— Новое поступление из имперской кузни, — замечает Никольский. — Дорогая игрушка.
Хмыкаю. Деньги у нас есть. Пока есть.
— Похвально. Продолжайте в том же духе. И быстрее кадетов отправляйте на практику в полевые Лагеря Стражей.
После обхода академии отправляюсь в банк. В приёмном зале тяжёлый запах воска, чернил и дорогих духов.
Клерки скользят по полу в мягких туфлях, словно привидения.
— Барон Архипов, ваш счёт стабильный, вложения в древесину и серебро приносят доход, — почтительно докладывает управляющий.
Киваю, подписываю бумаги, принимаю кошель с золотом.
Возвращаюсь в особняк. Иду к себе в кабинет. Дверь распахивается, влетает вихрем Мария, сбрасывает плащ. Глаза сверкают.
— Ваше благородие, вы даже не представляете. Наши Стражи нашли лагерь бунтовщиков в ближайшем лесу. Полное гнездо, с магами, с оружием… Но они знали, что мы придём!
— Знали? — напрягаюсь я.
— Кто-то слил информацию. — Она пристально смотрит на меня. — Вопрос в том, кто?
Глаза её горят, щеки порозовели от пережитого боя. Она говорит быстро, чётко, с холодной яростью, выдавая мне картину случившегося так, словно я сам держу меч в руках.
— Их было три десятка, барон. Хорошо одеты, в сапогах. Лёгкие панцири под кафтаны, шляпы с плюмажами. При саблях, при ружьях, при конях, — перечисляет она, будто чеканя приговор. — Не просто голытьба, не шайка лесных бродяг. Это люди с выправкой, с дисциплиной.
Прищуриваюсь. Всё так. Мария описала не обычных разбойников. Это воины. Хорошо подготовленные. Хорошо вооружённые.
— Значит, у них есть хозяин, — резюмирую я.
— Хозяин⁈ Чьи это люди?
— Это люди графа Андрея Морозова, — произношу я медленно.
Мария хмурится.
— Значит, война, барон?
Глава 31
— Рассказывай, Мария. Я жду — говорю я.
— Мы засекли их, когда они жгли хутор Ковшовых. Поднялся дым, мы пошли на запах гари. Когда подкрались ближе, увидели — стреляют в воздух, чтобы напугать, но никого не трогают. А один, высокий, с красным шарфом на шее, всем командует. Я ещё подумала — нет у простого бродяги и такая осанка, не может быть. Да и голос командирский. Так что, барон, мы не дожидались, когда они уйдут с награбленным. Взяли лошадей, зашли с двух сторон.
Мария говорит отрывисто, без ненужных эмоций. Но я вижу, как в уголке её губ застыла тень улыбки — ей нравится воевать.
— Начали с тех, кто с ружьями, парочку сразу сняли. Остальные бросились врассыпную, но не тут –то было. Кто-то крикнул: «Становись шеренгой!». И они стали в ряд, да как зарядили — мы едва головы не сложили. Пришлось в рукопашную.
Она вынула из ножен кинжал, крутанула его в пальцах.
— Вот этим я ему горло распорола. Был один такой, длинный, в кожаном кафтане, чуть руку мне не отрубил. Но я его опередила.
Слушаю её, а у самого перед глазами встает картина боя — грохот выстрелов, крики, звон клинков. Мария рубится среди конников, кинжал в одной руке, сабля в другой, лицо пылает азартом, рядом кто-то падает, в глазах его уже пустота.
— Выжили трое, барон. Один тяжело ранен, двое в порядке, но молчат, гады. Хоть режь их, хоть жги — не говорят, кто их послал.
Усмехаюсь. Не говорят?
— Я уже сказал — граф Андрей Морозов. Он вышел на тропу войны со мной.
Мария качает головой.
— Война с ним уже идёт, — резюмирую. — Но сейчас он ее переводит в горячую фазу.
Свожу хмуро брови.
— Что прикажете? — спрашивает, стирая кровь с кинжала о рукав мундира Мария.
— Разбить отряд до конца. Найти остальных. Проследить, не подтянутся ли еще.
Девушка сверкает глазами.
— Будет сделано, барон.
Долго смотрю ей вслед. Красивая статная… боевая подруга.
Почему я с ней медлю?
Давно бы уже уложил в кровать. И ведь нравится она мне чертовски.
— Ваше благородие, к вам боярин Семен Колтов прибыл.
У ворот замирает экипаж.
Выходит боярин Колтов — человек, которого я действительно рад видеть. Поджарый, с острым взглядом, всегда собранный.
— Барон! — кричит он от самых ворот. — Приветствую вас. Вот проведать приехал.
Уходим в кабинет. Семён говорит быстро, с энтузиазмом, он явно горит своими проектами.
— Пензенская губерния процветает, — смотрит на меня пристально, — но нужна поддержка, чтобы окончательно поставить её на ноги. Дороги, Демид, вот где всё кроется! Нет дорог — нет торговли. Нет торговли — нет развития!
Киваю. Всё так. Обсуждаем планы, и разговор незаметно перетекает на Московскую губернию.
— Мой кузен, князь Александр Колтов, — вдруг говорит Семён, — слышал о тебе. Хочет познакомиться, пригласил в гости.
Усмехаюсь.
— О, так у меня уже есть поклонники в Москве?
— И немало, — подтверждает Семён. — Ты стал известной фигурой. Если хочешь новых связей, новых перспектив — это твой шанс.
— Давно пора наведаться в столицу, — принимаю приглашение.
На следующий день назначаю встречу с воеводой.
