— Только не все учел в своих расчетах, — бросаю я, распахивая дверь трактира. — И сейчас мы обдумаем хорошенько, что теперь с ним сделаем. Если, конечно, не одумается.
— Я бы на твоем месте превратил его в жабу, — хихикает Зир. — А что? По мне так, супер наказание.
— Помолчи, дружок!
Оглядываемся по сторонам в поиске свободного столика. Тут шумно, тепло и пахнет жареным мясом. Я шагаю впереди, когда слышу чей-то насмешливый голос.
— Ну и ну… Самозванец пожаловал! И не один, а со своим зеркальным отражением!
Поворачиваю голову через плечо.
Голос принадлежит старому князю Вяземскому, который сидит за дальним столом в окружении своих приятелей. Он приподнимает бокал, сверкая глазами и, криво улыбаясь, продолжает.
— Как, должно быть, удобно — таскать с собой двойника! Сегодня один клянчит титул, завтра другой — наследство. Боюсь представить, что будет послезавтра. Может, явится третий и объявит себя императором?
В трактире мгновенно становится тише.
Присутствующие оборачиваются в нашу сторону, любопытствуя, как мы отреагируем.
Делаю шаг вперед, но Арсений кладет мне руку на плечо, предупреждающе сжимая.
— Князь, — цежу я с ледяным спокойствием. — Похоже, старость лишила вас разума.
Арсений ухмыляется и добавляет.
— Нет, нет, Демид, не обижай князя. Просто он завидует. Не у всех есть брат, а у кого-то и друзей-то нормальных нет. Остаётся сидеть в углу и брюзжать, чтоб хоть как-то привлечь внимание.
Трактир взрывается хохотом.
Несколько человек одобрительно хлопают в ладоши. Князь Вяземский багровеет, словно его облили кипятком.
— Ты… —рычит он в мою сторону, вскакивая. — Ты жалкий мошенник! Я не позволю тебе разгуливать по этому городу с твоими грязными интригами. С двойниками –магическими копиями!
Хищно улыбаюсь и медленно шагаю к его столу.
— Вы уже позволили, князь. — Наклоняюсь ближе и тихо говорю: — И дальше вам придется только смотреть, как это продолжается. Или вы решили, что ваше мнение что-то значит для меня? Или что-то меняет?
Зир хлопает крыльями.
— Вот это я понимаю — достойный ответ!
Князь еще что-то бормочет себе под нос, но внимание всех уже переключилось, смех, разговоры, звон… заполнили трактир.
Сажусь за стол, киваю Арсению, и заказываем ужин.
Мы уже приступили к еде, как неожиданно к нашему столику кто-то приблизился.
Поднимаю голову и с удивлением вижу, что тяжело дыша и вцепившись в эфес шпаги, напротив меня — князь Вяземский, красный как варёный рак.
О, нет, он стар, но все –таки нарывается.
— Вы, сударь, жалкий проходимец! — выплёвывает он, и его усы возмущённо шевелятся, будто две взъерошенные гусеницы.
Весь зал замер.
Гости, дамы с веерами, старики с кружками — все уставились на нас, затаив дыхание.
Уверен, кто-то уже тайком делает ставки. Я бы тоже поставил на себя, но в этот раз ставка — моя честь.
— А вы, князь, — небрежно киваю, — просто недоразумение в парике.
Гул прокатывается по залу.
Кто-то нервно хихикает, кто-то осеняет себя крестом. Князь, не собирается отходить назад. Он выхватывает шпагу, и мне ничего не остаётся, кроме как ответить тем же.
Лезвия звенят, столы разлетаются в стороны, народ расступается, освобождая площадку для поединка.
Не хватает только кричалки, как в древнем Риме: «Хлеба и зрелищ!»
Зато есть нежные особы.
— Прекратите! — кричит графиня Орлова, вскидывая руки. — О, Боже, эти мужчины! Всё-то им — честь, кровь, клинки! А если вы заденете друг друга? Как потом с этим жить!
О, милая графиня, заденем — вот и посмотрим, кому жить, а кому — нет.
Делаю шаг вперёд, резкий выпад — и князь едва успевает парировать.
Чувствую, как в толпе перешёптываются. Кто-то негромко произносит моё имя, кто-то вспоминает прежние поединки.
Князь тяжело дышит, его парик съехал набок, а глаза горят бешенством. Хороший знак.
И вот он, решающий момент.
Один неверный шаг — и я высекаю тонкую красную линию на его руке. Всего лишь предупреждение, а он уже побледнел.
— Сударь… — сипит он, глядя на кровь. — Вы…
— Что не так, князь? — отвечаю, сдувая с рукава невидимую пылинку. — Я сохранил вам жизнь, но в следующий раз не промахнусь.
Князь сжимает зубы, но опускает шпагу. Толпа замирает в ожидании скандала.
Неожиданно распахиваются двери, и в зал врывается Васька, бледный как холст.
— Барон! — его голос дрожит, и это меня настораживает. — Там… Ваш дом…
— Что мой дом? — спрашиваю я.
— Горит, барон! Полыхает, как факел в ночи!
Киваю своим, вставляю шпагу в ножны, набрасываю на себя камзол и бегу к выходу, чувствуя, как в груди разгорается ярость. Если этот пожар не случаен?
Если это месть⁈
Мой броневик уже несется к дому.
Оранжевое зарево на горизонте зловеще красиво, но по спине бегут мурашки. Еще бы, ведь горит наш дом.
Зир находится рядом, и молчит из последних сил, что-то на него непохоже.
