Хюльда упоминала, что нашла в доме Миры письма. Она будет рада узнать, что это принесло плоды.
Сунув руку под пальто, бывший директор БИХОКа достала газету.
– А вы времени зря не теряли.
Мерритт взял газету и наклонил ее к масляной лампе, хотя разобрать смог только заголовок: «Два мага-преступника сбежали из исправительного учреждения Саффолка». Из горла Мерритта раздался глухой рык.
– Вы опасны, мистер Фернсби? – В ее голосе была нотка веселья, и в то же время она звучала совершенно серьезно.
Мерритт переступил с ноги на ногу.
– Думаю, мы можем согласиться, что я здесь наименее опасный человек, – он не хотел ничего говорить об объекте в Огайо. Ему и знать-то об этом не положено. Выбросив эту мысль из головы, он сосредоточился на неровных линиях булыжной мостовой, на случай если Мира решит просмотреть его мозг.
Она помолчала, взглянув на Оуэйна.
– И верно.
Пес посмотрел в ответ.
Прежде чем Мерритт успел спросить, Мира сказала:
– Я могу слышать его мысли, а общения во мне нет ни капли. В нем человеческая душа. Это тот самый, что был у мистера Хогвуда?..
Мерритт кивнул.
– Этот пес раньше был моим домом.
– Удивительно, – она присела на корточки, и Оуэйн тут же подошел к ней, виляя хвостом, вероятно, взбудораженный тем, что кто-то еще мог его понимать.
– И пусть мы и могли бы вести очень долгий разговор об этом, – напомнил Мерритт, – но стоит вопрос об обвинении в убийстве.
Вздохнув, Мира встала.
– Полнейшая чушь. Этот человек что угодно сделает, чтобы получить желаемое, – ее лицо сморщилось, как будто у нее на языке вертелось неприличное слово и ей не нравился его вкус.
– Бэйли или Уокер?
– Алистер Бэйли, – фыркнула Мира. – Я уже давно знаю мистера Уокера. На нем играют, как на скрипке.
Мерритт кивнул.
– Значит, Уокер не психометрист?
У Миры вырвался полусмешок, прежде чем она смогла его подавить.
– Совершенно точно нет. Этот человек – самый невезучий волшебник в мире. Все, на что он способен, – это превращать…
– …маленькие предметы в золото, – закончил за нее Мерритт. А уж Мира бы знала, с ее-то даром. Но всякая толика облегчения, что он ощутил оттого, что правильно оценил ситуацию, быстро испарилась. – Вам придется явиться лично, чтобы обвинение сняли.
Она скрестила руки на груди.
– Дайте мне подумать об этом.
Его кишки скрутились узлом.
– Подумать об этом? Нас с Хюльдой посадят…
– Я не имела в виду подумать о том, делать это или нет, – перебила она, – а о том, как. Расслабьтесь, мистер Фернсби. Я прекрасно осознаю, какой бардак учинила, и я готова его разгрести, – она теребила газету. – Простите за все это. Вам от моих извинений не легче, но мне правда жаль. – Пауза. – Вы можете этого и не сознавать, но мне нужно, чтобы Хюльда была в БИХОКе.
Мерритт отлично знал, что нужно. Сдавленный выдох вышел из его трахеи, туманом повиснув в воздухе между ними.
– Спасибо, – он помедлил. – Пойдемте со мной. Мы укрылись в небольшой лачужке неподалеку. Там будет теплее, чем здесь…
– Нет, – она подняла руку, как будто ловя предложение на лету. – Это слишком рискованно. Но если вам потребуется со мной связаться, отправьте сообщение, – она указала на масляную лампу через дорогу. – Я буду проверять ее на заре и закате. Если вы отправите его, – она сделала жест в сторону Оуэйна, – я смогу получить информацию, даже не выходя на контакт. – Она сунула руку в карман и вынула несколько монет, которые вдавила в ладонь Мерритта. – Сомневаюсь, что вы смогли заехать домой или снять что-то в банке.
Он сжал деньги в руках.
– Премного благодарны. Как и за то, что быстро отозвались.
– Разумеется, – голос звучал удрученно, но Хюльда так верила в эту женщину, что и Мерритт старался поверить. К сожалению, она была единственной корзиной, в которую они могли сложить пресловутые яйца. – Будьте осторожны, – добавила она. – Чем больше у меня будет времени, тем лучше.
– Дата нашего суда по первым обвинениям – седьмое декабря. Мошенничество, заговор, злоупотребление магией.
У нее вырвался тихий смешок.
– Нелепо.
Он не хотел было спорить, но показалось, что все-таки должен.
– Некоторые обвинения имеют под собой основания, мисс Хэй. Например, зачарование домов, чтобы у БИХОКа была работа.
Несколько мгновений она молчала. Это она сделала.
– Берегите себя. Позаботьтесь о Хюльде, – прошептала она. Затем, оглядевшись по сторонам, перешла дорогу обратно к фасаду лавки менялы и скользнула в лесок. Его тени тут же проглотили ее.
Мерритт смотрел, как она уходит. С противоположной стороны, спотыкаясь и над чем-то смеясь, вышли два моряка. «Пойдем», – сказал он Оуэйну, и они кружным путем отправились назад к докам, стараясь никому не попадаться на глаза, опасаясь свидетелей. Никого не увидев, Мерритт спустился по лестнице в освещенный костром закуток. Батист спал возле входа, надвинув шляпу на глаза. Хюльда сидела поблизости, отковыривая от палочки кору ногтями больших пальцев.
