– Привет! Ты заблудился?
– Да не то чтобы, – Мерритт присел на корточки и налепил на лицо улыбку. – У меня для тебя предложение, если ты ненадолго задержишься в городе.
– До субботы, – сказал тот, выглядя заинтересованным, но не подозрительным, что означало, что Мерритт выбрал правильного человека.
– Это прозвучит странно.
Моряк рассмеялся.
– Побывав в этих водах, – он дернул головой в сторону океана, – уже ничего не считаешь странным.
Мерритт кивнул.
– Просто я заметил, что ты довольно веселый парень.
Моряк перестал сматывать веревку.
– Ну, я стараюсь таким быть. Жизнь лучше сладкая, чем кислая, как говаривала моя матушка.
– Отличный настрой. Как думаешь, ты даже в сложной ситуации веселый?
Мужчина поглядел Мерритту в лицо. Этого Мерритт не хотел, а то вдруг какие офицеры правопорядка придут и станут задавать вопросы, но, если повезет, все разрешится раньше, чем это произойдет.
– Хотелось бы так думать.
– Отлично. У меня на этой неделе встреча – точное время могу тебе сообщить к концу дня, – и я бы хотел, чтобы ты на ней поприсутствовал. Все, что от тебя потребуется, – это оставаться веселым.
Теперь брови мужчины подозрительно сдвинулись.
– Что за встреча?
Мерритт пошевелился, ноги уже сводило от сидения на корточках.
– Такая, на которой тебе ничего не понадобится делать, просто стоять и быть таким счастливым, как только сможешь. Тебе даже слушать не нужно. Полчаса максимум. Заплачу восемь долларов, – он сунул руку в карман. – Половину сейчас, половину потом.
Моряк положил локоть на опору и облокотился на него.
– Просто пойти с тобой и быть счастливым? И это место в городе?
– Точно. Я знаю, что звучит странно, но мне нужно кое-что доказать… ну вроде как коллеге.
Он пошевелил губами.
– Ничего противозаконного?
Мерритт провел пальцем по груди.
– Вот те крест.
Мужчина взял деньги.
– Ну ладно. Я сегодня буду в пабе, – он показал на здание в конце прохода. – Скажи когда.
Мерритт приподнял фуражку.
– Премного благодарен, любезный. Премного благодарен.
Мерритт продолжал ходить вокруг, хотя и не хотел слишком удаляться от лачуги. На очередном обходе он заметил расстроенную женщину на скамье в конце рыбного рынка. Даже если она не поможет в осуществлении его гениального плана, казалось неправильным просто пройти мимо.
Он сел на скамейку рядом с ней, так далеко, как только позволяли деревянные доски, чтобы дать ей пространство.
– Милая женщина, – сказал он, – что вас так опечалило?
Она отняла носовой платок от лица – казалось, ей за пятьдесят, – но красные и опухшие глаза добавляли ей несколько лет. Шляпка и пальто на ней были поношенные – по этому и по виду ее загрубевших рук, сжимавших еще более грубый платок, он предположил, что она – жена рыбака.
Мерритт сунул было руку в карман, чтобы предложить ей свой платок, но вспомнил, что тюремщики его отобрали. А это напомнило ему, что нужно раздобыть новые карманные часы. Не вычурные – лишь бы время показывали. Это была еще одна важная часть плана.
Женщина сделала судорожный вдох и вытерла нос.
– М-мой муж ушел.
Тело Мерритта чуть сильнее вжалось в скамью. Уже мягче он спросил:
– В море? Или…
– Ушел, – повторила она, промокая глаза. – На небеса. Или в ад, – она усмехнулась, затем сжала губы, подавляя плач. – Господь его знает.
Она прижала платок к лицу и разрыдалась.
– Мне ужасно жаль, – сказал Мерритт. – С вами все будет в порядке?
– Кто знает? – она снова вытерла нос. Платка надолго не хватит. – Сын должен приехать на похороны. Может, я уеду с ним, если он меня примет, – она часто заморгала. – Н-не выживу… одна.
– Значит, вам нужна работа?
Она впервые посмотрела ему в глаза. Содрогнулась. Пожала плечами.
– Больше толком работать не могу.
– У меня встреча, для которой нужны… свидетели, – предложил Мерритт. – Надеюсь, еще до выходных – я смогу вам вечером сказать точное время. Ничего противозаконного или неподобающего. Просто постоять в комнате полчаса.
Она шмыгнула носом. Посмотрела на него.
– Вы работаете в суде, и-или что-то такое?
– Или что-то такое, – подтвердил он. – Я вам заплачу десять долларов за ваше время. Это здесь – в Бостоне.
Она снова моргнула.
– Десять долларов, чтобы постоять рядом полчаса?
Он кивнул.
– Я знаю, что звучит странно, но это важно.
Она задумалась.
– Я живу тут рядом, – она указала на дорогу, которая заканчивалась маленькими домиками. – Номер два. Дайте знать когда, – на ее глазах выступили слезы. – Н-не то чтобы я кому-то еще была нужна.
Мерритт нахмурился и посидел с ней еще немного, похлопывая ее по плечу, пока она плакала. Покинув ее, он купил чистый носовой платок у женщины, подметавшей тротуар около магазина, потратив часть Мириных денег. Он отдал его скорбящей вдове, прежде чем направиться обратно к лачуге.
Получив от Хюльды дату и время, он проинформировал своих работников.
