Наконец-то, враг повержен.
Раммон появляется вновь, кивая с одобрением.
— Ты доказал свою силу и достоинство. Лабиринт теперь твой.
— Благодарю.
— Можешь не благодарить, ты завоевал его по праву сильнейшего.
Мгновенно все меняется.
Чувствую, как Лабиринт откликается на мое присутствие. Его коридоры перестраиваются, подчиняясь моей воле. Мана течет по нему, как кровь по венам, наполняя меня энергией.
Зир садится на мое плечо, его глаза светятся удовлетворением.
— Ну что, барон, теперь у нас есть собственный Лабиринт. Что дальше?
Улыбаюсь, ощущая вкус победы.
— Дальше? Мы покажем миру, на что способны.
Выныриваю из Подвижного лабиринта — в буквальном смысле, потому что последнее его испытание затянуло меня в самые его глубины. С трудом верится, что я снова дышу дымом нашего, пусть и разгромленного, но родного завода.
Наверху меня уже ждут.
На фоне закопчённого неба и осевших стен стоят брат Арсений, Васька, Нина и боярин Семён Колтов.
— Жив! — восклицает брат. — Я ж говорил, если кто и выйдет, то это будет он — Демид!
— Или никто, — философски добавляет Васька. — Что, впрочем, тоже вариант.
Некромантка Нина подходит ближе, берёт меня за лицо, разглядывает, будто я не из лабиринта, а с Марса вернулся.
— Глаза те же, — шепчет. — Значит, точно ты, барон.
Колтов молчит.
Но на лице —улыбка.
— Архиповы снова в силе, — хрипит он. — Завод — ваш. А лабиринт… похоже, тоже.
Я ещё не осознал, что именно это значит, но Зир, материализовавшийся на моём плече в виде слегка обгоревшего, но бодрого зверя-птицы, громко шелестит.
— Ну что, теперь у вас и свой бизнес, и свой Подвижный Лабиринт! Поздравляю, семья!
Работа начинается на следующее утро. Точнее — через четыре часа, после того как мы разбудили охранников, нашли уцелевший самовар и сварили мутный, но бодрящий чай.
По территории — хаос.
Стены в трещинах, цеха завалены, станки, как побитые мамонты, лежат на боку. На складах завалены люди — живые, но контуженные, с пеплом в волосах и глазами, смотрящими сквозь тебя.
Сначала — раненые.
Нина превращается в полевую сестру.
— Эй, ты, бледный, живой?
— Ага…
— Отлично. Хватит лежать — держи бинт, вон у дядьки нога не туда гнётся.
— Но у меня три ребра…
— Ты не первый. Всё, марш помогать!
Я тоже бросаюсь лечить раненных, применяя магию исцеления, заживляя раны на глазах изумленных окружающих.
— Арсений, не стой столбом! Смотри, как делаю я. И повторяй. Начни с легких ран. Уверен у тебя получится.
Арсений начинает мне на помогать.
— О-о! А он прямо как доктор! — поощряет его Зир. — Как будто всегда был прирожденным лекарем.
У Арсения действительно получается не хуже, чем у меня.
— Давай-давай! Нам люди нужны в строю.
Теперь я уже могу оставить импровизированный лазарет на этих двоих, и заняться Лабиринтом.
Мана Подвижного лабиринта — она же таинственная, многомерная энергия, живая и упрямая, — сначала вредничает.
— Подними рухнувший козловой кран! — даю команду я.
Лабиринт формирует сгусток энергии, и демонстративно уходит выравнивать стены сортировочной.
Но потом, когда мы с Васькой вдвоём выкапываем из-под плиты токаря Савелия, мана Энергии вдруг проникается.
Становится ясно — она тоже за справедливость.
И тут же признает род Архиповых своим новым хозяином.
Всё начинает меняется прямо на глазах.
Цеха дышат. Ленты, ещё недавно скрученные в клубки, сами расплетаются и встают на рельсы. У станков проявляется светящийся контур — как у призраков, только с техническим уклоном. Рабочие только успевают подносить инструменты и убирать щебень.
Мана делает остальное.
Плавильный участок засиял первым. Станки встали, как на параде — ровно, молча, в ожидании. Один даже сам провернул маховик, как бы говоря: «Я готов, босс».
— Это чудо, — говорит Васька, протирая лоб рубашкой,
— Это семейное, — отвечаю.
На третий день запускаем первую линию. Она скрипит, фыркает, вздрагивает, и вдруг начинает работать.
Люди тоже оживают.
Кто-то приносит радио — оно ловит только гудение эфира и случайные обрывки военных маршей, но звучит бодро.
В аккурат настраивает всех на рабочий лад.
Через неделю завод гудит, как улей. Транспортеры непрерывно движутся, на них лежат кристаллы, перемещаемые в зоны их обработки.
Мана помогает без слов — где не хватает детали — создаёт, где трещина — латает металлом.
Люди перестают бояться. Ходят с прямой спиной. Говорят вслух. Улыбаются.
Нина вывешивает перед цехом расписание работы.
Колтов — человек суровый — приходит тоже каждый день. Помогает, чем может.
А я стою на смотровой площадке, смотрю вниз.
Там — наш завод. Архиповский.
Подвижный лабиринт — теперь не просто проклятье, не просто игра с элементами ребуса. Это — наш ресурс. Наша мана.
И, чёрт возьми, мне это нравится.
