Я хмыкнул.
Девушки нахмурились, а одна, по-видимому, главная, с вызовом смотрит на меня.
— Господин, мы не знаем, что нам делать. Нам страшно…
Я поднимаю руку, останавливая Ваську, который уже открывает рот для очередной колкости.
— Во-первых, накормить, — распоряжаюсь я. — Во-вторых, дать приличную одежду. Савелий, поднимай народ, пусть разбирают девушек по домам. Только на постой! Ты меня понял? Пять ко мне на женскую половину.
Фёдор озадачено трёт лоб.
— Барин, а в Дубровном-то что делать? Там гарем побольше будет.
Я машу рукой.
— Сюда везите. Всех накормим, оденем и дело дадим. Работать будут на благо моей возрождающейся Империи. Кто шить умеет — шейте, кто готовить — на кухню. Хватит глазками стрелять, время строить Империю!
Девушки переглянулись, а та, что говорила первой, несмело уточняет.
— А если мы… не хотим?
— Не хотите — значит, ещё не проголодались. Ничего, к вечеру захотите, — разворачиваюсь и иду в дом.
Мужики идут за мной.
Фёдор стоит перед картой Тобольской губернии, руки на пояс, хмурится.
— Дороги, — говорит он, постукивая пальцем по выцветшей бумаге, — без дорог нам никуда. Надо обе дороги от деревень к нашему Долгушино протянуть, иначе будем возить продукты на себе, как бурлаки.
— К весне и деньги на строительство дорог будут и подрядчика наймём, — отвечаю я.
Медленно прохожу вдоль стола.
— Спрос с вас обоих будет за все три деревни. Надо тщательно подготовиться к весне… А главное, люди, иначе замыслы впустую уйдут.
Мужики посерьёзнели, переглянулись и засобирались. Фёдор ещё что-то бурчит себе под нос, Савелий прищуривается и уходит последним.
И тут, как вихрь, влетает Васька. Лицо красное, дыхание сбито.
— Ваше благородие, следователь службы юстиции вас ищет! Из самого Тобольска! Говорит, дело важное, хочет допросить.
Я замираю, облокачиваюсь на стол и пристально смотрю на Ваську.
Вот только этого мне не хватало.
— Допросить? Меня? Ну, дела…
Васька кивает.
Донос кто –то состряпал?
Или нашлись те, кому наше развитие поперёк горла встало?
И что они там накопали на меня в Тобольск?
Я сажусь за стол, медленно барабаню пальцами по поверхности. Придётся готовиться к встрече.
— Где он? — спрашиваю у Васьки.
— На постоялом дворе, ждёт вашего решения, — отвечает тот, переминаясь с ноги на ногу. — Говорит, чтоб долго не тянули.
Постоялый двор мы недавно построили, вовремя –то как. Усмехаюсь я.
— Подожди, Васька, знаешь, как такие любят ждать. Пусть привыкнет.
Васька хмыкает.
— Ладно, скажи ему, скоро приму, — говорю наконец. — А сам беги к Фёдору, скажи, чтоб к вечеру зашёл. Надо обсудить, как мы эти земли защищать будем не только от бедности и напасти, но и от таких вот незваных гостей.
Васька кивает и срывается с места, а я снова смотрю на карту. Весна будет горячая, в прямом и переносном смысле. Нужно не только строить, но и защищаться.
Сашка носится по двору, как ошпаренный.
— Беги давай за следователем из Тобольска! — кричу ему.
Сашка подхватывает шапку на лету и исчезает за воротами.
Через полчаса раздаются шаги возле моего кабинета.
— Входите! — кричу я.
Входит мужчина в чёрном сюртуке, аккуратный, как аптекарь. Глаза цепкие, мышиные, усики тоненькие, словно их расчёсывают каждое утро.
Шляпа сидит на голове, будто её прибили. Протягивает мне руку, сухую, жёсткую.
— Александр Мышкин, следователь службы юстиции города Тобольска.
— Барон Демид Архипов. Проходите, садитесь. Чем заслужил ваше внимание, что аж из Тобольска ко мне пожаловали?
— Ну, как вам сказать…
— Подождите- подождите! Мышкин? — переспрашиваю я, прищурившись. — Да вы случаем не с тех Мышкиных, что к моему дяде Захару наведывались?
Мышкин натянуто улыбается, но в глазах мелькает что-то недоброе.
О, как! Похоже, в яблочко попал.
— Я из тех Мышкиных, что в Тобольске дела решают, — отвечает он, выуживая из папочки бумагу и протягивая мне. — Депеша.
Разворачиваю документ, читаю и дар речи теряю. Говорится, что я незаконно присвоил себе две деревни — Трушниково и Дубровное. И их прежние хозяева подали на меня жалобу.
— Где их жалобы? Это документ из вашей конторы. У вас нет оснований. Это просто поклёп, — усмехаюсь я, и откидываюсь на спинку кресла.
— Что вы себе позволяете, барон Архипов! Я должностное лицо при исполнении.
Да мне плевать, какое он лицо.
— Это ещё что за новости? — рявкаю. — Я честно выиграл эти земли на дуэли! Могу представить свидетелей!
Мышкин с подозрением глядит на меня и щурится.
— Свидетели, говорите, есть? — спрашивает с ухмылкой.
Я на секунду замешкался, но тут же беру себя в руки.
— Из Дубровного есть, — отвечаю бодро.
— А из Трушникова?
Я кашлянул, глядя на его ехидную физиономию.
— Свидетели… В общем, бумажек я не собирал. Но живые люди есть.
