— Замок деда?
— Захвачен нежитью.
— Хм. Тогда… у меня есть ещё одно место.
Многозначительно смотрю на всех, выдерживая паузу.
— Где? — наконец, спрашивает тётя Нина.
Называю поместье на западе губернии.
На секунду в броневике — абсолютная тишина. Потом взрыв.
— Ты сошёл с ума⁈
— Нет, серьёзно⁈
— Это хуже, чем нежить!
Зир вообще сворачивается в клубок и тихо скулит, как испуганный щенок.
— Вы же знаете, что там, — вклинивается в разговор слуга и сглатывает. — Там…
Думает, я не знаю. Еще как знаю, поэтому и еду туда. Но вслух говорю другое.
— Там нас никто не ждёт, — спокойно замечаю я. — И там мы в полной безопасности.
— В безопасности⁈ — подает голос Зир, но кто на него обращает внимание.
Мы подъезжаем.
Броневик резко тормозит, вздымая грязное облако брызг. Вываливаемся наружу.
Перед нами — огромный, древний особняк. Тёмные окна, словно пустые глазницы. Окружённый заброшенным садом, с глухими стенами, заросшими мхом. Легенда о нём ходила жуткая.
И я знал — сюда никто не посмеет сунуться.
Сзади — шёпот Арсения.
— Демид… а вдруг они всё ещё там?
Вдруг?
Ветер завывает. Где-то хлопает ставня.
Смотрю на дом, на его мрачную, неприступную громаду. И знаю — нам надо туда.
Шагаю по размытой мокрым снегом дороге, ведущей к родовому поместью моего прапрадеда по материнской линии -графа Шумского.
Небо, серое и тяжелое, как свинец, нависает над нами.
— Ты уверен, что нам сюда? — Арсений, мой брат-близнец, поправляет воротник плаща, бросая на меня хмурый взгляд.
— О, конечно, братец, — усмехаюсь. — Я даже скажу больше — уверен, что там нас уже ждут.
Арсений только фыркает.
Мы идем по нетоптаной дорожке, занесенной снегом. По бокам — остатки сада, в котором давно не ступала нога садовника. В воздухе стоит тяжелый пряный, гнилостный дух запустения.
Перед нами — старинный особняк.
Высокий, когда-то величественный, а теперь с осыпающейся лепниной, разбитыми окнами, он словно устало взирает на нас, ожидая, что мы решим его судьбу.
— Неуютное место, — бормочет Васька, наш преданный спутник и слуга.
— А чего ты хотел? Наследие графа Шумского — это тебе не трактир «Веселый повеса», — насмешливо замечает Нина Сергеевна.
Маша, её родственница и отныне преданная ученица, молчит, но её пальцы сжимают рукоять кинжала на поясе. Чует что-то, девочка.
И не зря.
— Нехорошее здесь место, — протягивает фамильяр Зир, сверкая янтарными глазищами.
Всматриваемся в темноту.
Внезапно прямо на глазах начинает сгущаться тень.
Она соскальзывает с особняка, вытекает из подвалов, слетает с карнизов. И из этой тьмы выступает — худой карлик в балахоне, его костлявые пальцы вытягиваются вперёд, а из-под капюшона видно лишь два пустых глазных провала.
— А вот и встреча, — выдаю я.
Карлик не отвечает.
Он только вздымает руки, и в следующий миг на нас опускается туманная сеть — липкая, стягивающая, затягивающая нас в себя, как паутина.
Бросаюсь в сторону, выхватывая из-за пояса кинжал, а Арсений ловко увертывается, перехватывая на себя удар.
Некромантки — Нина и Маша одновременно чертят в воздухе руны.
Вспыхивает белое пламя, прожигающее туман. Карлик шипит, но тут же откуда-то появляются ещё двое таких же. Они несутся к нам, их балахоны развеваются, как крылья ворон.
Начинается охота.
Хватаю первого, но он вьётся, как угорь. Арсений вышибает с ног второго. Нина ловит третьего магическим бичом, а Маша вонзает кинжал в его бесплотное тело — и карлик взвизгивает.
Мы хватаем их всех, затягивая в круг, и в этот момент двери особняка распахиваются сами собой…
Гулкое, тягучее эхо уходит вглубь мёртвых коридоров. Мы, не теряя времени, врываемся внутрь.
И — замираем.
На полу, у самого входа, в беспорядке валяются трупы людей. Нет, не просто людей. Наших двойников. Моего. Арсения. Маши. Нины. Васьки. Лицо каждого — искажённая гримаса ужаса.
Медленно оглядываюсь на брата.
— Я, конечно, не суеверен, — произношу, ощущая, как холод сковывает сердце, — но, кажется, нам здесь не рады.
— Это предупреждение, — сипло произносит главный некромант — Нина Сергеевна.
— О чем? — бросаю я.
— О том, что соваться сюда не следует.
— У нас есть выбор? — с сарказмом интересуюсь я. — Не вы ли, любезная тетушка Нинель с дорогой вашему сердцу племянницей Марией, сегодня сожгли мой особняк до тла?
— Барон, — твердо произносит она. — Это не повод совать голову в пекло!
— Нет, это повод, теперь всем нам постараться завоевать безопасное место для жизни.
Некромантка с раздражением ведет плечом.
— Заодно, думаю, и провинившаяся Маша попрактикуется в вашем ремесле на благо общего дела, — с иронией добавляю я.
