдениям же моей охраны, таких было четверо. Однако то, что братья двигались в сопровождении пятерых взрослых магов, ну и, возможно, моё присутствие (хотя тут не уверен – не думаю, что я уже стал настолько известной личностью в Берлине), удержало посланцев кредиторов от активных действий.
Всё время, пока мы шли к ложе, де-Рад что-то втолковывал барону. Поэтому, когда мы пришли, барон уже явно был проинструктирован. Начал он с благодарности Ричарду и мне за приглашение. Ответная реплика была у меня уже наготове:
– Не стоит, барон. Благодаря вашему искусству я получил немало удовольствия. Скажите, ведь вы развиваете боевое предвидение?
– Нет, я обостряю своё восприятие, что позволяет мне ускоряться в потоках времени. Я просто могу двигаться быстрее, чем летят заклинания противника.
– Вы достигаете этого специальными заклинаниями?
Знакомо. Интересно, он сам до таких заклинаний дошёл или подсказал кто?
– Нет, это упражнения.
– Упражнения?
Нет, это действительно интересно. О таких упражнениях я даже не слышал, ну и, конечно, не владел ими.
– Да, внешне это выглядит примерно так же, как обучение фехтованию или борьбе.
И тут Грета нам чуть не поломала всю игру. Вскочив с кресла, она подалась вперёд:
– А можно…
Но тут, на счастье, Генрих, что-то уловивший или попросту догадавшийся, сильно сжал её руку и, пока она отвлеклась на него, закончил фразу совсем не так, как она планировала:
– …что-нибудь продемонстрировать нам?
– Да, это было бы интересно, – включился я.
– Первородный, не окажете ли вы мне честь стать моим учеником в ускоренном восприятии? – барон тут же подхватил подачу.
– Надеюсь, данное приглашение распространяется и на моих друзей?
– Если это ваши друзья – да.
– Я с удовольствием принимаю ваше щедрое предложение.
В воскресенье меня поразило малое количество зрителей – менее половины от обычного. Казалось бы, финал и всё такое. И как назло, ни одного знакомого лица, которое может быть в курсе. Хотя стоп: вот этот господин в сюртуке и парике по моде боги знают какого века с одутловатым лицом, изрезанным морщинами, – то ли церемониймейстер, то ли что-то в этом же духе. Мне его представляли. Фриц! Родовитый Фриц, граф Потсдам.
– Какая приятная встреча, граф!
– Взаимно, первородный, взаимно. Любая встреча с вами для меня приятна.
Вот старый лис! Решил отдать мне инициативу в разговоре полностью?
Тут надо сделать небольшое отвлечение в этикет. Как человек, выше стоящий в иерархии, я имею право определять, по какому именно этикету мы будем общаться – по магическому, где он намного ниже меня, или по общеаристократическому, где мы фактически равны. Я предложил общаться по общеаристократическому, он моего выбора не принял. В данном случае он имел на это полное право, поскольку его выбор ставит его ниже по отношению ко мне. Это не очень значимо в таких беседах, а конкретно к этой ситуации – существенно сокращает разговор, позволяя мне сразу перейти к делу.
– Вы преувеличиваете. Не подскажете провинциалу, в чём тут дело? Мы решили взглянуть на окончание турнира, но очень удивились отсутствию должного количества публики.
– О! В этом вопросе я готов вас просветить. Видите ли, и в финале, и в бою за третье место встречаются исключительно представители Бритстана, и общество решило проигнорировать данные поединки.
– Благодарю за информацию, родовитый Фриц. С удовольствием бы поболтал с вами ещё, но вспомнил об одном неотложном деле, заставляющем меня вернуться в гостиницу.
– Очень жаль, первородный, что вы так рано покидаете это здание, – расплылся в понимающей улыбке граф.
Мы обменялись поклонами и улыбками, и я поспешил вытаскивать детей из цирка, пока не началось.
Поскольку тридцать первого августа был день рождения Марии, было решено, что в Ипр я уеду прямо из Берлина, для того чтобы успеть вернуться на приём по случаю этого события к субботе. Так что попрощавшись со всеми остальными, уезжавшими в воскресенье, я остался ночевать в гостинице, чтобы с утра отправиться порталом в Брюссель.
Я не захотел оставлять за собой в Берлине недосказанности и планировал, что ко мне подойдут вечером с разговором по поводу братьев Рад.
Расчёт оправдался. Только я устроился в углу ресторана отеля, намереваясь выпить немного разбавленного вина и настроившись на долгое ожидание, как ко мне подошёл официант с визиткой на подносе.
Так. Что у нас тут? Адвокат Юрген Штерн. И уже вслух, официанту:
– Зовите.
Адвокат оказался невысоким, но его фигура просто-таки кричала о многолетних физических упражнениях. Лицо больше подошло бы портовому грузчику, нежели адвокату. Однако раз послали именно его, внешность обманчива. Я внутренне насторожился. Адвокат меж тем присел и рассыпался в извинениях:
– Прошу великодушнейше меня простить, первородный, что отвлекаю вас, но поверьте, что меня заставили это сделать очень серьёзные обстоятельства.
Этот гад поломал весь запланированный мною сценарий! Я попросту не ожидал от него таких великосветских оборотов речи. Поэтому, уже будучи готов отправить этого адвоката восвояси, я вместо этого был вынужден выслушивать его и неожиданно… заслушался. Действительно, если бы слушателем адвоката Штерна был мальчик около одиннадцати лет от роду, то эта речь, вполне возможно, достигла бы своей цели – до чего она была грамотно построена! Подросток, несомненно, согласился бы с тем, что братья Рад поступают бесчестно, уклоняясь от возврата долга (про проценты он скромно забыл), и с тем, что их даже никто не собирается разорять – всего лишь отдать какую-то вещицу, которой к тому же сами они пользоваться не умеют и не могут. Повторяю, вполне возможно, что мальчик встал бы на сторону адвоката Штерна – но я-то не этот мальчик! Поэтому, придя в себя от первого шока и всё больше проникаясь речью адвоката, я прервал Юргена Штерна движением руки:
– Скажите, а на каких условиях вы будете готовы перейти на службу ко мне?
Бац! Один – один. Приятно, что не только он может ошарашить меня, но и наоборот.
– Рылом я не вышел, первородный, для такой работы, – криво ухмыльнулся он, прервав почти двадцатисекундное молчание. Молодец, быстро оправился.
– Это единственное препятствие?
Вот тут в его глазах зажглась надежда. Он ещё сомневался – прежде всего из-за моего возраста, но отчаянно хотел верить мне. Чтобы подтолкнуть его в правильном направлении, я добавил: