Неплохо, совсем неплохо. Это что же? Приключения? Фантастика? Неужели это Владька пишет?
Георгий Владимирович суетливо перелистал сколотые скрепкой, очень похожей на использованную в качестве отмычки, сероватые, исчерканные красным, как сочинение двоечника, страницы.
«…Контейнер вскрывали в специальной ванне, наполненной забортной водой. От ледяной воды руки Георгия Владимировича сразу же покраснели, как гусиные лапы, и быстро потеряли чувствительность. Под пластиковой крышкой контейнера открылась жидкая черная грязь, жирная на вид и на ощупь и более всего напоминавшая загустевший на морозе мазут. В нос ударила страшная вонь. Пахло сероводородом и еще какой-то незнакомой дрянью, но это ученого, охваченного радостным предвкушением, не смущало.
Он схватил протянутый ему брандспойт и, крутанув кран, направил струю в недра контейнера. Вода в ванне мгновенно почернела и вспенилась, завоняло сильнее, а во все стороны, заставляя „телохранителей“ недовольно посторониться, полетели брызги вонючего мерзкого месива. Однако через мгновение они забыли про все неудобства: Георгий Владимирович запустил обе руки по локоть, не жалея рукавов куртки, в кипящую жижу и с радостным воплем выгреб в объемистую кювету на приставном столике груду предметов.
Среди бесформенных темных комьев всевозможных форм и размеров, каких-то бесцветных перепутанных нитей и волокон, копошащихся и конвульсивно подергивающихся глубоководных существ, маленьких, но от этого не менее отвратительных, своей инородностью выделялась круглая полупрозрачная пластина примерно двух миллиметров толщиной с тремя треугольными отверстиями в середине. Перламутрово переливающаяся вещица больше всего напоминала компьютерный компакт-диск, да и по размеру была только чуть-чуть больше его. Все остальные предметы, содержащиеся в контейнере, можно было считать чем угодно, но эта вещь была нечем иным, как творением человеческих рук!
– Я нашел ее!!! – заорал изо всех сил Георгий Владимирович, потрясая найденным диском. – Сообщите шефу немедленно: я нашел ее!!!»
Фантастика, без сомнения! А еще что здесь есть?..
Охваченный азартом кладоискателя, Сотников-старший, как крот, зарылся в мешанину разнокалиберных бумажек, выхватив новую пачку листов, на этот раз помещенную в видавшую виды картонную папку со скоросшивателем. На обложке под стандартным типографским «Дело №…» красным фломастером выведено: «Толканутые». О чем это? Фельетон, что ли, какой?
Владимир Георгиевич раскрыл папку на середине.
«…Небольшое помещение с высоким и изрядно закопченным сводчатым потолком скудно освещено трещащими вонючими факелами, плюющимися искрами горящего мазута. Кирпичные стены покрыты „фресками“, в которых чувствуется довольно умелая рука. Сюжеты росписей равно далеки, как от привычной заборно-подъездной „граффити“, так и от церковной живописи. По стенам „часовни“ во всевозможных ракурсах и в великом множестве вьются в диком танце, сливаясь и распадаясь на отдельные группы, сотни искаженных фигур, напоминающих то козлов, то летучих мышей, то омерзительных ящериц. Кажется, кистью неизвестного, но, несомненно, талантливого художника-монументалиста водил сам Повелитель Тьмы, огромная багрово-красная, как бы рельефная фигура которого выступает из противоположной стены, против воли навевая суеверный ужас. Видимо, вдохновение мастера подхлестывала изрядная доза наркотиков, иначе он вряд ли смог бы достичь такого эффекта. Подобное оформление, конечно сильно уступающее по красочности и степени давления на психику, Тар встречал, играя изредка в „Doom-II“ и „Quake“, но компьютерная графика сильно проигрывала творению неизвестного художника-сатаниста.
Посреди капища, иначе это помещение и не назовешь, возвышался алтарь, увенчанный фигурой Христа, распятого на кресте вверх ногами, озаренной черными свечами, огоньки которых, впрочем, терялись в свете факелов. Заглядевшись на окружавшее их демоническое великолепие, Тар упустил тот момент, когда все их спутники опустили капюшоны своих одежд, и теперь его с жмущейся к нему Ленкой окружали только безликие фигуры, сжимавшие в руках одинаковые факелы. Конечно, все это великолепно, но…
Тарас очередной раз поймал себя на том, что сожалеет о времени, потерянном на забавы с этими ребятишками, не нюхавшими жизни. В самом деле: ему ли, двадцатипятилетнему парню, мужчине, прошедшему через горнило Чеченской войны без единой царапины, играть в странные, незнакомые провинциалу, игры „продвинутой“ столичной молодежи. Какие-то гоблины, орки, демоны, колдуны, а теперь вот и святилище Князя Тьмы… Чушь, дичь и муть! Что бы сказали ребята из его роты, особенно Женька Поляк, увидев его здесь в этом дебильном балахоне из третьеразрядного „штатовского“ триллера с дурацким факелом в руках?..
А все Ленка! Черт его, Тараса, дернул „втюриться“ в эту егозу. Хотя, честно говоря, чертовка стоила этого. Стройное миниатюрное создание с роскошными светлыми волосами (клянется, что свои, не обесцвеченные) и огромными карими глазами… А фигура!.. А ножки!..»
Тоже неплохо, а это что?..
