Отец все-еще молча наблюдал за представлением. Его оно не впечатлило.
— Ра-а-а… — протянул незнакомец, пока я причмокивая отхлебывал горячий напиток богов.
— …ми, — подсказал я, ненадолго прервавшись от чаепития.
Собеседник выдержал паузу по Станиславскому, но его лицо все так же светилось теплотой. Напоминая кое-кого.
— Александр… — представился мужчина, протянув руку перед собой.
На его пальцах красовалось несколько дорогих перстней, выполненных в разном стиле.
— … Николаевич, — по-своему трактовал мою заминку собеседник.
— Кхм-кхм, — прочистил горло отец.
Заболел что-ли?
— Рами, — опустил чашку на поверхность стола я, а затем пожал протянутую руку, — Кристофович.
— Хах, — довольно усмехнулся собеседник, явно не ожидавший подобного представления.
Отец же лишь молча достал какую-то бумажку из ящика стола, а затем, свернув ее вчетверо, подложил ее под фарфоровую чашку.
— Как прошел первый бал? — любезно поинтересовался Александр Николаевич, пока отец разбирался с чашкой.
Гость явно намекал на порванный костюм и мой внешний вид в целом.
В голове калейдоскопом промелькнули изображения прошедшего бала: спутница, драка, дуэль, снова драка. Массовая. Можно даже сказать побоище. Что-то мне рассказывать ни о чем не хотелось.
— Нормально, — как по методичке ответил я, стараясь подобрать наиболее дипломатичные слова, — нас своим присутствием почтил его высочество цесаревич.
В комнате на мгновение стало тихо. И как-то мрачновато. Мужчины обменялись серьезными взглядами.
— Цесаревич Алексей? — неопределенно спросил я.
— А-а-а-а, Алеша, — облегченно протянул Александр Николаевич, откинувшись в кресле, — Этот себя так часто величает. Небось про шахматы заливал?
Я изо всех сил старался не засмеяться. Хотя хохотнуть уж очень хотелось. Частично из-за ситуации, а частично из-за обращения к великому князю. Просто я представил лицо наследника императорской семьи и его сокращенное имя. Цесаревич Алексей и цесаревич Алеша — звучит по разному, верно?
И назвать его так могла лишь пара человек. Впрочем, я склонялся к самому очевидному варианту. Если что-то выглядит как утка, двигается как утка и говорит как утка, то вам необходимо к психиатру. Утки не разговаривают.
Но я все равно слегка напрягся.
— Не нужно формальностей, — отмахнулся собеседник, уловив изменения в моем настрое, — я сегодня здесь в качестве гостя.
Мой батюшка же сверлил меня взглядом так, что вполне мог пробить мой лоб насквозь. Кристоф прям давил. Становилось ясно, что он хотел следовать формальностям. До последней капли.
— Как прикажете, — почтительно склонил голову я.
— А молодец, — снова улыбнулся мужчина, на этот раз обращаясь к Кристофу, — даже жаль, что фаворит очевиден.
Тут мне предстояло подумать. С одной стороны, о недееспособности Рафаэля знали только заинтересованные лица. Сболтнуть лишнего не хотелось, а вот попросить чего-нибудь можно. За спрос-то денег не берут.
Раз все-равно придется схлестнуться, то можно и постараться бороться на своих условиях. Или на нейтральной территории.
— Угу, — как-то неоднозначно отреагировал отец, все еще пасмурно разглядывающий меня.
— Ты, помниться, победил сразу нескольких кандидатов на дуэли, — полез в воспоминания гость, почесывая подбородок. — Мне они кажутся скучноватыми.
Отец перевел взгляд с меня на Александра Николаевича.
— Ладно-ладно, — примирительно поднял руки мужчина, соглашаясь с еще не озвученным аргументом отца, — всех вместе. Но все равно было пресновато.
Меня интересовало другое: куда попадали проигравшие? В каждой гонке есть победитель. Его холят и лелеют, усыпая похвалой и лепестками роз. А в какую часть небытия попадают те, кто проиграли? Узнавать не особо хотелось.
— Кхм-кхм, Александр Николаевич, — покашлял я, привлекая внимание, — так может проблема в формате?
Кристоф, кажется, даже слегка покраснел. Что-то он сегодня совсем не в духе.
— На войне все средства хороши, — добросердечно не согласился со мной гость, закинув ногу на ногу. — И побеждает самый подготовленный. Да и вы пока никуда не спешите. В вашем возрасте Крис уже был канцлером.
Пожалуй, я промолчу. Раньше и трава была зеленее. И шкура моя целее. А сокращенное имя отца я приберегу на потом. Крис.
— Так детей нынче все ограждают да оберегают, — вложил в голос максимум искренности я, — бросить бы нас куда-нибудь подальше. Одних. И дать разойтись, чтобы не уничтожить бизнес-столицу до основания. Уж больно город хороший. Да хозяину убытки приносить не к лицу.
— Хм… — задумался Александр Николаевич.
Улыбка сошла с его лица, а руки были сжаты в замок на коленях.
— А можно… — неторопливо пробормотал мужчина, — и даже есть одно местечко. Так и хочется стереть до основания.
Отец слегка насупился. Для него недавние события явно были ложкой дегтя.
