— Все правильно, Константин Михайлович, — подтверждала Даша. — Сибирь, начавшая осваиваться первопроходцами-купцами и стрельцами при Иване Васильевиче, постепенно заселялась разными сословиями. Туда уходили крестьяне, ремесленники, гильдейские, казаки. После смерти Ивана Васильевича его сын Федор, взявший титул Великого князя, перестал интересоваться восточными землями, будучи вовлечен в войну за престол. Старое боярство и Новгород стремились к унификации с Западом, открыто поддерживали идею о свержении Рюриковичей. Конечно, ни о какой Сибири речи не шло. А тем временем туда переселилось очень много народу, даже князья потихоньку уходили, осознавая потенциал огромных территорий. Так незаметно — в исторической хронологии — Сибирь и отделилась. Провозгласила независимость от Руси, хотя и называлась Сибирской Русью, словно боялась потерять материнскую связь с родиной.
— И какие сейчас отношения между двумя государствами?
— Деловые, — подумав, ответила Даша. — Больше деловые, завязанные на торговле и финансах. Купеческая Русь весьма довольна своим положением, торгует с Китаем, Индией, Японией, Америкой.
— А как с пограничными претензиями?
— Граница проходит по Каменному поясу, — Даша поправилась. — По Уралу. Никаких проблем. Даже войн не было. Аборигены Сибири вполне лояльны власти, даже южные рубежи защищают.
— Получается, с Федора Ивановича пошли изменения, — хмыкнул Меньшиков. — Тогда не империя, а, Даша?
— Не империя, а разрозненный лоскут княжеств, — повторила девушка слова родного деда. — Они спаяны единым торговым пространством и страхом поглощения более нахальными княжествами и государствами. Но Рюриковичам мешает многовековая вражда со старыми боярскими родами. Опальных очень много. Новгород привечает их, дает земли на кормление. А остальных стараются раскидать по большой территории между Мезенью и Печорой, а то и дальше.
— Архаика, — фыркнул Меньшиков.
— Да, так и есть, — подтвердила Даша, и ей стало неприятно от такой уничижительной оценки своей родины. А ведь дед слово в слово говорил то же самое. — Патриарху нашего Рода не нравится политика последнего Великого князя, и он, как только наслушался Никиту, сразу же захотел, чтобы я переселилась сюда.
— Мудрое решение, — кивнул Меньшиков. — Даже мне стало неуютно от той системы, где ты проживала. Не хочешь сюда перетянуть родителей?
— Дед грозился переехать ко мне, — улыбнулась Даша, отпивая из бокала холодную минералку. — Но я бы не хотела, чтобы папа с мамой столкнулись с такой же проблемой, как и Никита. Ему стоило таких трудов вырваться из разработки спецслужб! Нет, не надо. Хотя в вашей Яви, по моему первому впечатлению, все-таки есть какая-то привлекательная изюминка.
— Ну, не хочешь — не буду настаивать, — пошутил Константин Михайлович. — И в самом деле, пока мы не можем предложить друг другу какие-то идеи. Все же у нас разные государственные формации. Увы…
Даша предпочла бы забыть об этом разговоре. Но ведь тесть Никиты не из тех людей, которые просто так отмахиваются от однажды услышанной идеи. Значит, в умах высоких лиц зреет что-то, связанное с ее родной Явью. Нельзя допустить, чтобы о Даре ее первенца узнали спецслужбы. Вот это по-настоящему страшно. Начнут использовать сына в своих корыстных делах. Так дело и до шантажа дойдет! Ни за что!
Поздним вечером полупустой дворец погрузился в темноту, освещаемый только яркими уличными фонарями, в комнату Даши постучали. Судя по всему, за дверью не таился кто-то опасный. Аура слегка размыта нежно-зеленым цветом с алыми всполохами небольшого беспокойства.
Пожав плечами, девушка сползла с кровати и прошлепала тапочками по полу. Щелкнула «собачкой», открывая дверь.
— Катя? — удивилась она. — Заходи…
— Я ненадолго, извини, — сестра Тамары была в пижаме. Она без излишних церемоний просочилась в комнату и прыгнула на кровать. — Присоединяйся, смотри, что я нашла.
В ее руках засветился экран телефона. Даша пристроилась рядом. Ничего интересного не происходило. Неизвестный любитель ночных съемок зачем-то снимал внутренний двор, который сам по себе был каким-то странным. Постройки, деревья, кустарники, глинобитные заборы. Тусклый свет фонаря высвечивал кудлатую башку огромного пса, лежащего на подстилке возле конуры, а камера все никак не могла сфокусироваться на какой-то одной точке.
— Что это такое? — Даше надоело пялиться в экран. Но ведь не зря же Катя пришла к ней!
— Бухара, — коротко ответила девушка, откидывая одной рукой непокорную прядь волос за плечо. — Смотри, смотри!
Внезапно экран побелел, но фокус стабилизировал изображение. Даша открыла рот. На небо в огромном количестве взлетели какие-то странные продолговатые алые капли. Они рассыпались подобно фейерверку и осветили горизонт. А потом из динамика раздались хаотичные хлопки и треск, словно кто-то ломал сухие ветки.
— Да это же выстрелы! — воскликнула Даша.
— Угу! — буркнула Катя. — Догадываешься?
— Начинаю соображать. Никита бушует?
— Нет. Но дальше это точно он приложил руку.
