бы перевязывать их у основания шеи и притворяться, что он настоящий джентльмен, но Хюльда уже все равно вполне привыкла к тому, с каким беспечным видом они лежали на его плечах, лишь самую малость спускаясь ниже их.
– С такими приспособлениями как обычно не походишь, – возразила она. Хюльда уже была готова начать оправдываться, объявить себя непригодной для такого рода активности и умолять вместо этого пойти за супом, когда взглянула поверх Мерриттова плеча на других катающихся. Некоторые их них были парами, скользящими близко друг к другу, склоняясь к партнеру, чтобы поговорить. Держась за руки.
Только Господь знает, как она этого хотела. Она хотела этого всю свою жизнь.
Собравшись с духом, она поставила одну ногу перед другой, скрывая свой страх, и позволила Мерритту первым шагнуть на пруд. Он определенно умел держать равновесие. Но это же к лучшему, верно? Было бы куда сложнее кататься с кем-то столь же неловким, как она сама.
Ее первый шаг на лед прошел хорошо, а вторая нога заскользила. Она сильно завалилась вправо, но Мерритт обхватил ее талию рукой и удержал. Однако облегчение от того, что она не шлепнулась на зад, тут же сменилось осознанием, что их тела плотно прижаты друг к другу. Даже в вальсе люди стоят дальше!
Ее лицо нагрелось, но это, наверное, хорошо, учитывая мороз. Они были у всех на виду, и ее разум тут же нарисовал еще несколько пар глаз, глядящих прямо на нее.
– Может, это не лучшая идея, – особенно на катке, куда допускались лица обоих полов.
Он улыбнулся – по-настоящему улыбнулся, и Хюльда вспомнила, что Бет сказала на днях о его душевном состоянии. Возможно, оно не такое и плохое, как они боялись.
– Никто на нас не смотрит. Да и зачем? Все слишком заняты тем, в какую сторону едут их собственные ноги.
Она полагала, что в этом есть резон. Прикусив нижнюю губу, Хюльда позволила Мерритту вытянуть ее на пруд. Она крепко ухватилась руками за его предплечье.
Он рассмеялся.
– Не хочу тебя поучать, но, может, дать тебе пару советов?
Она кивнула головой, слишком собранная, чтобы говорить.
– Думай о центре тяжести, а не о ногах, – он снова обхватил ее руками и похлопал по корсету, отчего она и в самом деле очень отчетливо представила себе этот свой центр. – Согни колени. Не ставь ноги совсем уж прямо. Направляй их чуть под углом. Как в букве V.
Он оттолкнулся и поехал вперед, легонько ее поддерживая. Она смотрела на его ноги и пыталась подражать, несколько раз поскользнувшись. Слава богу, было уже достаточно темно, чтобы пылающие стыдом щеки не было видно. Но Мерритт двигался медленно, и он не убирал свою столь-неприлично-близкую руку с ее талии, пока она не разобралась со своим равновесием. Как только это было сделано, он соединил их руки в локтях, что давало лишь чуть больше опоры, чем простое держание за руки.
– Да у тебя талант, – сказал он спустя полчаса медленных кругов по пруду.
Хюльда фыркнула.
– Я искусна во многих вещах, но очень малая их часть связана с физической активностью.
– Может, в следующий раз мы попробуем танцы.
Пузырь счастья заполнил ее грудь. Она на секундочку подняла на него глаза и, тут же зашатавшись, вернула взгляд на лед.
– Мне бы этого хотелось.
Они катались еще полчаса. Переехавший им дорогу ребенок чуть не опрокинул обоих, но тем не менее в целом это был весьма приятный опыт. Хотя, снимая потом коньки, Хюльда опасалась, что лодыжки утром будут болеть довольно сильно.
Мерритт переплел их пальцы, провожая ее назад до отеля «Брайт Бэй», сунув ее руку себе в карман для дополнительного тепла. Она хотела прислониться к его плечу, пока они шли, но, пожалуй, это было бы несколько навязчиво с ее стороны, да и вдруг мистер Уокер заработался допоздна и выйдет, как только они приблизятся к БИХОКу? Хюльда не могла представить себе этот разговор. «Мисс Ларкин? Разве вы не говорили, что мистер Фернсби – клиент БИХОКа? Неприлично вести себя с ним столь фамильярно…»
Ее глаза сканировали улицу впереди в поисках знакомых лиц, она была готова отстраниться, если заметит хоть одно.
– Помочь тебе найти кого-то другого?
Он не сразу понял, о чем она.
– На замену Бет? Нет. Я уверен, мы с Батистом в состоянии сами прибирать за собой, – он вздохнул. – Но я все же надеюсь, что она в порядке. Может, для нее и лучше двигаться дальше, раз чар больше нет.
– Чары все еще там, просто в другой форме. В форме, которая, как мне кажется, очень нравится мисс Тэйлор. В любом случае у нее неглупая голова на плечах. Полагаю, она будет в полном порядке. – Они дошли до входа, и Хюльда сделала шаг назад, чтобы Мерритт мог открыть заднюю дверь в здание, в то же время вытягивая свою руку из его теплого пожатия. В помещении ее пальто сразу показалось слишком теплым, а вот нос – наполовину замороженным. – Уверена, ее не в первый раз внезапно переводят. Мы все проходили через это.
– И даже ты? – спросил он, пока они шли к ее комнате.