Мы с Рублевым обсуждаем дела в полевых лагерях Стражей — людей, которые охраняют границы наших земель.
— В последнее время замечены подозрительные передвижения вдоль наших границ.
— Удвоить охрану! — приказываю. — Явно смута затевается.
После обеда Анна Степановна собирается уезжать в деревню к сталкерам.
Возле повозки рядом с ней стоят Лиза с Сашей. Мать целует детей, прощается.
Но мы оба понимаем — это не прощание, а лишь временная разлука. Сжимаю руку, смотрю ей в глаза.
В этот момент на дорогу, ведущую к моему дому, вылетает броневик. За рулём — Васька, улыбается довольный, что доверил ему перегнать внедорожник в город.
— Ну что, барон, пора в путь? — ухмыляется он, открывая дверцу.
Повозка увозит Анну в одну сторону, а мы с Семёном Колтовым забираемся внутрь броневика, и вот уже машина мчит нас в Московскую губернию.
Ветер свистит за окнами. Броневик несется по ухабистой дороге, рыча, как раненый медведь. Васька, сидит за рулем на кожаном сиденье, ухмылялся, разглядывая крыши домов, проплывающие мимо.
— Васька, ты лучше на дорогу смотри! –ворчу.
Впереди виднеется лес.
Сижу, задумчиво постукивая пальцами по подлокотнику, а боярин Семен Колтов, нахмурившись, пристально вглядывается в горизонт.
— Ты глянь, какая техника, — восхищенно бормочет Васька — А? Летит, как стрела! Ежели б сам царь увидал, так, поди, повелел бы на Спасской башне такую поставить, вместо курантов.
— Васька, ты, когда рот открываешь, мир становится чуточку глупее, — смеюсь я, растягивая слова.
— А ты, барон, не завидуй, что у него мысли извилистые, — комментирует фамильяр.
Зир, прищуривается и встряхивает серебристой шерстью. И вновь открывает пасть, обнажая острые, как бритва, зубы.
— Барон, если Васька не замолчит, можно я его съем? — спрашивает с ленивой улыбкой.
— Попробуй, — ухмыляюсь я. — Но не обижайся, если подавишься.
Лес уже сгущается, деревья сжимаются вокруг дороги, словно заговорщики в темном углу. Ветви царапают броневик, а тени пляшут в лучах полуденного солнца. В воздухе висит запах хвои и влаги.
Колтов молчит. Но я чувствую, что у него на уме.
— Ты чего нахмурился, боярин? — спрашиваю. — Дело есть?
— Есть, — отзывается он, медленно повернув голову. — Морозовцы ещё не сложили оружие.
— Знаю. Ну, пусть попробуют.
Едва успеваю договорить, как воздух взрывается грохотом. Пули застучали по броне, будто град по крыше. Васька чертыхается и сжимает рукоять кинжала, будто он может помочь против оружейного огня.
— Вот жеж! — орет он. — А ну, ребятки, чур меня, не по лицу!
Фамильяр мой шипит, его глаза вспыхнули красным. Броневик содрогнулся, взревел, а затем из боковых панелей выдвинулись длинные, чёрные дула пушек.
— Подарочек от барона Демида Архипова! — кричу я и бью кулаком по панели.
Выстрелы разрывают воздух. Пушки плюются огнем, словно дьяволы в ярости. Снаряды взвились в небо, а затем рухнули вниз, поджигая землю.
Визг, крики, огонь.
Один из морозовцев, с перекошенным от ужаса лицом, бросает ружьё и кидается вглубь леса. За ним — ещё один. Я смотрю им вслед, держа руку на рукояти меча.
— Будем догонять? — спрашивает Колтов, прищурившись.
Качаю головой.
— Нет смысла. Они уже никто.
Мысль обрывается, потому что раздается скрежет под днищем броневика. Васька бледнеет.
— Барон… у нас под брюхом что-то есть.
Резко поворачиваюсь к приборной панели. В тот же момент броневик дёргается и накреняется.
Морозовцы не просто так бежали. Они оставили ловушку!
— Чёрт! — выдыхаю я, когда броневик начинает заваливаться на бок.
Ирония судьбы?
О да. Барон Демид Архипов, гордо катящийся в бронированном звере, отправляется прямо в лапы врагов.
А они уже выходят из леса снова. Те, кто должен был быть мёртв.
Их больше, чем я ожидал.
— Ну что, господа! — усмехаюсь, вытаскивая меч. — Придётся поговорить с ними поближе.
Зир рычит. Васька вытаскивает кинжал.
Боярин Колтов выбирается наружу.
Васька сражается, как одержимый. Он двигается быстро и ловко, словно уличный боец, привыкший к дракам во дворах. В его руках мелькает охотничий нож, которым он молниеносно отражает удары противников, не давая им приблизиться.
Работает по двум бойцам сразу — одному засаживает кулаком в скулу, так что тот пошатнулся, а второго ловко подсекает ногой, отправляя в грязь.
Семен Колтов действует более размеренно и методично. Он силён, тяжел в ударах, его стиль напоминает бой мешками с цементом — если попадёт, то мало не покажется.
Одного из нападавших он хватает за воротник и впечатывает в капот машины, так что железо стонет. Второго осаждает точным хуком в солнечное сплетение, тот падает, хватая воздух ртом, словно выброшенная на берег рыба.
Я же, маневрируя между противниками, вижу, как они пытаются нас зажать. Один из них вытащил кинжал и рванул на меня, но я успеваю пригнуться и врезаю ему локтем в грудь. Он закашлялся, отшатнулся, а я добавил удар снизу в челюсть.