— Кристоф, отпустим детей в вольницу? — скорее для проформы спросил заинтригованный предложением гость. — Есть тут один зимний сад, который следует вырубить под корень.
Опа, а батюшка-то похоже о спутнице моей начальству не доложил. Впрочем, другие отчитаются. Меня больше всего интересовал вопрос, как мне объяснять все одной очень могучей дворянке. Намек в речи гостя был уж слишком жирным.
— Рами Кристофович, — могильным тоном обратился ко мне государь, сменив добродушную милость на естественную для него властность, — только что вы сами возложили на себя груз моих ожиданий.
— И самое главное из них, — неожиданно вмешался в разговор отец, — это сдать предстоящие экзамены.
Попадос. Про академию-то в свете последних событий я совсем позабыл.
Глава 30
— Рами, — проговорил раздраженным тоном Борис, — а ты не обнаглел?
Я еще вчера веселился на банкете в высшем свете, строил планы по победе над сверстниками, ну или по варианту с наименьшими потерями, и пил чай с сами-знаете-кем.
А как же вольница? Дружина? Битвы? Север? Как же там без меня? И, зараза, времени оставалось совсем чуть-чуть.
Еще и недовольный моим недавним отсутствием деловой партнер относился к моим шансам скептически.
Вот и сидел я теперь с другом в его любимом кружке. Правда обстановка здесь сильно изменилась. Вместо производственных рядов стояли компьютеры, а рабочие превратились в офисный планктон. Их станки сменились на серверы. А Боря и вовсе сидел, одетый в брюки без ремня и черную водолазку. Еще и круглые очки зачем-то нацепил.
— Два процента, — нажал на больную точку товарища я.
Борис тут же засуетился, перебирая бесполезные бумажки на столе.
— Ну не знаю, — попытался неуверенно отмазаться товарищ, — мне кажется, что два процента — это твои шансы на сдачу всех экзаменов. Тебя же пол семестра не было.
— Туше́, — оценил укол друга я.
Впрочем, сдаваться было не в моих правилах. Да и меркантильность друга всегда возьмет верх над разумом.
— А что здесь, — обвел я рукой зал кружка, — собственно случилось?
Борис перестал наконец дергаться и с гордым видом поправил очки.
— Компьютеризация, — выпалил заготовленную фразу он.
— Хммм, — не знал как точно отреагировать на громкие заявления я, — ну, допустим, вижу, что не просто дезаводификация и де… тьфу ты. Как ты из них хипстеров-то умудрился сделать?
— Ты что, не читал отчеты? — неожиданно серьезно уставился на меня друг.
— А ты мне их присылал? — парировал я, уже зная ответ.
Боря как-то поник. Мне даже стало бы жалко, если бы я знал, что это за чувство.
— То есть все это время подписи ставила Инна… — сделал логичное заключение друг.
Нужно будет выписать девушке премию.
— Давай в двух словах, — примирительно положил заранее заготовленный конверт на стол я. — И в двух процентах, конечно же. Я в последнее время разве что с демонами не бился. Но это не точно.
В голове всплыл образ кровавой сектантки, отчего по спине побежали мурашки. Фу-фу-фу. Лучше без этого.
— В двух так в двух, — сгреб Борис конверт со стола и тут же воспрял духом, — компания растет. Социальная сеть прижилась как родная. Многие дворяне ищут там знакомства, клубы по интересам и просто делятся информацией из своей жизни. Интерес возник уже не только внутри академии, но и за ее пределами. У нас активно покупают рекламу. Ты как будто знал, что это новшество приживется.
— Как будто, — иронично подметил я, стараясь не рассмеяться.
Все-таки некоторые преимущества перед остальными у меня имелись. Предзнание никто не отменял. Впрочем, дешевую рабочую силу тоже. Глаза сами собой вернулись к Борису.
— У нас были некоторые проблемы, — продолжил краткий пересказ друг, — но твое… твоя личная стража справилась с физической стороной вопроса.
— Рейдерский захват? — поинтересовался я.
— Типа того, — кивнул друг, слегка поморщившись, — но зато мы установили новые серверы за пределами академии. И приложение оптимизировали так, что…
— Музыку, — нагло прервал товарища я, достав телефон и положив его на стол.
Борис посмотрел на меня немигающим взглядом, который отражал неуверенность и вселенскую усталость.
— Музыку? — попытался уточнить, что же я от него хочу Боря.
— Да, музыку, — ткнул пальцем в выключенный мобильный телефон я, — сюда.
В офисе, еще мгновение назад пышущим своей жизнью, словно муравейник, повисла тишина. Ни звуков перелистывания бумаг, ни стука по клавиатуре, ничего. Кажется, что сотрудники перестали дышать.
— И как мы по-твоему должны доба… — начал препираться Борис, отчего его глаза чуть не полезли на лоб.
— За премию, — вернул на место свой телефон я, — конечно же.
В беззвучном зале послышались неуверенные шепотки. Кое-кто даже вернулся к работе. Да и Борис откровенно задумался.
— За премию! — вскочил боевито с места я, стараясь поднять дух сотрудников моей небольшой бесправной корпорации.
— За премию… — тихонько вторило мне несколько голосов.