Она подняла на него глаза и улыбнулась.
– Мне приходится периодически его тыкать, когда он начинает храпеть.
– Я виделся с Мирой, – сказал Мерритт.
Хюльда тут же вскочила на ноги.
– Она жива! – Она приложила руку к груди, как будто задержала дыхание на несколько лишних секунд. – Она пришла? Куда? Что она сказала? Она в порядке? – Хюльда схватила его за локти.
Он взял ее за руки в ответ и описал их встречу в таких мелких деталях, какие только смог припомнить, а Оуэйн в это время обнюхал комнатушку и начисто вылизал тарелки. По их настоянию, Бет договорилась с местной подругой, что поживет у нее, так что ее здесь не было и она не могла его отругать. Хюльда сжимала руки Мерритта чуть сильнее с каждым предложением, а когда он закончил, ей потребовалось несколько секунд, чтобы все переварить, затем она отвернулась и принялась ходить туда-сюда, пригнувшись, чтобы не биться головой о низкий потолок.
– Это хорошо. Это хорошо. Она все сделает, – она прижала согнутый палец к подбородку.
– Ты уверена?
– Если это был не призрак, надевший тело Миры, то она все сделает, – Хюльда потерла руки. – Надеюсь, наш побег простят… или дадут возместить ущерб, – она покачала головой. – Она все исправит. – Она сжала губы и кивнула. – Нам нужно будет поговорить с адвокатом. Узнать, что он может посоветовать. И я не хочу, чтобы Бэйли был в зале, когда станут давать показания. Я все еще думаю, что если бы только могла поговорить с мистером Уокером наедине…
Вздохнув, Мерритт стянул с головы фуражку, отчего волосы рассыпались по плечам, и сел на одну из бочек.
– Даже если бы ты могла, – осторожно сказал он, – у отрицательных эмоций есть шипы. Они… так просто не уходят, усиливают их чары или нет.
Хюльда остановилась, и ее молчание сказало Мерритту, что он ее не убедил.
– Я просто… я не понимаю, как мистер Уокер не осознает, что им манипулируют! Я знаю, что истериец может действовать незаметно, но если осознанно подойти к вопросу, то можно понять. Я же поняла.
– Может, мистер Бэйли уже давно над ним работает.
– Может быть. – Она примостилась на другой бочке. – Если у них такая долгая история, то разбить чары будет сложно. Интересно, ощутили ли что-то мисс Ричардс или мисс Стиверус.
– Если они не связаны с жаждой власти мистера Бэйли, то, может, и нет.
– Их в любом случае вызовут в качестве свидетелей, – сказала Хюльда. – Я буду шокирована, если нет. И мистер Бэйли тоже об этом знает. Он будет работать над ними. – Она всплеснула руками. – Я просто… Я этого не понимаю. Ему ведь приходится манипулировать столькими людьми. Как ему удается не сбиваться? Это, наверное, изнурительно.
Мерритт обдумывал эту головоломку всего мгновение, как вдруг что-то вспыхнуло в его голове – что-то очень похожее на отличную идею для истории, но было очень даже привязано к реальности.
– Вот оно.
– Что?
– Насколько талантливым может быть этот человек? – спросил Мерритт, на его губах распускалась улыбка. – Я думаю, нам нужно это проверить. Но нам понадобится вся помощь, какую мы сможем достать… и поддержка Миры.
Несколько секунд она изучала его лицо.
– Я слушаю.
Глава 20
26 ноября 1846, Бостон, Массачусетс
Город все еще был страшным, особенно днем. Там было так много людей, так много дорог. Оуэйн не мог за всем уследить. Но было не так страшно, когда кто-то ходил с ним, например Батист или Мерритт. Однако сегодня он был с новой леди, которую представили ему как мисс Хэй, но которую все вроде бы звали Мира. Оуэйн тоже так ее звал, потому что так короче.
Он прождал у фонаря, как ему и велели, почти час – ну или ему показалось, что прошел час, – пока она не появилась на заре и не подозвала его, щелкнув пальцами. Его не нужно было звать щелчком, но его собачьей части понравилось. Он зашагал с ней рядом, и они отошли уже так далеко, что лапы Оуэйна начинали болеть, когда они наконец добрались до двухэтажного здания, которое Оуэйн счел бы большим, если бы не повидал так много всего в Род-Айленде и Массачусетсе, путешествуя с Батистом. Мира проскользнула через боковую дверь, бросив Оуэйну на ходу: «Ступай мягче».
Оуэйн взглянул на свои лапы – вроде не твердые, – а потом понял, что она имела в виду другое.
Они прошли мимо кабинета, который, казалось, был еще закрыт. Оуэйн уставился на вывеску, разобрав «Р-Е-Е-С-Т-Р», а потом ему пришлось ускориться, чтобы не отстать. Его когти тихо стучали по полу, так что он пытался идти странной походкой, чтобы они не издавали ни звука. Он не знал, как подстригать себе когти в собачьем теле. Может, не знал, и как в человечьем, – или не помнил, хотя он достаточно раз видел, как Мерритт это делает, так что, если он отрастит себе большие пальцы, сможет повторить.
Может, однажды побочный эффект от какого-нибудь заклятья изменения как раз и наделит его большими пальцами. Это ж сколько всего он тогда сможет сделать!