Конечно, я не ждал, что будет легко. И потащил их сюда совсем не потому, что сгорел особняк.
Перед решающей схваткой с Захаром, хотел подкопить сил у древнего магического материнского рода.
Если, конечно, получится.
Этот родовой особняк рода Шумских оброс такими устрашающими легендами, что никто сюда не суется уже пару веков.
Говорят, в свое время находились смельчаки. Но никто из них назад не вернулся.
Сгинули, как в лабиринте!
— Впрочем, вы, Нина Сергеевна, не обязаны с нами туда идти, — замечаю я.
Некромантка только презрительно дергает плечом, и продолжает свой путь вместе с нами.
Открыв тяжёлую дубовую дверь, и пройдя пыльным длинным коридором мы шагнули прямиком в иное столетие.
Вокруг — сияние хрусталя, огни свечей, аромат мускуса и дорогих пряностей.
— Ой-ёй-ёй, барон, это же не коридор, а прямая кишка времени! — над ухом сипло хихикает мой фамильяр Зир.
Но мне не до смеха.
Через портал времени мы провалились в 16 век…
Ошеломленные стоим на входе в огромный зал, перед нами разворачивается картина, достойная кисти Тициана — русский бал шестнадцатого века.
Высоченные потолки — выше, чем в нашем времени. Не экономят на дереве и лепнине. Огромные люстры светят так, что кажется, будто день не кончался вовсе.
По стенам — тяжёлые гобелены с изображением битв, всадников, да сцен охоты. В воздухе парит музыка — скрипки, лютни, редкие трубы.
Дамы в парчовых платьях, с высокими причёсками, сжимают веера и ведут неспешные разговоры, изредка одаривая кавалеров взглядами, в которых читается вся гамма чувств — от скуки до открытого вызова.
Кто-то танцует — медленно, чинно, с той размеренностью, которой в нашем веке уже и не встретишь. А кто-то стоит у стены, прищуриваясь, словно волк, оценивающий возможную жертву.
Бояре обсуждают, как всегда, своё.
Политику, земли, новые указы государя. Бросают сдержанные, но внимательные взгляды на новых гостей. Чувствуется, что каждый здесь — игрок в сложной шахматной партии, где ход не всегда предсказуем, а проигрыш может стоить не только состояния, но и головы.
И тут сквозь толпу, опираясь на трость, к нам идёт сам хозяин вечера — граф Лев Шумской. По совместительству, наш прапрадед.
Высокий, крепкий, хоть и пожилой. Лицо в морщинах, но в глазах — стальной блеск. В нём чувствуется воля, тот стержень, который делает людей не просто знатью, а вершителями судеб.
Рядом с ним — его супруга, всё ещё удивительно красивая женщина с чёрными, как смоль, волосами. Её взгляд скользит по нам, и я чувствую, как внутри что-то холодеет. Не то чтобы она враждебна — нет, это что-то иное. Как будто она видит нас насквозь.
— Демид. Арсений, — говорит граф Шумской, останавливаясь перед нами. В его голосе нет сомнений. — Я знаю вас. Вы — мои праправнуки, — с холодной учтивостью продолжает он.
Зир отзывается мгновенно.
— Барон, а не пора ли смываться? У него такой тон, как будто он знает что-то, чего не знаем мы.
Напрягаюсь, но сохраняю вежливую улыбку.
— Удивительное совпадение, граф, — начинаю я, но он лишь качает головой.
— Это не совпадение. Вы вернулись. Как и было предсказано.
Толпа вокруг мгновенно притихает.
Я ощущаю, как взгляды вонзаются в нас со всех сторон.
— Вернулись? — переспрашивает Арсений. В его голосе больше любопытства, чем страха.
Дед Шумской кивает. Его супруга сжимает его руку, но не произносит ни слова.
— Пойдёмте. Нам есть о чём поговорить, — говорит граф, разворачивается и направляется к выходу из зала.
Я бросаю взгляд на Арсения, он едва заметно кивает. Делать нечего — мы следуем за нашим… прапрадедом.
Зир продолжает нашёптывать.
— Барон, что-то мне подсказывает, что это не та встреча с родственниками, о которой вы мечтали. Сейчас начнётся что-то странное, я чувствую.
И он не ошибается.
Потому что едва мы заходим в соседний зал, дверь за нами захлопывается. Раздаётся странный звук — то ли скрежет, то ли злобный шёпот, и в ту же секунду я понимаю — выхода отсюда уже нет.
Кто-то за моей спиной произносит.
— Замок запечатан. Теперь всё зависит от вас.
Чувствую, как холодок пробегает по спине.
Кто-то знал, что мы придём.
И этот кто-то явно не собирается отпускать нас просто так.
Глава 17
Стою в холле фамильного особняка, запечатанного, как склеп древнего короля.
Стены — массивные, из черного гранита, украшены барельефами с угрюмыми лицами моих предков, которые, судя по их выражениям, совершенно не в восторге от моего присутствия.
Над нами — хрустальная люстра, в которой застыли капли магического огня, подрагивающие, как пламя в безветренную ночь.
— У меня предчувствие, — меланхолично сообщает фамильяр Зир, сидящий на плече. — В ближайшие полчаса кто-то из нас умрёт. Вероятно, ты. Или я. Или все вместе.
Мой брат-близнец, вонзает в меня испытующий взгляд. Он, конечно, рад бы поспорить, но ситуация такова, что ссориться в глухом магическом лабиринте — не самая гениальная идея.