Ну и зачем тут подручные, скажите на милость? Только светиться лишний раз. Одно дело, когда в джипе сидит «влюбленная» парочка, а совсем другое – одна русская девица с несколькими «лицами кавказской национальности». Первый же мент прискребется, а разбрасывать направо и налево баксы Марат Затоев не любил. Слишком дорого они достаются, эти баксы, чтобы ими швыряться.
Внимательное сканирование темного пустынного двора ничего подозрительного не выявило. Полтора десятка дремлющих автомобилей, два кота, выясняющих на повышенных тонах отношения в углу двора… Чисто.
Боевик осторожно прикрыл дверь автомобиля, но на сигнализацию ставить не стал: делов-то на пять минут, самое большое – на десять, а, не дай аллах, придется тащить упирающуюся девицу – лишняя помеха ни к чему. Лифтом он тоже пренебрег. Не любил он эти шумные штуки. Сотня же другая ступенек для привычного к кручам горца – ерунда.
Особенно его порадовала темнота на лестничной площадке перед нужной дверью. Лишняя гарантия, что не найдется любопытная старушенция, обожающая дежурить у дверного глазка.
Марат знал, что люди становятся гораздо более сговорчивыми, если перед ними предстать не после долгих переговоров через запертую дверь, а прямо так – без стука и звонков. По-свойски. Сидит человек перед телевизором, ни о чем таком не думает, считая себя в полной безопасности за стальной дверью, запертой на надежный замок, а ты возникаешь у него за спиной, будто чертик из табакерки. Сюрпрайз! Ну, далее – по обстоятельствам. Либо удавку на шею, либо вежливое приглашение пройтись по свежему воздуху, подышать…
Все это кавказец думал, ловко подбирая отмычки к простеньким типовым замочкам, предстающим неприступными только в рекламных проспектах и велеречивых объяснениях продавцов-жуликов. На оба у него ушло секунд сорок – сорок пять, не более. Да он уже и проделывал это один раз, когда, получив от эфенди задание «присмотреться к подстилке этого писаки», решил провести дело обстоятельно и наведался на квартиру в отсутствие хозяйки. Мало ли, а вдруг пригодится? И словно в воду глядел.
Не скрипнув ни единой половицей (какие половицы, понимаешь? Плитка на полу!), сгустком ночного мрака он просочился в прихожую. На пороге лежал тусклый отсвет падающего из кухни света.
«Не спит… Что же – это только на руку: не будет визжать спросонок и в обморок падать…»
Бесшумно, словно и впрямь порождение ночного кошмара, Марат сделал несколько шагов…
И не успел среагировать на движение другой тени, неожиданно выросшей сбоку…
11
Ирина на цыпочках подошла к двери и прислушалась.
С лестничной площадки не доносилось ни звука, в дверном глазке царила чернота, не нарушаемая ни единым бликом. Можно было подумать, что осторожный стук в дверь ей послышался.
Покачав головой, она совсем было собралась вернуться в комнату, как стук повторился. Такой же осторожный, разве что чуть громче. Или это ей показалось из-за того, что теперь ее не отделяло от двери и метра?
«Открывать или нет? – в смятении думала женщина, напрягая слух изо всех сил. – Вдруг там бандиты, что похитили Влада? А если не открыть, то как?..»
– Кто там? – решилась она, наконец.
– Моя фамилия Маркелов, – так же приглушенно раздалось снаружи. – Я по вашему звонку. Откройте, пожалуйста.
Лесневская нерешительно протянула руку к замку.
«Что я делаю?» – пронеслось в мозгу, но пальцы уже поворачивали колесико замка.
Сердце пропустило удар, когда в узкой щели приоткрывшейся двери появилась смутно различимая в темноте фигура. Подсвеченное снизу узким пучком света лицо из-за резких, непривычных теней казалось маской демона, выходца с того света… Женщина ахнула и подалась назад.
– У вас света на площадке нет, – извиняющимся тоном пробормотал «демон», опуская руку с тонким, вроде карандаша, но необычно сильным фонариком и превращаясь в обычного человека. – Меня зовут Александром.
– А это кто? – Из-за плеча назвавшегося Александром пришельца показался еще кто-то.
– Это мой коллега, – успокоил хозяйку Маркелов. – Не бойтесь, пожалуйста.
Глубокий баритон гостя обволакивал, действовал успокаивающе, лишал воли. Не говоря ни слова, Ирина посторонилась, пропуская «работников архива» внутрь. Она обладала тонким обонянием, и ей почудилось, что от гостей пахнуло чем-то едва различимым, но очень странным – вроде бы горелым. Словно мужчины долго сидели у костра или тушили пожар.
«Ты еще запах серы себе представь! – одернула она себя. – Тоже мне фантазерка! Поначиталась мистики…»
– Проходите, пожалуйста, – сделала приглашающий жест рукой женщина: выходцы с того света или с этого – приличий еще никто не отменил. – Вот сюда, на кухню.
– Итак, – начал Маркелов, когда гости и хозяйка чинно расселись вокруг стола. – Вы, как я вижу, уже успокоились и, вероятно, сможете внятно объяснить причину, по которой подняли меня с постели среди ночи.
– Вот, – коротко сказала Ирина, выкладывая перед гостем (она сразу распознала в Маркелове главного) тяжелый пакет.