Из-под рассыпающихся бумаг выглядывала нетолстая стопка журналов с цветными обложками и бумажными закладками. Ого! Неспроста они здесь. Ну-ка, что тут в «Молодежи и технике»?
Так и есть. «Сотников В. Г. „Аннигилятор Виктора Робю“ Научно-фантастический рассказ». В «Путешественнике» – «Владислав Сотников, фантастический рассказ „Ручей забвения“», «Сотников»… «Сотников»… О, «Сотников-младший!» Прямо Дюма-сын!..
Как же ты, старая развалина, проглядел своего наследника? Вот тебе и физик-неудачник, вот тебе и «дальше кандидатской не продвинулся». Пишет ведь парень! И печатают! Молодец, Владька!
Опаньки, вроде как шаги на лестнице! Нет, показалось. Ну-ка всю бумагу опять в стол. Как она лежала-то? Не перепутать бы, а то греха потом не оберешься… Скрепка уже прямо как ключ – щелк и готово. Тебе бы, Георгий Владимирович, «медвежатником» работать или «домушником», какой талант зря пропадает…
Сотников-старший на миг представил, как он на своей допотопной скрипучей колымаге крадется с набором отмычек в руках к дверям какого-нибудь банка, «Менатепа», скажем… Приступ смеха, перешедший в кашель, едва не заглушил звук настоящего ключа, вставляемого в скважину входной двери. Экий вы неосторожный взломщик, Георгий Владимирович!..
– Папа-а-а! Я пришел!
Ответа, понятно, никакого. Даже если не спит, не ответит никогда. Опять, наверное, на что-нибудь дуется как мышь на крупу. Удивительно, как он только находит поводы для недовольства, для ссор по пустякам, которых, к сожалению, в последнее время становится все больше и больше. Блин, забыл ведь телевизор перед уходом включить! Хотя, попадись вдруг случайно на экране папе его главный недруг – хлопот не оберешься… И качество изображения, да с его зрением…
«Купить, что ли, современный телевизор старику? „Самсунг“ какой-нибудь или „Панасоник“… – размышлял Владислав, распихивая покупки по полкам немилосердно дребезжащего холодильника. – Чтобы экран побольше, да дистанционник поудобнее, не как у нас…»
Дистанционный переключатель каналов для престарелого «Рубина» Владислав, по старому роду деятельности прилично разбиравшийся в разнообразной электронике, собрал самолично в начале девяностых по схеме из ветхого журнала, одолженного у приятеля. Детали частично были уворованы в родном НИИ и с замиранием в сердце пронесены через институтскую проходную с вахтером-цербером, частично куплены у того же приятеля. Само устройство вышло размером чуть ли не с видеомагнитофон, причем не современный, одной из вышеупомянутых фирм, а первый советский «ВМ-12», немногим уступающий габаритами телевизору.
Владислав вздохнул, так как добытое в свое время правдами и неправдами, с привлечением отцовского авторитета, чудо техники в числе прочего движимого и недвижимого имущества досталось неверной Светке и, по словам Сашки, давным-давно продано кому-то за бесценок.
К сожалению, пультом управления, вышедшим несколько поменьше, но все равно громоздким, отец в последние годы пользоваться не в состоянии: Владислав, о чем сейчас сильно жалел, приспособил в качестве элемента управления джойстик. Невиданное иностранное устройство показалось тогда горе-конструктору более чем интересным приобретением… Отец с пультом в руках, восседающий в своем кресле с высокой спинкой, напоминал пилота «Фантома», ложащегося на боевой курс. К тому же пульт запитывался исключительно из сети, при помощи громоздкого лабораторного трансформатора…
Да, хороша идея, но в кармане «финансы поют романсы»… Почему это романсы? А гонорар? Вернее задаток. Если пару-тройку бумажек из пухлого конверта потратить – авось, не убудет. Там ведь… А действительно: сколько там всего?
Включив старику телевизор и настроив нейтральную, несмотря на его решительные протесты, «Культуру», что с «пилотским» пультом было делом непростым – кто же знал в девяносто первом, что каналов будет столько, – Владислав ушел в свою «детскую», как иногда по привычке называл комнату, где прошли все детство и юность, а теперь подкрадывается старость, и плотнее прикрыл за собой дверь, жалея, что в ней нет замка. Родители, вернее мама, видите ли, считали, что подростку не следует уединяться…
Ладно, и так сойдет. В конце концов, если старик захочет проехаться, кресло с его специфическим скрипом можно услышать и с улицы. Соседи вон постоянно жалуются, когда ему, иногда, ночью хочется размяться.
Руки предательски дрожат. Будто ворует, честное слово! Как их в кино в пачке-то пересчитывают? Никогда не держал таких пачек в руках! Разве что «деревянными» и то до деноминации. Будем раскладывать по маленьким пачечкам. Скажем, по десять штук. Штук, не тысяч. Раз, два, три, четыре, пять, шесть… Сбился. Начнем снова.
Денег оказалось пять тысяч. Пять тысяч долларов, не рублей, естественно. Ровно пятьдесят новеньких черно-зеленых купюр, в отличие от российских, совсем не хрустящих. Все как одна с портретом обиженно надувшегося (надо думать, при виде никогда не виданного лица нового хозяина) Бенджамина Франклина. Не фальшивые, случаем? Водяной знак и полоска на месте, переливающийся номинал – тоже… На ощупь, на глаз, на нюх и на зуб (шутка) – настоящие. Да нет, не будут ТАКИЕ мараться. Не на базаре, в конце концов!