И, если повезет, мисс Стиверус и мисс Ричардс тоже сыграют свои роли.
Разношерстная команда Мерритта собралась перед отелем «Брайт Бэй»: он, Хюльда и Бет стояли возле задних дверей – парадного входа БИХОКа, – в то время как Оуэйн, Батист, Мэтью (моряк) и Нетти (вдова) ждали в тени старого дуба. Солнце прошло почти половину пути от зенита до заката. Погода была относительно приятная.
Мерритт держал в руке новоприобретенные, но тронутые ржавчиной карманные часы. Он надеялся, что Хюльда не заметит, как сильно он их сжимал или что ему приходилось время от времени перехватывать их поудобнее, потому что кожа стала влажной и липкой. Его пульс сбивала с ритма тикающая секундная стрелка, и как бы он ни старался не обращать на это внимание, ничего не мог с собой поделать. Его сердце стучало так сильно, будто кто-то бил его в грудь молотком.
Если они сейчас облажаются, для них все кончено. Может статься, буквально кончено. Оуэйн сказал, что с Мирой все прошло хорошо, но будет ли достаточно документов, что она оставила судье? Если нет, их шеи окажутся в петлях еще до Рождества. В любом случае им нужно, чтобы эта часть плана удалась, тогда они смогут быть свободны.
Он взглянул в лицо Хюльде. Ее губы были сжаты в тонкую линию, очки надвинуты так высоко на нос, как только возможно, глаза приклеены к поцарапанному циферблату карманных часов. Если они потерпят поражение, то это, возможно, последний раз, когда он будет к ней так близко. Поцеловать ее – пусть он и знает, что она терпеть не может проявлять чувства на публике. Должен ли он сказать ей, что любит ее? Что тогда в камере он говорил серьезно?
Ее глаза загорелись, и Мерритт подумал, а не подслушала ли она как-то его мысли?
– Сейчас, – сказала Хюльда.
Одна мысль протиснулась в его голове вперед, растолкав все прочие: план. Он убрал часы в карман и махнул остальным. Открыл дверь и пропустил Хюльду вперед. Если бы только ее видение продлилось дольше, чем пару секунд. Тогда бы они знали.
Потому что, по правде говоря, Мерритт бы скорее уплыл куда угодно – в Индию, Африку, Швецию, – чем добровольно позволил бы этому мерзавцу-истерийцу посадить себя или Хюльду в тюрьму. Они рисковали всем ради слабой надежды очистить свои имена.
Мерритт годами тренировался не надеяться. Ставки были очень высоки.
Пока они поднимались по первому лестничному пролету, тихо ступая, он обнаружил, что завидует мисс Ричардс. Чего бы он ни отдал за одну капельку ее удачи.
Он шел рядом с Хюльдой, Бет сразу позади, за ней – слегка растерянные Мэтью и Нетти, а Оуэйн и Батист – в хвосте. Однако, поворачивая ко второму пролету, они наткнулись на заминку в плане.
И звали ее Меган Ричардс.
Она шла к ним по коридору со стороны женских комнат и что-то пила – увидев их, она тут же подавилась и выронила напиток. Мисс Ричардс стала бы превосходным свидетелем для того, что они собирались сделать, но только если не успеет поднять тревогу.
– Вы… – начала она.
И Мерритт выбросил в коридор охранный щит, не давая ей пройти дальше. Если бы он не был так взведен, он мог бы и погордиться тем, с какой точностью использовал свои чары. К его облегчению, он смог поставить и второй щит, подавивший крик, который секретарша издала мгновение спустя.
– Вперед, – пробормотал он, и Хюльда поспешила к следующему пролету, Мерритт возле ее локтя. Еще один – и они добрались до рабочего этажа БИХОКа. Сэди Стиверус сидела за столом – пусть она и предоставила Бет расписание, но ее не проинформировали о плане. Ее глаза округлились, когда они приблизились. Она встала, но, казалось, потеряла дар речи.
Хюльда колебалась лишь секунду, прежде чем шагнуть вперед, к кабинету мистера Уокера. Мерритт и остальные последовали за ней.
Сцена была точно такой, как в описанном Хюльдой видении. Уокер сидел за своим столом, послеполуденное солнце лилось в окно, золотя его волосы и пиджак костюма. Бэйли склонился над его столом с одного края, просматривая какие-то документы. Черно-белые часы на правой стене показывали два семнадцать.
– Что за… – Уокер встал со стула, пыша злобой. – Что здесь происходит? М-мисс Тэйлор?
Бэйли тут же напрягся.
– Что все это значит? Переворот? – Он сделал шаг назад – хорошо – и повернулся к Уокеру – плохо. – Они пришли, чтобы довести дело до конца.
– Рассредоточиться, – сказал Мерритт прежде, чем мужчины смогли добавить еще хоть слог. Группа сделала, как он просил, образовав полукруг перед столом. Его пульс бился молотом.
Бэйли отшатнулся от Оуэйна, который залаял.
– Поверьте мне, мистер Уокер, – попытался убедить его Мерритт, – это не переворот. По крайней мере, не против вас. Вами уже слишком давно манипулирует Алистер Бэйли.
Мистер Уокер раскрыл рот, выглядя растерянным и слегка напуганным, а затем его густые брови хмуро сдвинулись. Взгляд Бэйли был прикован к его виску. Он манипулировал им.