Дядя Захар думает, что я слаб. Что меня можно сломить.
Он сильно ошибается.
Мне нужно время, чтобы подняться. В прошлой жизни у меня было всё — мускулы, магия, сила.
И в этой — я восстановлюсь, окрепну, как физически, так и магически.
А потом… потом он пожалеет, что оставил меня в живых.
Надеюсь, я ничего не упустил.
Снаружи раздаётся шум. Смотрю в окно — трое крестьян спорят у колодца. Один, низенький и жилистый, кричит так, что его голос разносится по всей деревне.
— Говорю тебе, Игнат, эта земля уже не наша. Барон новый так решил!
— Да какой он барон, — огрызается второй, высокий и крепкий, словно дуб. — Захватчик он, а не барон!
Я подхожу к двери и с трудом, но всё –таки взламываю замок, чары мои подействовали, правда, я еле устоял на ногах, словно выброс энергии произошел, а подпитки — нет. Поднимаюсь по шаткой лестнице, держась за перила, и выхожу наружу.
Прохладный воздух приводит в чувство, делаю глубокий вдох, на меня обращают внимание.
Селяне замирают, словно видят привидение. Молчаливый мужик начинает пятиться, словно боится, что я брошусь на него с кулаками.
Забавно.
— Чего кричите? — голос мой звучит хрипло, но твёрдо. — Земля-то чья теперь?
Крестьяне смотрят на меня с подозрением, ведь я стою на крыльце босой, а на улице осень.
Низенький мнётся, но всё же отвечает.
— Барона Захара Степановича… Вашего дяди.
Захар Степанович, этот лживый предатель, лишивший меня всего. Даже этого жалкого клочка земли. Уверенный, что я сдохну в его вонючем подвале.
— Значит, барона. А вы его холопы?
Крестьяне переглядываются, явно не понимая, куда я клоню. Игнат, тот самый высокий, поднимает взгляд.
— Мы работаем на него. Землю отдали, а взамен обещали мир. И что?
Я усмехаюсь. Мир. Если бы они знали, с каким человеком имеют дело. Захар никогда не довольствуется малым. Ему мало земли, мало власти. Скоро он придумает новую повинность для крестьян.
— Сколько платите? — спрашиваю, будто из праздного любопытства.
Низенький выходит вперёд. Голос его дрожит.
— Больше половины. Урожая, скота… всего. Мы отдаём, а потом нам скотину кормить нечем. Еле сводим концы с концами. Грабёж средь бела дня!
Я киваю, соглашаясь, и ухожу в дом.
Это тело пока слабое, но у меня есть память, знания, опыт. Дядя сделал ошибку, оставив меня в живых.
Московская губерния
Только вчера в доме отгремело празднование вхождения Главы рода Архиповых в его новый статус, когда в поместье съехались все знатные персоны Москвы, среди которых было очень много сильнейших магов Российской Империи.
А сегодня новоиспеченный Глава Рода мрачнее тучи.
На пороге комнаты застыл помощник — Лука.
— Почему не довёл дело до конца? — в голосе Захара звучит угроза. — Ты ведь уверил, что яд смертельный! Старейшины рода мне говорят, чуют его — Демид жив! У тебя рука дрогнула?
Захар сидит в высоком кресле у окна. Ему за шестьдесят, крепкий мужчина, с резкими чертами лица, густыми седыми волосами и холодным взглядом серых глаз.
На нём тёмный бархатный халат, перехваченный поясом, а на пальце переливается перстень с гербом рода.
О том, что Демид жив, ему на вчерашнем праздновании сообщили два сильнейших Архимага из чужих знатных родов.
— Захар Степанович, а ты в курсе, что сын Демьяна — жив, — произнес Архимаг рода Шашковых — дворянин Александр Павлович.
— Племянник был сильно плох. Я отправил его на минеральные воды лечится. Оттуда пришло известие о его кончине.
— А на каком курорте Сибири он лечился? — с сарказмом спрашивает другой Архимаг рода Алексиных.
— Почему Сибири? — невозмутимо отвечает Захар. — На Кавказе он лечился.
Архмаги переглядываются, что больно режет самолюбие барона.
В их допросе он чувствует не только намёк, что власть его незаконна, но и настоящую угрозу, будто они точно знают, что Демид жив.
Но откуда?
Захар не в себе. Внутри него бушует ярость со вчерашнего вечера, он должен быть уверен, что Демид мёртв!
И сейчас он с презрением смотрит на своего помощника по тёмным делам.
Лука, мужчина средних лет с кривой улыбкой, поднимает голову.
Глядя на него, и не скажешь, что он настоящий наёмник. Именно благодаря этим способностям, Захар приблизил его к себе.
А тут такое!
— Да как же дрогнула, Захар Степанович! Доза была лошадиная, уж не меньше! Я сам всё рассчитал, как вы велели. Это какой-то чудовищный случай.
— Случай? — перебивает его Захар, прищурившись. — Случай — это если тебя молния сейчас ударит. А то, что Демид жив, — это твоя ошибка. А ошибки, Лука, исправляют. Ты меня понял?
Помощник быстро кивает.
— Простите меня, ваше благородие. Только как Старейшины могли почувствовать Демида, ведь сказали у вашего племянника дара нет. Домыслы всё это.
Фигура Захара на фоне окна выглядит зловещей, словно судья, выносящий приговор.