Хюльда осматривала коридоры и прислушивалась к лестницам. Ничего не увидела и не услышала. Казалось, что отель опустел, или, по меньшей мере, ее коллеги из ЛИХОКа уже разошлись. Мужчины должны быть на другом этаже, а мисс Ричардс производила впечатление человека, который любит выйти погулять. Это несколько убедило Хюльду в их уединении.
– Да, и довольно недавно, если честно. Я только вернулась после долгой работы в той же самой Канаде, и меня тут же отправили в какое-то богом забытое место посреди залива Наррагансетт. Хозяин там был просто ужасный.
Мерритт засмеялся, но от нее не укрылось, как он подавил зевок.
– Я его встречал и вынужден согласиться.
Они дошли до ее комнаты. Коридор был слабо освещен, хотя еще только пробило седьмой час. Хюльда повернулась к нему; он провел ладонями вниз по ее рукам.
– Сколько из этих комнат заняты? – спросил он.
– Очень немногие. – И это хорошо, иначе бы ей пришлось проститься с ним еще у заднего входа.
– Мне понравилось, – пробормотал он.
Пузырь раздулся, и она снова почувствовала себя юной девушкой.
– Мне тоже.
Наклонившись так, что их лбы соприкоснулись, он сказал:
– Я скучаю по тебе.
Ее пульс участился. Она не могла себе представить, что какой-либо мужчина, а тем более этот, скажет такие слова искренне. Не ей. И все же вот они здесь, и глупая ее часть переживает, что все это – какой-то странный розыгрыш. Будто Мерритт в любой момент может расхохотаться, и кто-то – может быть, мистер Портендорфер – выскочит из одной из тихих комнат и скажет: «Купились, мисс Ларкин!»
К счастью, ничего из этого не произошло.
– Мы сумели увидеться, – возразила она.
– Пожалуй, – он склонил голову и прижал свои губы к ее, отчего ее пульс разогнался, как скаковая лошадь, которую выпустили из стартовых боксов. Его губы были мягкими и теплыми – или, во всяком случае, теплее, чем ее, – и легкие уколы удовольствия пронзили ее челюсть и пошли вниз по шее. Его рука легла ей на затылок, баюкая голову, как будто он хотел целовать ее больше, а Хюльда не знала, как ему это позволить и стоит ли. Еще ведь и двух недель не прошло с тех пор, как они признались друг другу в чувствах. Были ли правила для такого? И это все же ее рабочее место, пусть даже кабинеты и находятся на верхнем этаже…
Она не успела толком попереживать об этом, потому что губы Мерритта перешли с ее губ на челюсть, и уколы стали сильнее. Она чувствовала себя так, будто накатала целые мили вокруг того пруда.
Он поцеловал ее под ухом.
– Мерритт. – Ее встревожило, с каким придыханием прозвучал ее голос. Как возбуждающе он начал с ней обходиться.
– Хм? – Он прижался губами к ее шее, и ее тело разом ожило, направляя ее мысли во всякие неприличные места, укрытые тенями. Только этим она могла объяснить следующие слова, соскользнувшие с ее губ.
– Я не буду с тобой спать.
Мерритт замер. Рука на ее затылке ослабла. Он поднял голову и заглянул ей в глаза.
– Что?
С колотящимся сердцем она стала искать слова:
– То есть я знаю, что ты… Я хочу сказать…
– Я ни о чем таком тебя не просил, – он отстранился, и сожаление накрыло Хюльду изнутри. Свет был такой тусклый, и все же что это – боль или гнев в его голубых глазах? Может, и то и другое.
Она сглотнула.
– Я не это имела в виду.
Отрывистый сухой смешок вырвался из его горла.
– А как это можно понять иначе, Хюльда?
Ее мозг отчаянно искал ответ. Дело в том, что я девственница, и я знаю, что ты уже не девственник, но я знаю, что не должна была поднимать эту тему, и я сейчас копаюсь в этой ране, и зачем я вообще это сказала…
Он зачесал пальцами волосы назад.
– Я же не какой-то сексуальный маньяк. Я не затем водил тебя на свидание, чтобы залезть тебе под юбки.
Ее щеки пылали.
– Я-я знаю это, но…
– Но что? – Он сделал еще шаг назад, отстраняясь от нее.
Ее кости будто сжались внутри ее тела.
– Прости меня. Я не должна была этого говорить.
Он посмотрел в сторону.
– Даже если бы не сказала, ты бы это подумала.
Холодные мурашки остудили ее кожу.
– Нет…
– Мне лучше уйти. – Он поправил пальто.
Она крутила перчатки на своих руках.
– Л-ладно, – ее мысли никак не могли выстроиться связно. – М-может, мне приехать на выходных и…
– Не стоит.
Его голос был тих, вовсе не резок, но он все равно пронзил ее насквозь. Не глядя на нее, он добавил:
– Мне все равно нужно в Нью-Йорк. Начну собираться, наверное.
– Точно, – она говорила капельку слишком громко, пытаясь не пустить в голос нарастающие эмоции. – Точно. С мистером Портендорфером, – они уже снова договорились о поездке?
Он посмотрел на нее, и она пожалела, что у нее нет свечи, чтобы лучше прочесть выражение его лица.
– Спокойной ночи, Хюльда.
Больше ничего не сказав, он пошел прочь. Хюльда смотрела, как он уходит, слушала, как дверь открылась и закрылась, а потом вошла в свою комнату и прижала кулак к лопнувшему пузырю в своей груди, смаргивая слезы стыда.