На следующий день все завертелось. Я встречалась с риелтором, показывала квартиру потенциальным жильцам, занималась документами и искала работу, потому что рассчитывать на случайную удачу не могла.
А еще не выпускала из рук мобильник и боролась с желанием позвонить Владу, так как номер его телефона у меня был, а он мой – не знал. Обычно безучастная, Абби ходила за мной по пятам и все норовила лизнуть, словно чувствовала, как мне плохо.
– Девушка, вы ремонт давно делали? – окликает меня потенциальный покупатель, толстый бородатый дядька в очках.
– Что? А, ремонт. Не помню. Лет пять прошло точно.
– Оно и видно.
– А что случилось?
– Смотрите, в углу плинтус висит.
Поднимаю голову. И правда, висит. На мне абсолютно все равно.
– Подклеим.
– А здесь плита обшарпанная и конфорка не работает.
– Отремонтируем.
– А тут…
– Слушайте, не нравится квартира, не покупайте! – не выдерживаю я. – За такую цену найдутся другие желающие.
Телефон вибрирует в руках, и я не глядя на экран, отвечаю на звонок, лишь бы только отвязаться от назойливого толстяка (везет в последнее время мне на них!).
– Да, слушаю.
– Варя…
Мое сердце замирает, а потом пускается в бешеный пляс. Неужели?
– Да. Кто это?
Голос внезапно охрип, словно я простужена.
– Варя, это я… Сергей.
Первая эмоция – растерянность.
Как? Кто это? Неужели Задворский? Да, как он посмел? Сволочь!
Потом наконец-то до меня доходит: действительно, он. Но… какова наглость?
– Ты?
– Любимая, я соскучился, – проникновенный голос переполнен патокой.
Сразу вспоминаю, как таяла от любви к этому поддонку, и взрываюсь.
– Какого хрена тебе от меня надо? – всю злость выплевываю в этот вопрос и отключаюсь: не собираюсь разговаривать с поддонком, бросившим меня с многомиллионным долгом на руках.
Риелтор и покупатель вздрагивают и испуганно смотрят на меня. Абби поднимает голову и спрашивает взглядом: «Что за кипиш в шумном семействе?»
Но телефон звонит снова, а следом раздается стук в дверь.
Я показываю глазами гостям: уходите. Потом. Все потом.
– Девушка…
Толстяк пытается что-то сказать, но я подлетаю к двери, распахиваю ее и замираю: в коридоре с поднятой рукой и телефоном, прижатым к уху, стоит бывший жених, а у его ног – большая дорожная сумка.
– Варюша… я соскучился. Примешь блудного жениха?
И тут опять происходит непредвиденное.
Тихоня Абби срывается с места. Скользит лапами по паркету, налетает, как ураган, на толстяка.
Тот с матом отскакивает в сторону, сбивает с ног риелтора. Но мастиффу это не останавливает, она прыгает на грудь Сергею. Он плашмя опрокидывается на спину. Я слышу только, как его затылок с хрустом припечатывается к плитке лестничной площадки.
Я не двигаюсь, как будто меня запеленали в кокон ужаса. Мозг отказывается принимать ситуацию.
Что с моей жизнью не так? Почему появление этого человека снова превращает ее в хаос?
– Спасите! – вопит за моей спиной риелтор, дама из особой породы, которую Фаина Раневская называла «болонка в климаксе».
– Безобразие! – вторит ей толстяк. – Таких волкодавов пристреливать надо!
Дверь соседней квартиры открывается на шум. Выглядывает любопытная баба Клава.
– Что тут происходит!
– Вызовите полицию! – взвизгивает из глубины прихожей толстяк. – Бешеная собака на человека напала.
А Абби лежит сверху на Сергее и не сводит с него грустного взгляда. Тот стонет, но как только пытается пошевелиться, мастифа тихонько так приподнимает уголок верхней губы и рычит.
– Варь, чего стоишь? – выводит меня из ступора баба Клава. – Сделай что-нибудь! Скорую, может, надо?
– Не надо.
Беру Абби за ошейник и стаскиваю ее с бывшего жениха.
– Вот, значит, как любимого встречаешь? – шипит он и морщится.
– А ты считаешь, что я на шею должна была броситься? Нет, уж, дорогой. По тебе полиция плачет.
Каждый день звонит и спрашивает, не появлялся ли драгоценный женишок.
– Девушка, уберите собаку! – шипит толстяк. – Дайте пройти!
– Простите, вы свободны. Мы вам позвоним.
Парочка бочком протискивается мимо меня и все еще лежащего Сергея. Вернее, он бы давно уже встал, только Абби бдит. Риелтор не успевает нажать кнопку вызова лифта, как двери разъезжаются в стороны и из кабины выходит мама.
Она замирает, удивленно оглядывает нас.
– Что у вас происходит? – восклицает она и тут видит лежащего на полу Сергея.
Ее глаза округляются, кудряшки становятся дыбом, она оскаливает зубы, как до этого Абби, и становится похожа на муху-цеце в полете. Мама взмахивает сумкой и опускает ее на голову бывшего.
Начинается Армагеддон местного значения.
Сергей закрывается руками и уворачивается от ударов. Встать он не может, потому что Абби рвется у меня из рук. Я с трудом удерживаю на месте разъяренную мастифу.
Толстяк, не успевший заскочить в лифт, толкает бабу Клаву и вваливается в ее квартиру.
