«Почему я не смогла предвидеть этого?»
Что же ей делать?
Любопытствующий Оуэйн подошел, виляя хвостом.
Мерритт выставил вперед открытую ладонь, останавливая его. Пес тихо заскулил, но сел.
– Как вас зовут? – спросил Мерритт. Слава богу – Хюльда напрочь позабыла об обмене любезностями.
Незнакомец кивнул, быстро засунув шляпу под мышку.
– Можете называть меня Дуайт Эйди. Куда предпочитаете пройти?
Хюльда сумела решить:
– В комнату наверху, – в тот же момент, когда Мерритт указал направо и сказал:
– В этой гостиной будет удобно.
Мистер Эйди улыбнулся, как мог бы улыбнуться терпеливый отец. Хюльде он ответил:
– Ваш вариант вполне подойдет. Еще раз прошу прощения за вторжение, но я буду краток. И, если не сочтете неприличным, я бы хотел переговорить с мисс Ларкин наедине.
В то время как узел в животе у Хюльды ослаб, Мерритт закипал. Он сказал:
– Для незнакомца вы о многом просите.
– Это так, да, – согласился мистер Эйди, – но, уверяю вас, у меня лишь несколько вопросов.
«О Сайласе Хогвуде», – добавила про себя Хюльда и понадеялась, что не выглядит бледной.
– Конечно же, – ответила она, игнорируя жесткий взгляд Мерритта. «Я не сделала ничего дурного. Я не сделала ничего дурного». И все равно ей нужно быть осторожной. – Я ведь работала на этого человека. Прошу сюда.
Она указала на лестницу. Мистер Эйди кивнул и пошел за ней.
И Мерритт, и Батист пошли наверх следом, тихие, как гончие на охоте.
Хюльда позволила мистеру Эйди первым войти в гостиную, которая, слава богу, все еще была в порядке, и бросила неуверенный взгляд на Мерритта в коридоре. Она оставила дверь чуть приоткрытой. Любая приличная британка так бы и поступила, так что мистеру Эйди не стоило бы это комментировать… он и не стал. Он удобно расположился на стуле, а Хюльда, зная, что Мерритт и Батист, скорее всего, подслушивают, села на кушетку, оставив добрых десять футов[7] между собой и незнакомцем.
Она прочистила горло.
– Простите, это так неожиданно. Вы, – она сглотнула, пытаясь успокоиться, – из ЛИХОКа?
– О нет. – Он отложил шляпу, но пальто не снял. – Я работаю на королевскую семью. Я детектив.
Хюльда бы не смогла скрыть свой шок от этого простого признания, даже если бы ее провидение все же дало ей какую-то подсказку.
– Я… я не понимаю. Уже прошло много времени с тех пор, как я работала на мистера Хогвуда…
– Я разыскал вас из-за писем, которые вы отправили коменданту Ланкастерского замка.
Хюльда на миг перестала дышать, затем осторожно выдохнула.
– Ланкастерский замок… да. Это было… – она подсчитала в уме, – около шести недель назад.
Она немного расслабилась. Если мистер Эйди отталкивался от Ланкастерского замка, то он отставал от событий. Он мог и не знать ничего о Мире или о том, что произошло в Маршфилде.
Он кивнул:
– Да, вы писали касательно благополучия мистера Сайласа. – Он достал из кармана жилета письмо, в котором Хюльда тут же признала свое письмо: то самое, что отправила за океан.
«Просто будь честна». Хюльда собралась.
– Да. Я… Ну, это может прозвучать странно, но я могла бы поклясться, что видела его в Портсмуте. Я сыграла некоторую роль в его аресте около десяти лет назад…
– Я знаю, – сказал он довольно дружелюбно.
– …и это напугало меня. Я опасалась, что его выпустили, – она сглотнула. – Комендант сообщил мне, что он скончался.
Все правда.
– Хмм, – мистер Эйди звучал разочарованным, убирая письмо обратно в карман. – Вот и мне комендант то же самое сказал. Вам нечего добавить?
Вместо ответа Хюльда спросила:
– А вы считаете, что он жив, мистер Эйди?
– Мой долг – подтвердить именно это. Я не верю, что он умер в тюрьме, мисс Ларкин. На самом деле у меня есть существенные доказательства, подтверждающие обратное. – Он достал блокнот и карандаш. – В Портсмуте, вы говорите? Примерно какого числа?
Хотя во рту пересохло, она ответила:
– В середине сентября. Боюсь, точный день я так сразу не вспомню.
Он записал.
– А примерно где?
Хюльда задумалась, вспоминая тот судьбоносный день.
– Думаю… на пересечении улиц Кромвеля и Короля Чарльза.
Он писал дальше.
– И вы, мисс Ларкин, полагаете, что видели именно Сайласа Хогвуда?
Ей стало жарко от этого вопроса, и она молилась, чтобы жар не перекинулся ей на лицо. «Мерритт возле дверей. Все в порядке. Никто тебя ни в чем не обвиняет». И все же отвечала она осторожно:
– Комендант указал, что он мертв. Я больше об этом не думала – или, по крайней мере, пыталась не думать.
«Ох, Мира, что же мне говорить? Меня надолго не хватит!»
– А теперь, – мистер Эйди поднял взгляд от заметок, – когда я сказал вам, что он может быть жив?
Она сглотнула.
– Если это правда, тогда он вполне может быть в Портсмуте.
