— Уважаемый Фархад, — Никита не вытерпел. Одно дело наказать непосредственного предателя, который знал, чем грозит его тайная деятельность для семьи, и тем не менее, продался врагу. Жена, как пособница, тоже рискует ответить головой за грехи мужа. Но дети… — Не мое дело вмешиваться в ваши приказы, и я понимаю всю ответственность, которую вы испытываете, охраняя ваш Род от таких людей, как Орзу. Но могу ли я смиренно просить вас пощадить семью и не ввергать их в глубины бедствий? Возможно, есть какие-то другие способы показать своим людям на примере отступившихся, что грозит предателям?
Фархад замедлил шаг, и глядя на мелькающих в цветастых халатах женщин, занимающихся хозяйственными делами, тихим голосом ответил. Даже Килич замер, стоя за спиной деда.
— Вы верно сказали, таксир Никита. На примере отступившихся я должен показать остальным, что ждет их в случае предательства. А ведь Орзу давал мне клятву. И не только за себя, но и за свою семью. Что побудило его превратиться в отступника? Неужели не понимал, кто в первую очередь пострадает? Но только ради вас, уважаемого гостя, я смягчу наказание для невиновных. Килич!
— Да, бобо! — мужчина тут же вынырнул из-за спины и замер в почтительном полупоклоне.
— Орзу должен умереть на глазах жителей махалли. Это не обсуждается. Жену выпороть, чтобы все знали, что супруги ответственны друг перед другом и перед хозяином. Эту мысль нужно донести до всех. У Орзу двое детей старше восьми лет, так?
— Да.
— Их вместе с матерью поставить на самую грязную работу. А малышка Гузаль пойдет в мой Род под опеку.
— Как долго держать Юлдуз в повинности? — уточнил Килич.
— Пока я не сочту нужным освободить ее, — Фархад приложил руку к сердцу, посмотрев на Никиту.
Волхв ответным жестом показал, что он безмерно благодарен за доброту, проявленную к отступившим. В конце концов, здесь не его вотчина, и отвечать за жизни подчиненных приходится не ему. Он гость с правом всего лишь раз попросить снисхождения для незнакомых людей.
На снимке, который ему показали, Холдар, к облегчению Никиты, не имел ничего общего с Хазарином. А ведь подспудно влезла мыслишка, что его враг каким-то образом сумел завладеть душой и телом молодого мага. Познавши тайны даосов можно еще и не так изумить окружающих тебя людей.
Пока женщины накрывали в гостиной стол, мужчины сидели в соседней комнате и беседовали о перспективах сотрудничества. Никита попросил некоторое время для обдумывания ситуации.
— Как только мы тщательно проведем разбор случившегося, я пришлю к вам делегацию для детального обсуждения, — заверил он. — Не думаю, что Авлодовы или Махкамовы горят желанием подвинуть ваш клан. У каждого есть своя ниша, свои приоритеты. Хлопок все равно останется за вами.
— Мы тоже надеемся, что сгоревшими складами все ограничится, — кивнул Бахтиер, соглашаясь. — И все же опасность войны существует. Наша разведка донесла о какой-то нездоровой активности со стороны Махкамовых и их переговоры с Авлодовыми.
За стеной послышались громкие голоса и торопливые шаги; в дверях появился Килич и прислонился к косяку.
— Прошу меня извинить, — сказал он, стараясь отыскать взглядом Никиту. — Только что аскеры на дальнем дозоре задержали человека от Авлодовых. Он хочет передать нашему гостю какое-то сообщение. С глазу на глаз.
— Где этот человек? — Фархад взял в горсть свою бороду и напряженно задумался.
— Сидит во дворе под охраной.
— Хочу посмотреть, — Никита ожидал чего-то подобного. Слишком все спокойно проходит. Невнятно и нелогично. Сожгли склады с сырьем, продемонстрировал ударную мощь огненного джина, а на выходе — тишина. Ради чего тогда все затевалось?
Черноволосый мужчина в традиционном теплом халате сидел на скамейке под большущим карагачем в окружении двух бойцов. Он был спокоен, словно вокруг него не враждебное окружение, а обычные работники офиса или некрупного предприятия. Лет ему было не больше сорока, смугловат лицом; слегка приплюснутый нос, густые усы, гладко выбритый подбородок. Обыкновенный человек без каких-либо магических способностей.
Проверка ауры ничего не дала. Никаких хитрых подсадок в виде маячков или скрытых плетений, активирующихся по сигналу на расстоянии. В общем, не живая бомба, и то хвала Перуну.
Увидев приближающегося к нему Никиту и Килича с Юсуфом поодаль, он встал, и без знаков приветствия шагнул навстречу. Охранники встрепенулись и рванули следом, пытаясь остановить. Волхв махнул рукой, останавливая ретивых аскеров. Килич коротко рыкнул, и те отступили назад.
— Господин Назаров? — русский у незнакомца был практически безупречный, если не вслушиваться специально. Так, слабенький акцент. — Для вас сообщение от моего хозяина.
— Кого вы представляете, любезный? — поинтересовался Никита.
— Клан Авлодовых. Я здесь по поручению Главы Рода.
— Что вы хотите мне сказать?
— О вашем нахождении в Бухаре известно всем влиятельным людям города, — сказал посыльный. — И все знают, почему вы здесь. Но это ваше дело, конечно. Мой господин спрашивает, есть ли у вас возможность связаться с родным домом?
— Телефоны еще никто не отменял, — внутренне холодея, ответил Никита.
