На Летиной руке вспыхнул слабый огонечек.
– Без четверти пять, – сказала она.
– Утра или вечера?
– Вечера… шестнадцать сорок шесть, если совсем точно… Прелесть электронных часов, что даже в темноте знаешь день сейчас или ночь… Только почему же так темно?
– Здесь окон нет. Иначе мы б хоть что видели…
– Точно! – воскликнула старшАя,– тут же все окна заколочены!
– Нет,– прервал я ее восторг.
– Что "нет"?– не поняла сестра,– Не заколочены?
– Окон нет. Иначе мы видели бы, как свет пробивается в мелкие щели. Здесь абсолютная тьма,– поделился я выводом и пояснил, – в книжке одной писали.
– Хорошая книжка.
– Да так себе.
Мы немного помолчали.
– Значит, окон нет,– заговорила Лета,– да и зябко как-то. Похоже на подвал. Как думаешь?
– Похоже,– согласился я,– надеюсь, из него выход есть. Вот только как мы его в темноте искать будем?
– Ой, а где моя сумка, – спохватилась старшАя, – а у меня ж там ключи с брелоком-фонариком…
– Может, упала?
Суетливо натыкаясь друг на друга, мы спустились на пол и принялись обползывать окрестности "кровати". Поиски оказались удачными, и после полминутного копания слабенький мерцающий лучик выглянул из Летиных рук, высветив оскаленную пасть и два сверкающих над ней глаза.
– Аи-и-и! – взвизгнула сестрица, мгновенно взлетая на "кровать", – Анджи сюда! Быстрее!
Но я не успел. Зверюга уже прыгнула… и обратилась весьма узнаваемой тварюжкой.
– Гыкуку? – оторопело спросил я ее. Псинка утвердительно облизнулась.
– Гыку? – следом за мной повторила Лета. Псинка облизнулась еще раз и, я готов был поспорить на что угодно, нагло усмехнулась.
И тут из темноты прозвучал очень знакомый старческий голос.
– Получилось? – спросил он.
Мы с Летой переглянулись.
– Анджи, – произнесла старшАя с очень недоброй интонацией, – у тебя там ничего нет под рукой? Желательно потяжелее. А то тут одному типу по крыше настучать надо.
Словно ответ на ее вопрос, что-то, задетое моей ногой, откатилось прочь с характерным деревянным звуком. Присев, я стал обшаривать окрестности.
– Так получилось? – повторился вопрос.
Мне хотелось спросить 'что получилось', но рука коснулась деревянной поверхности.
– О, посох! – радостно поприветствовал я вытаскиваемую из черноты находку.
– Посох! – воскликнула сестрица, соскакивая на пол, – Как кстати! Дайка мне его быстренько! А то тут одну старую гадину прибить надо!
С легким щелчком включился яркий фонарик. Яркий луч пробежал по стенам, а потом, попутно ослепив нас, уткнулся в "кровать".
– Я знал, – просипел старик, оставаясь невидимым за светящимся фонариком, – я верил и чувствовал, что получится! – голос вместе с источником света стали приближаться, – я не побоялся поднять руку на Мастер-Эльфа. И теперь мы дома!
– Анджи, как ты думаешь, если ему по башке влепить, может, он заговорит более вразумительно, а?
– Я не боюсь своей судьбы! – гордо заявил дед.
– А должен бы, – зло процедила сестра, но старик не унимался:
– Я знал, на что шел, поднимая руку на Мастер-Эльфа, но меня это не устрашило. Предсказанное свершилось! Ну, давай, начинай свою месть!
Лета повернулась ко мне:
– Ты не в курсе, его часто так заносит?
– Ох, Лета, подожди, – я судорожно сглотнул и постарался унять дрожь, вызванную словами деда, – мне страшно говорить, но боюсь, очень скоро за сумасшедших мы будем считать самих себя…
– "С ума сходят поодиночке. Это только гриппом вместе болеют", – процитировали мне в ответ мультклассику.
– Только на это и надеюсь. А пока, пожалуйста, начинай вспоминать наших предков, желательно имеющих странные особенности…
– Братишка, ты меня пугаешь… Очень.
– Я сам себя пугаю… Но все же кое-что сначала уточним, – я повернулся к старику, – послушайте, Юрий Рафаилович…
– Мое имя, – перебил меня дед, принимая горделивый вид, но внезапно обмяк, – …а какая разница, все равно не выговорите.
– Юрий Рафаилович, – повторил я, – вы уверенны, что мы перешли в ваш мир?
– Да!
– Это точно ваш мир, а не какой-то другой? – уточнил я, не обращая внимания на Летины "сбрендил", "не может быть" и "нашли дурочку".
Фонарик вздрогнул. Быстро подойдя к нам, старик опустился на колени перед "кроватью" и внимательно ее осмотрел.
– Не думаю, что где-нибудь было сделано, что-то похожее, – наконец сказал он, – да мы в моем мире…
– А Макс где? – спросила Лета, – остался в нашем?
Взвизгнув что-то на своем гоблинском наречии, дед вскочил на ноги и, громко подвывая, заметался по комнате. Нам оставалось только наблюдать за пляской луча по стенам полу и потолку.
– Анжи, – тихонько спросила Лета,– ты случайно не хочешь мне кое-что пояснить?
Я вздохнул:
– Кратко пересказывая рассказанную мне историю, Макс – потомок императора из ненашего мира, а дед его пал… слуга. В силу трудно описываемых обстоятельств они попали к нам. Я же по версии какого-то пророчества, потомок их врага, способный ходить между мирами, и должен вернуть их обратно…
– И ты в это веришь?