Почувствовав на себе мой взгляд, смелеет.
— О, господин, вы же меня знаете. Я, конечно, могу сказать, — меланхолично произносит фамильяр, болтаясь у меня на плече. — Лично я ожидал чего-то подобного еще с той минуты, как дорогая тетушка Нинель решила заняться обучением племянницы.
Вздыхаем синхронно с братом, добавить нечего.
Во дворе, на фоне разрушающегося от жара и огня особняка, стоит тетя Нина — в наспех накинутой шали, крепко прижимая к себе дрожащую, заикающуюся Марию.
Кто бы мог представить себе нашу Машу в таком плачевном состоянии когда-нибудь!
Очевидно наделала делов.
Рядом суетятся двое перепуганных слуг, у одного из которых еще дымится подол сюртука.
С нескрываемой яростью оглядываю чернеющие развалины.
— Можно узнать, что тут, к демонам, произошло⁈
Тетя глубоко вздыхает, поправляет сползшую шаль, и со спокойствием академика выдает.
— Мы с Машенькой проводили базовый ритуал вызова души. Ну, элементарный! Чуть сложнее «Светоча памяти».
— И что пошло не так? — медленно уточняю я, глубоко дыша, дабы успокоиться и принять верное решение.
— Ну-у… — тянет тетя, поглаживая вздрагивающую Машу по спине. — Малость огня добавилось.
— Малость⁈ — не выдерживает Арсений, ошарашенно уставившись на руины.
— Ну да, деточка немного переусердствовала.
— Немного⁈ — у меня едва не начинает дергаться глаз.
— Ну, скажем так, в какой-то момент воронка загорелась… — признает тетя. — А потом из нее повалил эфирный огонь. Я пыталась его погасить, но, знаешь ли, эфирный огонь не особенно поддается тушению.
— О, это точно, — вставляет Зир, с ленцой прихлопывая лапой копоть с моего плеча. — Ты ж помнишь, господин, как тот некромант на прошлой неделе загорелся? Почти как свечка.
— Не напоминай! — рявкаю я.
— Вообще, не стоило Машеньке пытаться напрямую соединять стихию эфира с огнем, — задумчиво продолжает тетя. — Это же основа основ, я объясняла…
— Я хотела впечатлить тебя, тетя, — всхлипывает Маша, наконец приходя в себя. — Хотела показать, что умею!
— Ты еще и всхлипывать умеет? Ну, давай, Мария, удиви меня! — цежу я.
Наступает тишина, нарушаемая только потрескиванием обугленных балок.
Затем вздыхает Арсений.
— Ну, зато дом теперь можно строить с нуля.
Тру руками лицо.
— Арс, ты предлагаешь в этой ситуации видеть положительные стороны⁈
— А что еще остается? — жмет плечами.
— Ох, бароны — тянет Зир. — Ну не зря же я всегда говорил, что в вашей семье гены разрушения очень сильны. Это талант, я бы даже сказал, семейная гордость.
— Зир, помолчи! — одновременно рявкаем с братом.
Фамильяр накрывает мордочку лапкой, но хвостом ухитряется изобразить некое подобие саркастического взмаха.
Я снова перевожу взгляд на пепелище и понимаю, что решать придется мне.
— Ладно, дамы и господа, — объявляю я, глубоко вздохнув. — У нас больше нет дома.
— Совсем нет, — хмыкает Арсений.
— И это значит, что нам нужна новая крыша над головой. Срочно.
Все переглядываются.
— И куда же мы теперь? — тетя склоняет голову, пристально глядя на меня.
Хищно улыбаюсь.
— Мы отправляемся…
Я осекаюсь. Если скажу это вслух, все точно меня не поймут.
Но решение принято.
Глава 16
Броневик сотрясается на ухабах. Машина урчит, как голодный демон, в недрах которого висит напряжение. Все гадают, куда я их везу.
Но озвучивать –рано.
Василий сжимает руль, как глотку заклятого врага, и шипит сквозь зубы что-то нечленораздельное.
Все на нервах.
Позади остался наш дом, точнее, его дымящиеся останки. Виновница трагедии — Маша, сидит, прижав к груди фамильяра Зира, и даже не пытается оправдаться.
— Ну, бывает, — говорит она с виноватым смешком. — Огонь — стихия капризная.
— Бывает? — выдаёт Арсений, заикаясь от злости. — Дом! Наш родовой дом!
— Какой еще родовой? — спорит она. — Вы же его за золото купили.
— Не купили, а выкупили! — поправляет брат. — Двести лет истории, проклятья, защитные чары, шесть этажей, башни, подземелья! Всё в пепел!
— Честно говоря, башни уже были накренены, — замечает тётя Нина, протирая очки. — И плесень в подвале завелась страшная.
— Ну да, чего уж теперь, — поддерживает её фамильяр Зир, лохматое существо неопределённого вида, лениво вытягиваясь у Маши на коленях. — Зато теперь у нас настоящий свежий старт. Знаете, как в книгах? Герои теряют всё и начинают сначала! Только без пафосных речей, пожалуйста, у меня от них шерсть дыбом.
— Ах ты, магический клоп! — Арсений возмущённо тычет в него пальцем. — Это тебе смешно? А где мы теперь будем жить⁈
Все замолкают. Вопрос резонный.
— У нас есть несколько вариантов, — спокойно говорю я, откидываясь на сиденье. — Городской особняк у реки…
— Продан.
— Родовое поместье на севере…
— Проклято.