Зир пристраивается у меня на плече, вздыхает.
— Ну что, бос, теперь у тебя есть семья, завод и магическая энергия. Осталось только одно.
— Что еще?
— Жену бы тебе хорошую. Такому мощному производству наследники нужны.
— Рано еще мне об этом думать, — ворчу я.- Это только первый основной завод. Сколько их еще надо! А кристаллы добывать, тоже дело на поток ставить надо, чтобы цикл непрерывный был.
Подходит Арсений.
— А бойцы в Полевых лагерях?
Киваю.
— А с нечистью в Аномальных зонах вверенных мне земляных угодий, кто сражаться будет? Я уж не говорю о том, что вражеские поползновения пресекать необходимо.
— Ну, ты даешь, барон! — шелестит Зир. — Так и состариться можно, и потомством не успеть обзавестись.
— Посмотрим, Зир, — говорю. — Посмотрим.
И тут раздается крик. В цех вбегает раскрасневшийся Васька.
— Марию похитили из тюрьмы…
Черт!
Ее же практически оправдали! Она должна была только дождаться суда.
— Кто мог это сделать?
Глава 30
Я еду в тюрьму, чтобы понять, что происходит, и где искать Марию.
Внедорожник несется по старой булыжной мостовой. Машина бронированная, с фамильным гербом Архиповых на капоте — орел с мечом, парящий над земным шаром.
— Барон, ты, конечно, хозяин, — шелестит мне в ухо Зир. — Но скажи — зачем ты в этот раз сам поехал? Тюрьма ж магическая. Там тебя и заколдовать могут, и уволочь в астрал. А там всякой твари, особенно юридически осведомлённой…
— Зир, время не терпит — Надо по горячим следам Марию искать.Иначе, ее новоиспеченные родственники таких дел наворотят. Мало не покажется. Нет человека — нет проблемы. И завещание исчезнет.
И бастарды получат всё.
Слепые окна тюрьмы уже видны.
Подъезжаем.
Тюрьма в Московской губернии — не здание, а чудовище. Громадина из чёрного камня. Башни не венчают, а пронзают небо. На воротах — символ тайного дозора- закрытое око. Над воротами — надпись «Судьбу не перепишешь».
Я выхожу.
Ворота распахиваются, словно ожидают. Меня провожают двое охранников. Один — старик. Второй — юноша безусый. Оба молчат. Запах серы, крови и ладана вперемешку с чем-то ещё.
— Атмосферно, — хмыкает Зир. — Тут даже у тараканов адвокаты. Я бы на твоем месте нанял одного, заранее. Вдруг ляпнешь что-нибудь не то.
И вот, кабинет Барханова.
Массивная дверь, будто сдерживает не воздух — зло.
Толкаю.
Захожу без приглашения в кабинет. Осматриваюсь по сторонам. По стенам — полки, книги, папки толстенные. Огромный письменный стол, словно предназначен для папок с делами сразу все арестованных. На стене — портрет императрицы.
А вот и он. Следователь.
Барханов смотрит на меня из -под хмуро сведенных бровей.
Глаза — как чернила. Он сидит прямо, не двигается, только моргает изредка.
— Барон Архипов, — представляюсь я. — А вы, насколько мне известно, следователь Барханов, — говорю. — Мне срочно нужно увидеться с Марией Гавриловой. Она незаконно задержана в вашей тюрьме.
Барханов наклоняет голову, как ястреб перед прыжком.
— Вас дезинформировали.
— В чем меня дезинформировали? Что именно вы — господин Барханов ведете дело наследницы графа Гаврилова? — он насупился и молчит. — Я что –то путаю? — с сарказмом уточняю.
Он смотрит на меня с видом человека, который привык давить, а не быть давимым.
— Барон, вы уж извините, но если каждый желающий сможет заявиться с требованием отпустить узницу, ссылаясь на… ну, сеть в Пугле, — он криво усмехается, — то мы тут с ума сойдём. У нас — порядок.
Наклоняюсь над его столом, и говорю почти ласково.
— Порядок у вас… такой же, как гигиена у болотных троллей. А в Пугле уже все знают — Мария Гаврилова должна быть на свободе. Её отец, мир праху его, переписал завещание на неё, а не на бастардов той лживой вдовы. Или вы ещё не в курсе, что она родила от графа Морозова?
Барханов замер, выждал паузу, потом вдруг резко отодвигает чернильницу и шепчет, как будто за ним следят.
— Мария… исчезла.
— Прошу прощения? — говорю я.
— Ночью из камеры? Замки запечатаны. Маги на посту. Камеры наблюдения — глухо. Как будто её не было вовсе.
Кивает, вытирая пот со лба.
— Вы думаете я вам поверю? И это происходит сразу же, как все узнают из Пугла, что она законная наследница графа Гаврилова! И тем более- не убивала его. Вас это не смущает?
— Почему вы так думаете?
— Я думаю⁈ Да у вас на лбу написано, что вас купили, — произношу холодно. — Кто-то ловко ведет свою игру.
Он хочет возразить, но я машу пальцем.
— Мы ведем расследование по похищению Марии Гавриловой, — наконец произносит Барханов.
Я замираю.
Но затем…
— Не может быть, — говорю. — Похищение из вашей тюрьмы возможно только при содействии. У вас же магические замки, охрана, заклятия. Кто-то из ваших — предатель. Кто-то изнутри сдал её!