– Если мы перенеслись, то придется.
– Логично, – согласилась сестра.
– Где он? Где? – подскочил к нам дед, бешено дергая туда-сюда фонариком, – Где?
– Нам-то откуда знать? – сказала Лета, переводя посох в боевое положение.
– Может, он не перешел, – добавил я, отступая.
– КА-А-АК не перешел! – загремел старик, переходя в режим "очень злая страхолюдина", – ТЫ ЕГО ОСТАВИЛ?!!!
– Да я вообще ничего не делал, – трусливо пискнул я, – только за сестру держался.
– А я держалась за посох, – довольно грозно заявила та, – и сейчас мне очень хочется продемонстрировать кой-кому, как именно я умею за него держаться.
– И я держался за посох, – изменившимся голосом сказал дед, – а он схватил меня, и я… я его отбросил… Мы должны вернуться!
– Это мне больше нравиться, – буркнула Лета, – только как?
– Не смотрите на меня! – закричал я, прячась за сестру от стариковского горящего взгляда, – я не знаю как. Я не умею. Я даже не верю, что такое возможно…
– Оно придет, – заговорила по-деловому уговорительными интонациями страхолюдина, – Я верю в это. Надо только…
– Голову не дам! – перебил его я, – Тоже мне, нашли мальчика для битья! Тем более Макса нет, и гудеть некому!
От моих последних слов дед покачнулся и, схватившись за сердце, осел на пол. Фонарик, вывалившись из его рук, осветил стену. Послышались всхлипывания. Не сговариваясь, мы бросились к нему. Лета подобрала фонарик, осветив сцену.
Бледный как приведение, Юрий Рафаилович сидел, раскачиваясь на полу и плакал. Навзрыд. Страшное зрелище. Уж лучше бы он орал.
– Ну, что вы, – подсела к нему Лета, – Ну, не надо… – она нежно погладила его по плечу, – Ну, пожалуйста… Ну, образуется все как-нибудь… Образуется…
– Милая, прекрасная девушка, – всхлипнул страхолюд, – вы не понимаете… Это так ужасно… Так ужасно… Все как в пророчестве… "Мастер-Эльф поразит в ответ преданного слугу его прямо в сердце"… А я, дурак старый, думал речь об оружии. Под одеждой броню ношу, – он стукнул себя в грудь, вызвав глухой "Бум", – а оно вон как вышло… Прямо в сердце…
Я задумался:
– Извините, но если ваше пророчество подтверждается необычным для вас способом, то, может, и относительно Макса оно выполняется не так, как вы ожидали?
В стариковских слезах заблестела надежда:
– Тогда где он?
– Ну, не знаю, – пожал плечами я.
– Может, Гыку спросим? – предложила Лета, – она найти хозяина сможет?
– Гыку?
– Гыкуку, – поправил я сестру, добавив, – кажется, только это она и может.
– Так он здесь? – удивился дед.
– Кто «он»? – хором спросили мы.
– Да Гыкуку! Он здесь?
И, словно отвечая на его вопрос, в круг света ворвался Гыкуку. Псинка беспокойно заметалась между нами, потом метнулась в сторону, потом обратно к нам…
– По-моему, нас зовут, – тихонько сказала Лета.
– Причем, в последний раз нас привели именно к Максу, – так же тихо добавил я.
– Так что ж мы! Надо за ним. Быстрее… – рванулся, было, дед, но Лета его удержала.
– Да за ним, – сказала она жестким, непререкаемо-парализующим тоном, – Но не быстрей, а спокойно и не торопясь, чтоб не дать слишком сильную нагрузку на сердце…
– Вы не понимаете…
– И не собираюсь понимать, – отсекла сестра, – только замечу, что Максу нужна помощь, а не два подростка с трупом на руках. Ясно?!
Старик кивнул.
– Анджи! Быстро подай Юрию Рафаиловичу посох, чтоб его не шатало.
Подняв с пола шест, я боязливо выполнил ее приказ.
– Не волнуйся, – успокоила меня старшАя, – сейчас никакого битья не предвидится… – она прижгла деда своим взглядом, – …согласно моим пророчествам. А теперь давайте отыщем хозяина Гыкуку.
*Тайными тропами.*
Сестрица оказалась абсолютно права – Максиному деду было совершенно не до драк. Поначалу его вообще качало как корабль в море. Нам пришлось даже идти рядом с ним, чтоб в случае чего успеть подхватить и не дать упасть. Потом, когда мы, пройдя через несколько пустых комнат, вышли в каменный коридор, Лета взяла Юрия Рафаиловича под руку и завела разговор о Максе. Тот аж расцвел и запел соловьем. Его шаг стал более уверенным, а тело обрело стабильность, перестав шататься маятником из стороны в сторону. Правда, цена "выздоровления" оказалась весьма высокой, поскольку дифирамбы Максу из него забили, как из брандспойта. А "милые истории", показывающие, какой его внучек умница, наверно теперь будут мне сниться всю оставшуюся жизнь.
Я попытался избавиться от подробностей, уйдя подальше от беседующих. Но в пустом каменном коридоре нетихий голос страхолюдины легко преодолевал разделявшее нас расстояние.
Сам же коридор не представлял из себя ничего особенного, если не считать полное отсутствие освещения. Никаких проводов, никаких ламп, только небольшие крючки на стенах. Юрий Рафаилович, в небольшом перерыве между Максиным детсадом и первым классом, пояснил, что раньше здесь висела световая веревка. По его словам, очень удобная штука, поджигаешь с одной стороны, а свечение проходит по всей ее длине. Изобретение горных номов с юга… И опять о внуке…