Мышкин хмыкает, складывает руки на груди и покачивает головой.
— Лихо, лихо… Только вот депеша говорит другое.
Вижу, что он из себя представляет. Приехал сюда далеко не за правдой.
Что ему нужно? Человек, которого Захар заслал. Точно он. Пригляделся я к следователю — глаза бегают, будто боится разоблачения.
— Так-с, — тянет он, прихлёбывая воду, — выходит, что вы хотите сказать, что никакого самозахвата не было?
— Конечно, не было! Я по правилам забирал, с честью и достоинством! А кто мне завидует, тот пусть на себя пеняет.
Мышкин медленно кивает, но гнёт своё.
— Однако факты… — начинает он.
— Какие факты? Кто их надоумил, а? — вскипаю я. — Дядя Захар, вот кто! И вы его прекрасно знаете.
Мышкин отмахивается.
— Давайте без эмоций. У нас тут закон, а не разборки.
— Закон! — хохочу. — Да я больше вас законов знаю!
Он мнётся, прячет глаза в бумагах, а я прищуриваюсь.
Надо же, дядюшка Захар не только сам лукав, но и людей таких же себе подбирает. Эта серая конторская мышь себе на уме.
И Черный Маг его, конечно, хорошо работу делает, но я-то сам не промах.
Сдвигаюсь ближе, понижаю голос.
— А если я свидетелей привезу? Дело закроем?
Мышкин хмыкает, явно заинтересовался.
— Если свидетели есть, чего ж не привезти? Привезёте — посмотрим.
Я усмехаюсь про себя.
Велика честь, людей ему вези! Тут своих хватает.
Какая разница? Если он врёт, зачем мне правду говорить?
— Ну что ж, господин Мышкин, располагайтесь, а завтра мы с вами посмотрим, кто прав. Только учтите — у нас тут свои порядки.
Мышкин с подозрением глядит на меня, но кивает.
Назавтра с самого утра следователь службы юстиции Александр Мышкин явился снова. Сегодня он вырядился в мундир, показать свою значимость. Вошёл, будто он тут главный, огляделся, поморщился и протянул мне бумагу.
— Ознакомьтесь.
— Да, вроде вчера я уже видел. Или за ночь жалобы на меня приумножились? Что ещё я успел натворить?
Прячу усмешку в уголках губ.
Беру документ в руки.
Чудеса да и только!
Эта жалоба была по сути та же самая, но если накануне на основе, якобы от бывших хозяев деревень.
То вторая — уже от замученных мной крестьян Трушникова и Дубровное.
По почерку было ясно, что писал это Мышкин сам. А уж содержание. Мол, я незаконно присвоил себе две деревни — Трушниково и Дубровное, и жалуются на меня уже крестьяне этих деревень.
Забавно.
Особенно если учесть, что я их от оброка освободил, работой обеспечил, инструментами, продуктами. И даже невольниц освободил от тяжкого непосильного труда. Обещал всем процветания и защиту, как от монстров, так и от прочей двуногой нечисти.
Кто же мной недоволен — то будет?
Бедный Мышкин всю ночь строчил очередную кляузу.
Следователь службы юстиции скрестил руки на груди и, прищурившись, смотрит на меня, как кот на мышь.
— Ну-с, господин хороший, что скажете? Бумага официальная, печати есть.
Я шумно выдыхаю.
— Александр Семёнович, бумага-то официальная, да только люди на ней расписались левой ногой, и это явно не крестьяне. Дайте угадаю, депешу вам принёс Черный Маг? Или вы сами постарались её наклипать?
Мышкин вздрогнул.
— Не знаю, о чём вы. Кто такой этот ваш Черный Маг?
— Человек моего дяди Захара. Любит интриги, бумажки, и вот эти вот мелкие пакости.
Не успел следователь придумать ответ, как в комнату шумно вошли мои приглашенные свидетели — Сашка и Васька. Здоровенные, краснолицые, с улыбками до ушей.
— Господин следователь, а мы вам про дуэль рассказать пришли! — радостно заявляет Васька.
Мышкин едва заметно кривится.
— Что за дуэль? Нам о земельных спорах тут разбираться надобно.
— Дык мы про то и говорим! — подхватывает Сашка. — Тот, что бумагу на нашего барона написал, он же драться с ним хотел, да только испугался и стрелял вверх. Видали таких трусов?
— Да не об этом речь! — не выдерживает Мышкин. — Про земли объясняйте!
Васька хлопает ладонью по столу.
— Александр Семёнович, а зачем вам правда, если вы сами врёте? Кто вас подослал?
— Никто меня не подсылал! Вы что себе позволяете, простолюдины!
Зря он так! Обижает простой народ.
Но следователя службы юстиции при исполнении несёт дальше.
— А ну вон отсюда! — вопит Мышкин поправляя мундир.
Сашка прищуривается.
— Ну-ну. Как –то невежливо вы себя ведете, нервничаете почём зря, здоровье своё портите. Если не Захар Степанович, так кто ж, вас прислал? Черный Маг? А может, сам чёрт?
Мышкин покраснел и отвёл взгляд. Я хлопнул его по плечу.
— Александр Семёнович, скажите своему начальству, что деревни мои, я за них перед Богом и законом в ответе. А бумажки ваши пустое.
Следователь фыркнул, спрятал депешу в папку и направился к двери.
— Ещё увидимся! — зло бросает он.
Сашка провожает его взглядом и хмыкает.
— Верно, дядь Захар его к нам ещё не раз пришлёт. Скучать не даст.