– И зачем же ему быть в Портсмуте, Хюльда?
Этот вопрос был очень прямолинеен, и Хюльда не стала скрывать раздражения:
– А разве вы не детектив, мистер Эйди?
И вновь отеческая улыбка показалась на его лице. К счастью, он убрал свои письменные принадлежности.
– Так и есть.
– А могу я задать вам вопрос?
Он кивнул.
Она мгновение колебалась.
– Корона намеревается выследить мистера Хогвуда и, ну, казнить его? – Если так, то они с Мерриттом оказали им услугу.
Мистер Эйди погладил свои усы.
– Нет.
Она раскрыла рот, услышав этот простой ответ.
– Между нами говоря, мисс Ларкин, – он наклонился вперед, положив локти на колени, – Корона отчасти потому и Корона, что формируется семьей с сильнейшим магическим влиянием. Сайлас Хогвуд также обладает внушительным магическим влиянием.
Хюльде потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он имеет в виду, и желудок скрутило тошнотой.
– Вы планируете схватить мистера Хогвуда – то есть если он жив – и женить его на ком-то из королевской семьи? Мистер Эйди! Этот человек повинен в убийствах первой степени!
Детектив ничуть не смутился от ее выговора.
– Я ничего не говорил о женитьбе, мисс Ларкин.
Она была так поражена, что не знала, как отвечать.
Подобрав шляпу, мистер Эйди продолжил:
– Вы понимаете, почему это частное расследование. В глазах общественности шестеренки, скрытые за циферблатом, будут не очень хорошо выглядеть, если вы понимаете, о чем я.
Хюльда не знала, что сказать. Мистер Эйди надел шляпу и встал. Хюльда тоже вскочила на ноги, отчаянно желая узнать все, что могла, прежде чем этот человек уйдет.
– А-а у него уже… есть… дети?
Подчеркнуто внимательно посмотрев на нее, мистер Эйди сказал:
– Этого не дано знать ни мне, ни вам. На самом деле я и так сказал слишком много. – Он сунул руку в карман и достал карточку. – Если увидите еще что-нибудь, услышите о чем-то, не важно, сколь незначительном, прошу, сразу свяжитесь со мной. Я прослежу, чтобы вам выдали за это вознаграждение.
Взгляд Хюльды остановился на бумажке, но ноги приросли к ковру – в чем-то подобном она могла бы обвинить Оуэйна, если бы он все еще был привязан к дому. Так что мистер Эйди сам подошел к ней. Она оцепенело взяла карточку.
Он направился к двери.
– Мистер Эйди, – Хюльда резко развернулась к нему, – почему вы мне все это рассказали?
Он вновь ей улыбнулся.
– Давайте будем друг с другом честны – вы никому не скажете. А если бы и сказали, то кто в своем уме вам бы поверил?
И в этот самый момент стены вокруг них вспыхнули голубым цветом. Хохотнув, мистер Эйди постучал костяшкой пальца по стене.
– Зачарованные дома. Они такие необычные, не так ли? – Он приподнял шляпу и кивнул ей. – Провожать меня не нужно.
Он открыл дверь. Мерритт и Батист куда-то скрылись – в коридоре сидел только Оуэйн, его хвост был как-то странно неподвижен, когда детектив проходил мимо. Хюльда бросила ему тихое «спасибо» – простые чары изменения поддержат легенду о том, что дом все еще волшебный, – и проследовала за мистером Эйди до лестницы. У ее подножия ждал Мерритт: рукава рубашки закатаны до локтей, на лице мрачное выражение.
– Спокойной ночи, мистер Фернсби, – сказал детектив, обескуражив Хюльду. Она не припоминала, чтобы Мерритт представился.
Батист проводил чужака до дверей и наружу. Скорее всего, повар проследует за мистером Эйди всю дорогу до лодки и сделает вид, будто это из вежливости, а не из недоверия.
Хюльда, тихо ступая, спустилась по лестнице.
– Не думаю, что нам нужно волноваться из-за него. Ты слышал?
Взгляд Мерритта оставался прикован к входной двери.
– Бо́льшую часть. Но все равно расскажи.
Она рассказала, и, пусть она и верила, что мистер Эйди уже покинул их историю, напряжение из-за этой встречи так и не покинуло плеч Мерритта.
На следующее утро спозаранку прибыл Гиффорд – терзать Мерритта очередными эссе о магии. Одно из них было написано в 1400-х. На нем был костюм, который, казалось, вышел из той же эпохи, хотя неплохо сохранился, а волосы были зализаны на один бок.
– Как славно, – сказал Мерритт, приглашая Гиффорда в гостиную. Требовалась смена пейзажа, как ему казалось, хотя бордовые шторы и обои цвета лесной зелени являли собой не то чтобы жизнерадостное сочетание. Возможно, сюда бы, скорее, подошло что-то персиковое и кремовое, но он знал, что у Хюльды уже свои планы на эту комнату. Он подавил зевок, прежде чем опуститься в кресло, хотя, по правде, был рад приезду Гиффорда. Не только потому, что надеялся, будто им удастся обнаружить что-то полезное для него, но и потому, что хотел отвлечься от мыслей о детективе, обнюхивающем Хюльдины юбки.
– А они об общении? – осмеливался надеяться он.
– О да, – Гиффорд расположился на диване и открыл свой портфель. – Я пометил то, что счел наиболее полезным, а остальное оставлю вам для самостоятельного изучения.