– Что это?
– Это рукопись Владикова отца. – Гости молча переглянулись. – Неоконченная… Владика из-за нее похитили…
Женщина больше не могла сдерживать слез, и они хлынули из ее глаз неудержимым потоком.
– Э-э! Успокойтесь, пожалуйста! – всполошился Александр. – Может быть, вам воды дать?..
Он прожег взглядом Геннадия, завороженно, по миллиметру, тянущего руки к заветному пакету, содержащему ответы на все вопросы, и, вскочив, наполнил первую попавшуюся под руку посудину – фарфоровую кофейную кружку с логотипом известной фармацевтической компании на боку – водой из-под крана. Но женщина, благодарно глянувшая на него сквозь слезы, снова зашлась в рыданиях, стоило ее пальцам коснуться сосуда.
– Это… – выдавила она в перерыве между всхлипами, – Владикова любимая… Он всегда из нее пил…
Затянувшаяся прелюдия уже начинала раздражать майора, и он всерьез подумывал перейти к решительным мерам: пара оплеух, как он слышал, – радикальное, но весьма действенное средство от истерик, как из прихожей раздался тихий скрежет металла по металлу. Будто кто-то пытался осторожно вставить ключ в замочную скважину, но то ли не попадал в темноте, то ли ключей у него было много и выбрать нужный не удавалось.
– Вы никого не ждете? – одними губами спросил Маркелов, обежав глазами обоих собеседников, ставших вдруг удивительно похожими – одинаково округлившиеся глаза, полуоткрытые рты, – и, получив в ответ энергичное мотание головой, причем опять же от обоих, сам удовлетворенно кивнул и выскользнул из-за стола.
– Сидите тихо! – почти беззвучно шепнул он, скрываясь в темной прихожей.
И вовремя: неведомый ночной гость, похоже, нашел на своей связке нужный ключ…
– Жить будет, – констатировал Александр, сноровисто опустошая карманы лежащего ничком незнакомца, запястья которого были стянуты за спиной узенькой, несерьезной на вид белой ленточкой. – Это, случайно, не ваш знакомый, Ирина Евгеньевна? Забежал, так сказать, на огонек, а я его того…
Женщина, бледная как полотно, отрицательно помотала головой.
– А это надежно? – вздрогнул Геннадий, увидев, как в руках друга, будто у фокусника, извлекающего из черного цилиндра букеты цветов, голубей и даже живого кролика, появились последовательно: что-то похожее на связку ключей, широкий и короткий нож, опасный даже на неискушенный взгляд, пистолет с навернутым на ствол толстеньким цилиндром, две деревяшки, обернутые проволокой, норовящей развернуться как пружина…
– Это? – ткнул Маркелов пальцем в белую ленточку. – Это надежно. Более чем. Наши американские заклятые друзья давно приняли на вооружение. Порвать ее невозможно, а освободиться из наручников гораздо проще, чем от такой вот вязки.
– Вы ведь не из архива? – выпалила вдруг Ирина, до этого молча следившая за манипуляциями майора.
– Почему?
– Архивариусы так не умеют.
– Ну, это вы зря. НАШИ архивариусы много что умеют.
– И все равно.
– Гена, – повернулся Александр к Иванову, увлеченно разглядывающему деревяшки с проволокой, поворачивая так и эдак. – Прекрати баловаться с удавкой и покажи даме удостоверение.
– С чем? – выронил из рук тут же раскрутившуюся струну архивариус.
– С удавкой. – Офицер поднял с пола удавку, перекинул так, чтобы упругая струна сложилась петлей, затянул на воображаемой шее и аккуратно смотал, как было.
Геннадий побледнел, вытер вспотевшие ладони о джинсы и зашарил по карманам в поисках своего архивного пропуска.
– Вот! – сунул он в руки женщине видавшую виды книжицу.
– А ваш? – Лесневская, после пристального изучения, вернула документ Иванову и посмотрела на Александра с таким выражением, с которым смотрят в автобусах билетные контролеры.
– А я, извините, дома забыл, – развел руками майор, поднимаясь на ноги и отряхивая брюки. – У вас, случайно, пакета не найдется, все это добро сложить? Чтобы лишних отпечатков пальцев тут не появилось, – счел нужным пояснить он в ответ на немой вопрос.
– А мои… на этом самом? – забеспокоился Иванов.
– А твои я уже стер, – улыбнулся Александр. – И свои заодно.
– Кто вы такие? – Ирина никак не могла успокоиться, со страхом глядя на лежащего у ее ног без признаков жизни ночного пришельца.
– Вопросы будем задавать потом, – мягко сказал Маркелов. – А пока, насколько я понимаю, у нас с вами иная задача… Не соблаговолили бы вы с Геннадием выйти на пять минут? Мне тут нужно кое о чем поговорить с нашим новым знакомым.
– Вы будете его пытать?
– Вот еще! – возмутился майор. – Просто задам пару вопросов и надеюсь, что ваш гость любезно на них ответит… Так ведь? Ответите? – громко спросил Александр, заметив, что «пришелец» уже в сознании и пытается оценить обстановку, не особенно этот факт афишируя.
Лежащий понял, что его раскусили, и что-то буркнул себе под нос, но офицер обладал феноменальным слухом.