Небо осветилось оранжево-алым. Огромные кляксы огненных вспышек раскрасили черное полотно. Словно спятивший гигантский художник нетвердой рукой раскидал их по горизонту, и они летали по кругу, сталкиваясь и рассыпаясь искрами. Изредка от этих клякс отрывались белые круги и падали вниз, освещая крыши домов. Сопоставив размеры близлежащих жилищ и горизонт, Даша сообразила, насколько большими могут быть вспышки огня. Там, на периферии, бушевала магия необычайной силы. Даже камера телефона не выдерживала напряжения, разлитого в воздухе. Пошли полосы, задергался фокус. Но в самый последний момент вся иллюминация рухнула вниз; огромный огненный цветок вырос на месте падения. За кадром охнули и запричитали, упоминая Аллаха. Экран снова подернулся рябью и погас.
— А что я должна была узнать? — удивленно спросила Даша.
— Технику Никиты. Он там с кем-то серьезным сцепился. Это его штучки: расщеплять огненные копья и прочую дрянь.
Девушка ойкнула, взглянув на побледневшую Дашу.
— Прости, пожалуйста! — воскликнула княжна, хватая невестку (именно таковою она считала Дашу, справедливо приняв Никиту как брата). — Вот я дура! Не подумала! Да все нормально с ним! Я же сенсорик! Не ощущаю негатива от экрана!
— Все нормально, — сглотнула тягучую слюну Даша. — Ты мне лучше водички налей, а то тяжело с постели вставать.
Пока Катя с трясущимися руками наливала из бутылки минеральную воду, Даша справилась с волнением и спросила:
— Так ты умеешь считывать эмоции с трансляторов? — удивилась Даша, унимая непонятно с чего зачастившее сердце.
— С каких трансляторов? — подала воду Катя. — А! Ты имеешь в виду — на расстоянии? Ну, проявилась у меня такая способность. Даже удивительно. Никита шутил, что я техномагом становлюсь.
— Никита знает?
— Конечно! Я же его сегодня утром консультировала по некоторым аспектам!
Катя мгновенно прикусила язык. А Даша как гончая, встала на след и стала выпытывать, зачем Никита звонил именно ей, хотя спецов по различным вопросам хватает в России. А вот спрашивал совета почему-то у Кати? Княжна сделала страшную гримасу на лице и даже приложила палец к губам.
— Все не могу говорить! Там какая-то проблема образовалась. Нужно было через «транслятор» выяснить, насколько правдив абонент.
— Выяснила?
— Да. Представляешь! — Катя счастливо улыбнулась. — Я ведь сначала не верила, что могу считывать эмоции или срывать иллюзии с экрана! Самый лучший контакт получается, когда рядом живой человек. Но у меня круче получилось! Правда, перенапряглась, и кровь из носа пошла. Еле остановила. Сил-то не было даже простенькую целебную вязь сотворить.
— Так врал этот абонент или нет?
— Если я не ошиблась — врал.
— Интересно они там время проводят, — задумалась Даша. — Я теперь не засну. Буду думать о Никите и Тамаре, переживать. Все-таки в Бухаре настоящий бой шел. Представляешь, а мне всегда бухарские розы нравились! Без шипов, бутоны мясистые, плотные, цвет такой насыщенный! А запах!
Даша мечтательно вздохнула, как будто на нее повеяло теми запахами цветов, которые ей всегда дарили родные на день рождения. А еще она вспомнила букет от Никиты.
— Скучаешь по дому? — Катя неожиданно для себя приобняла совсем неродную для себя девушку, да к тому же укравшую сердце ее Никиты, почувствовав, как пытается раскрыться Даша и получить поддержку. — Поверь, здесь тебе будет очень хорошо. С Никитой не пропадешь. Он такой… Никогда не обидит. Правда, Тамара периодически возмущается его мужскими секретами, но не поучает, как нужно жить. Надеюсь, и ты тоже примешь его таким. Может, вдвоем удастся стреножить.
Катя помолчала, и вдруг заговорщицки окликнула:
— Даш!
— А? — зарывшись в одеяло, полусонно спросила девушка.
— Как вы вообще втроем одной семьей живете? Мне так страшно интересно, потому что никто не даст ответа, кроме вас. В столице столько слухов ходит скабрезных. Боюсь, если Никита услышит — половину Петербурга на кладбище отправит. Но вы, наверное, единственная полигамная семья в России, которую я знаю…
— Какая ты любопытная, — усмехнулась Даша. — Ты права. Никите не стоит знать, что о нас болтают и думают. У нас все хорошо, Катюша. Все очень хорошо и пристойно. Мы ведь сами учимся быть вместе, и даже боимся иной раз следующий шаг сделать, чтобы не разрушить создаваемый мир. Ты лучше спроси меня через парочку лет. Вот тогда я точно дам правильный ответ.
— Ладно, подожду, — Катя поправила одеяло и гибко поднялась. — Спокойной ночи! Извини, что проявила ненужное любопытство.
Она тихо закрыла за собой дверь, а Даше было лень вставать, чтобы «собачкой» заблокировать замок. Воздействовать Силой тоже не хотелось. Да и не умела она управлять механизмами на расстоянии. Даже Никита взламывает замки контактным способом, а что уж говорить о ней?
А утром за завтраком Константин Михайлович, держа на коленях Мишку и пытаясь накормить его манной кашей, вдруг подмигнул Даше.