— В таком случае желаю вам очень внимательно отнестись к тому, что услышите, — незнакомец приложил руку к сердцу и добавил: — Только прошу, не нужно меня задерживать и допрашивать. У меня стоит блокировка. Я просто умру, но вы ничего не добьетесь.
— Таксир Никита? — Килич напрягся. — Я могу задержать этого наглеца.
— Думаю, он прав, — задумчиво проговорил Никита. Ментальную блокировку он найдет, но вряд ли сможет ее снять. — Отпустите связника. А я хочу позвонить домой.
— Никита Анатольевич, вы бы шли в дом, — откуда-то выскочил Ильяс, успевший раздобыть для себя халат. Теперь его можно было легко спутать с местным бухарцем. — На улице довольно прохладно. На вас лица нет. Что сказал этот гад?
— Ну почему сразу гад? — усмехнулся волхв, беря себя в руки. Похлопав по карманам пиджака, вытащил телефон и нашел в списке важных абонентов номер Тамары. Сделав знак, чтобы за ним не ходили, и не обращая внимания на холод и вылетающий изо рта парок, побрел вдоль парапета бассейна.
Тамара ответила мгновенно.
— Никита, это ты? — не дожидаясь голоса мужа, с тревогой спросила она.
— Я, солнышко, — нахмурился Никита. Явно что-то случилось.
— Слава Перуну! — выдохнула Тамара. — У нас большие неприятности. Точнее, не у нас, а у Кости Краусе!
— Говори, — обернувшись по сторонам, Никита забрел в садик, где ночью бегали псы-волкодавы. — Только без истерики.
— Тебе легко советовать, а Вероника сейчас находится у нас в «Гнезде» и ревет без остановки. Просит, чтобы ты помог им.
— С Костей что?
— Да не с Костей! Андрюшку — их сына — похитили утром! Мальчишке же всего три года! Сам бы он никуда со двора не делся! Костя рвется полицию на ноги поднять, а я попросила его пока успокоиться и не делать резких движений!
— Правильно, — машинально кивнул Никита, хотя Тамара его не могла видеть. К своему стыду он испытал облегчение, что не с его детьми произошло несчастье. — Если пацана похитили, эти твари обязательно свяжутся и выставят свои условия.
— Так уже выставили! — воскликнула Тамара, и вдруг в трубке возник какой-то шум. Голос Вероники ворвался в ухо как внезапный ураган.
— Никита, дорогой! — рыдала жена Кости. — Они сказали, что помочь можешь только ты. Нужно лишь отдать им списки людей из Ордена Гипербореев! На размышление — два дня! А потом… потом они будут присылать за каждый день молчания по одному пальцу сына! Никита, пожалуйста…
Вероника сорвалась и ее плач перешел в бабий вой. Тамара, умница, отобрала телефон и шумно выдохнула:
— Уф! Вся усадьба на ушах стоит! Ты все понял?
— Да, это Инквизиция, — сжал зубы Никита. — Меня выдернули из Вологды, нанесли там удар, но совсем в другом месте, как я ожидал.
— А чего ты ожидал? — голос Тамары задрожал. — Ты опять на десять шагов вперед рассчитываешь, ни с кем не советуясь? Я бы могла быть в курсе твоих замыслов?
— Давай не будем ругаться, — вздохнул Никита. — Я скоро буду дома. Опасаюсь, что меня могут прослушать. Скажи Веронике, что до тех пор, пока похитители не встретятся со мной, Андрюшке ничего не сделают. Они просто давят на психику, понимаешь? Ход, конечно, гениальный. Через чужого ребенка воздействовать на меня. Только ты, солнышко, не реви, хорошо?
— Постараюсь, — жена вздохнула, сдерживая рвущиеся наружу эмоции.
— Как Даша?
— Тоже переживает. Но я ее изолировала от истерящей Вероники, сидит в своей комнате, в карты с Яной играет. На деньги, кстати! — наябедничала Тамара. — Шубин усилил охрану усадьбы, все передвижения снаружи только в крайних случаях. В поселке все спокойно, но боюсь, что следующий удар могут по нему нанести.
Никита понял, что нужно заканчивать разговор. Мягко попрощался с Тамарой и нажал «отбой». Ильяс уже давно понял по меняющейся мимике лица своего хозяина, что произошло нечто неприятное. Рядом никого из Каримовых не было.
— Ильяс, где Слон с Лязгуном?
— Да где им быть? В доме сидят, в нарды с парнями режутся, — Ильяс тут же оказался рядом. — Что случилось, Никита Анатольевич?
— Возвращаемся домой, — Никита почувствовал, как ему стало жарко. Непонятно каким образом он сдерживал рвущуюся наружу магическую ярость, способную разрушить все строения вокруг. Это хорошо. Научиться контролировать выплески магии, полностью поглощенным другими делами Никита пытался еще в гимназии господина Борисова. Вернее, учителя вбивали калеными гвоздями. Чуть ли не первая заповедь, как и у медиков: не навреди окружающим, то бишь пациенту, когда эмоции начинают душить, когда хочется кричать от злости и ярости.
— Заказывать билеты на самолет? — деловито спросил Ильяс.
— Боюсь, времени не будет, — волхв посмотрел на небо, которое к обеду полностью очистилось от грязно-серых облаков. Декабрьское солнце залило Бухару бледно-желтым светом. — Ищи парней и собирайтесь. А я попрощаюсь с семейством Фархада.