– Э, ты куда?
Бабка бросается за ним – дверь захлопывается у нее перед носом.
– Грабят! Люди добрые, среди бела дня грабят! – орет соседка.
– Я тебе сучий сын все яйца пообрываю и на помойку выброшу! – лупит Сергея мама.
– Гав-гав-гав! – лает Абби.
Я не знаю, куда бросаться: спасать маму, собаку, бабку или пожалеть бывшего. Лифт снова останавливается на нашем этаж, и в дверях показывается полицейский. Кто-то все успел вызвать полицию.
– А ну все молч-а-а-а-ть! – рявкает он командным басом.
Мама замирает с поднятой рукой, Абби замолкает, а баба Клава бросается к рослому мужчине, кажется, тоже нашему соседу с верхнего этажа.
– Миленький, помоги! – молит его бабка.
– Что у вас тут?
Дверь напротив приоткрывается, и показывается голова толстяка.
– Эта девица натравила собаку Баскервилей на парня, еще и на меня хотела. Псина, наверное, бешеная.
– Ты сам бешеный! – мама мрачнеет и опять превращается в муху-цеце.
– Вот видите! У них вся семейка такая.
– Татьяна Николаевна, можете объяснить, что случилось?
– Борис Иванович…
– А, да тут круговая порука! – выскакивает толстяк. – Вас всех надо в кутузку. Сумасшедший дом!
– Гав! – не выдерживает воспитанная Абби. Малышка еще не может успокоиться.
– Вот дерьмо! – вскрикивает мама.
– Боря, забери ты этого вора с собой, – просит бабка. – Залез в мою квартиру и тявкает.
– Вы можете объяснить, что случилось?
– Борис Иванович, вот это дерьмо…, – мама показывает рукой на пол и замирает: на плитке никого нет. – Куда этот говнюк делся? Только что здесь валялся, как мешок с навозом. Боря, догони его!
Топот ног доносится с лестницы.
Когда, в какой момент шустрый Сергей смылся, никто не заметил. Мне хотелось прибить толстяка, который оттянул внимание всех на себя. И ведь не больше минуты мы препирались, но умелому проходимцу и этого времени хватило, чтобы скрыться.
Борис Иванович выгоняет толстяка из квартиры соседки, тот грозится, что науськает на нас всех знакомых полицейских. Но мне уже не до него: нервное напряжение спадает, а с ним приходит понимание, что Сергей меня так просто не оставит.
Мы сидим в кухне и пьем чай. Все вспоминают происшествие уже с улыбкой, только мне не до смеха. Мама рассказывает, кто такой Сергей и почему у нас на него странная реакция. Баба Клава тут же вспоминает полутруп в багажнике моей машины и удивленно всплескивает руками.
– Татьяна, ты зови меня, если еще раз появится.
– Хорошо.
Мама не говорит, что мы скоро уедем из этого дома. И если сначала с помощью продажи квартиры мы хотели заплатить часть долга, то теперь появился и другой повод: нужно убираться подальше, пока Сергей не появился на нашем пороге снова.
Смс щелкает, когда мы с мамой и Абби выходим проводить гостей. Я открываю сообщение и холодею.
«Ну, погоди, сучка! Ты еще попляшешь у меня! Вот увидишь!»
Глава 11
Остаток дня пролетает мгновенно. Встреча с Варей словно наполнила меня жизненной силой. Я веду совещание, фонтанирую идеями и ловлю на себе удивленные взгляды сотрудников, в которых читается вопрос: « Что случилось с боссом?»
Особенно сверлит меня Александр Борисович. Его глазки, как буравчики, проникают до самых потаенных уголков сознания. Кажется, мой бдительный адвокат догадывается о причине моего возбуждения. Но мне плевать! Вечером я познакомлю всех со своей девушкой.
Своей? Я на секунду замираю, прислушиваясь к себе. Точно! Нужно предложить Варе начать отношения. И дело вовсе не в наследнике. Мне нравится эта девушка. Очень нравится!
В отель еду сразу, как только заканчивается рабочий день. Ни минуты не хочу задерживаться.
– Владислав Павлович, вы с не нами? – удивленно спрашивает мой архитектор, длинный вихрастый парень.
Команда уже садится в микроавтобус, только я сворачиваю в другую сторону.
– Начинайте без меня. Я приеду чуть позже, – отвечаю и ныряю в прохладу салона внедорожника.
Водитель-чех смотрит на меня в зеркало заднего вида.
– В отель?
– Да.
Я нетерпеливо поглядываю на дорогу. Вот мы въезжаем на гору, с которой открывается замечательный вид на Карловы Вары, минуем несколько отелей, небольших магазинов и аптек и сворачиваем к «Пупп».
Не успевает автомобиль остановиться, как я выскакиваю из салона и несусь к входной двери. Варя должна ждать в холле.
Подлетаю к ресепшн, охватываю взглядом диваны и кресла – никого. Но я спокоен. Еще не спустилась. Немного можно подождать. Некуда торопиться. В лобби-баре беру чашку кофе и сажусь так, чтобы видеть лифт и парадную лестницу, по которой тоже может спуститься Варя.
Жду пять минут, десять, она не показывается, зато в дверях появляется водитель, который спрашивает взглядом: «Когда едем?»
В сердце зарождается тревога. А вдруг в этот момент тот бандит в цепях пристает к моей девушке? Не выпускает ее из номера или зажимает в лифте.