— Не твоего ума дела, Лука! — обрезает он. — У нас великий древний род, ему уже более тысячи лет. Всякое могло случится, бывает, что трудно открываемый дар спит в человеке до поры до времени. А потом вдруг — просыпается. Мы не можем такую угрозу оставить у себя за спиной. Ты понял меня?
Наёмник кивает.
— Исправлю ошибку, Захар Степанович.
— Найди того, кто за серебро душу продаст. Пусть убедится, что Демид мёртв. Понял⁈
Наёмник смотрит на Захара темным тяжелым взглядом, для него убийство человека — обычное дело, за которое хорошо платят.
— Понял, Захар Степанович. Только, может, всё же сначала проверить домыслы?
Захар хмыкает, откидываясь на спинку кресла. Его взгляд устремляется в окно, где тени от деревьев пляшут на мощёном дворе.
— На это нет времени. Надо действовать быстро. Если он жив, нужно срочно его убрать. — Он поворачивается к Луке, в его глазах загорается холодный огонь. — А если ты опять накосячишь, Лука, то Тобольскую губернию следующим увидишь уже ты сам. Понял?
— Да, Захар Степанович, — глухо отвечает Лука, пятясь к выходу.
Когда дверь за ним закрывается, Захар поднимается, достаёт из кармана халата странную коробочку, с щелчком открывает её. Задумчиво смотрит на содержимое, затем резко захлопывает крышку.
— Демид… — шипит он злобно. — Ты не должен был выжить. Ни при каких обстоятельствах. Но если ты ещё жив — я найду способ тебя уничтожить!
Глаза Захара яростно сверкают, челюсти крепко сжаты.
— Сильной магии у тебя быть не может. Даже, если открылась — нужно время ею овладеть. Я тебе его не дам!
С мрачным свирепым видом звонит в колокольчик.
В проёме двери появляется слуга.
— Позови ко мне Архимага Григория…
Глава 2
Тобольская губерния
Я вхожу в дом. Все выглядит более чем скромно.
Комната просторная, стены побелены, окна затянуты простыми льняными занавесками. Печь в углу тепло обогревает помещение.
В дверь входит девушка лет девятнадцати. Крепкая, румяная, с роскошной грудью, затянутой в простую, чистую рубаху.
Настя. Девушка здесь прислуга, неожиданно вспоминаю я.
— Ваше благородие, вы… встали? — её голос дрожит, но в глазах искреннее удивление.
— Встал, — усмехаюсь я, чувствуя, как мышцы пока плохо слушаются. — А ты думала, умру?
Смотрю на неё с прищуром.
Другая могла и в обморок упасть при виде меня, а эта испытывает скорее удивление, чем страх.
— Куда я попал?
На ее лице появляется странная улыбка.
— Так это же ваша деревня Долгушина в Тобольской губернии.
— Как я мог оказался в подвале?
— Ваше благородие, — мямлет она. — Вы умерли… почти.
— Ты в своём уме? Что значит — почти? — грозно сверкаю взглядом.
— Пожалуйста, барин, простите меня… — лопочет она вместо вразумительного ответа.
— Я устал тебя слушать, — поднимаю руку, останавливая её. — Иди, приготовь мне чего –нибудь поесть.
Итак, что я имею?
Осматриваю себя на свету.
Худое, бледное тело восемнадцатилетнего парня, словно выжато болезнью. Неудивительно, ведь моя душа переместилась в него, значит, он реально умер.
Мышцы, которыми я привык гордиться, исчезли. Оттягиваю резинку трусов — тут все в порядке. Выдыхаю.
Нахожу небольшое зеркало рядом на комоде — смотрю на себя — правильные черты лица, тёмные волосы спадают на лоб, а серые глаза, несмотря на слабость, выдают прежнюю волю.
Местным девчонкам буду нравится и между делом будет чем заняться — решаю я.
Устраиваюсь на кровати.
В дверях появляется мужчина — высокий, крепкий, с широкими плечами.
Это Прохор, работник в этом маленьком хозяйстве. Он суров и молчалив. И я его тоже почему — то знаю.
— Не ожидали вас увидеть, барон, — Прохор смотрит на меня оценивающе. — Думали, болезнь вас доконает.
Можно сказать, повезло, если не обращать внимания на ту бедность, которой я окружён. Что ни говори, а из дворянского рода.
— Я не из тех, кто сдаётся.
Тут же на меня обрушивается воспоминания прежнего обладателя тела и во мне закипает злость.
Мой дядя — предатель захватил всё — земли, титул, честь нашей семьи…
Поднимаюсь с кровати. Тело слабое, мышцы не те, что были, голова кружится.
В моей прошлой жизни такие вещи я бы исправил одним заклинанием, но здесь…
Слабое ощущение вибрации магии, усложняет задачу. А я остро чувствую, что времени в обрез. Враги совсем скоро начнут на меня охоту.
Мда. Пора действовать.
Вывожу тело из жалкого состояния — каждое утро отжимаюсь, бегаю, тренирую мышцы. Крестьяне смотрят на меня с удивлением.
Ночью, лёжа на скрипучей кровати, чувствую ту самую энергию. Она пульсирует теперь сильнее. Я сжимаю кулак, и на мгновение чувствую тепло, исходящее из ладони.
Магия пробуждается, словно долго спала. Временами я ощущаю тепло в кончиках пальцев или лёгкую дрожь в груди. Пока она неуправляема, но крепнет с каждым днём.