На рассказе о переходе потомка императоров в нашу школу, мы дошли до перекрывавшей проход каменной плиты, перед которой, высунув язык, сидела Гыкуку. Рядом из стены торчал покрытый толстым слоем пыли рычаг, подсказывая как именно открыть проход. Я, правда, подозревал, что мне не хватит ни силы, ни веса на запуск запирающего механизма, но не попробовать не мог. Однако стоило только протянуть руку, как страшный "Нет!!!" ударил в мою спину не хуже фантастического парализатора.
Замерев, я боязливо оглянулся и узрел несущегося на меня страхолюда! От тихого болезненного старичка, которого Лета последние минут пятнадцать вела по коридору, ничего не осталось. Разве что посох. Да и тот, перестав играть роль старческой клюки, превратился в оружие, которым грозно потрясали над головой. У меня поджилки не затряслись, а оборвались, и я, тоненько пискнув, мгновенно превратился меня в маленький, прячущий голову, комочек.
Надо мной промелькнула огромная тень (кажется, дед просто перешагнул через меня). Ощущение опасности развеялось, и заботливый голос сестры поинтересовался:
– Анжи, ты как?
Дикий старческий вскрик: "Свет!" перебил мой ответ. Мы дружно посмотрели на Юрия Рафаиловича. Тот, не обращая на нас внимания, разразился серией бурных "грыков-крыков". Затем прозвучали не менее бурные ответные Гыкуковые грыгательства, художественно дополненные лязганьем зубов. Последнее прозвучало, так убедительно, что двуногий страхолюд отступил.
– Вот чертова бестия! – возмутился он, поворачиваясь к нам, – не дает посмотреть безопасно выходить или нет. Ну, ладно пойдем другим путем.
Снова пролетев надо мной и разминувшись с Летой, Юрий Рафаилович вернулся к четвертому от плиты крюку. Схватив его левой рукой, он стал правой постукивать по верхним камням.
– Простите, – заговорила Лета, спустя минуту, – но выглядит так, будто вы ищете секретный проход…
– Вы совершенно правы, милая девушка! – стариковская ладонь в этот момент провалилась в стену.
– Но я почему-то думала, мы уже в секретном проходе, – не отступала сестрица в своем желании разобраться.
– И опять вы совершенно правы, – ответил, Юрий Рафаилович, ожесточенно дергая что-то в дыре.
– Но, – подхватил я Летину мысль, – секретный проход из секретного прохода… Вам не кажется это слегка чересчур?
– Зная историю семьи моего внучка, не кажется, – в стене что-то щелкнуло, старик удовлетворенно вздохнул, закрыл дыру и присев начал ощупывать стену под крюком.
– Но какой смысл делать двойной секрет? – не отставала Лета.
– Первый только для доверенных лиц. Второй только для императора.
– А вы?
– А я особый случай… Один из моих предков разгадал секрет скороговорок, которые императорский наследник заучивал наизусть, – дед навалился плечом на стену, – Как например вот эту, – последовала серия ритмичных "грыков", – Что в переводе: "В эльфьей норе слабость от двери прижми, открыв слабость, и внизу ищи главную слабость". Всего-то и надо "глуоста " – слабость заменить на "ырг" – слабое место заменить, а его другое значение "тайная дверь". Вот и все… Только вот что-то эта "слабость" никак не… – раздался хруст, и полдеда улетело в стену. На полу остались только ноги. Ну и то место, откуда они растут.
– Уф, наконец-то, – донеслось из провала, – получилось.
В следующее мгновенье Гыкуку, просочившись сквозь наши ноги, нырнула в открывшуюся дыру. Послышались возмущенные (и непонятно чьи) грыки, а затем человеческая голова вынырнула обратно в проход.
– Просто бешеная скотина! – резюмировала она стычку с псинкой, – Однако нам тоже не стоит задерживаться. Прошу следовать за мной…
– А почему "Эльфья нора"? – спросил я.
– А? – голова вынырнула обратно.
– Почему нора эльфья?
– А-а, так потому что здесь последнего Мастер-Эльфа держали, – дед скрылся в дыре, на этот раз полностью.
– Та-ак… – я посмотрел на молчащую сестру, а потом решил уточнить, – а та "кровать" и есть творение Последнего Мастер-Эльфа перенесшего вас в наш мир?
– Ага, – донеслось из глубины прохода.
– Значит, она может нас перенести обратно?
– Нет… И посветите сюда, пока я шею себе тут в темноте не сломал…
– Почему "Нет"?
– Дайте свет!
– Почему "Нет"?
– Потому что там крепилась специальная люлька наверху, и она улетела в ваш мир вместе со мной… Да и крепежи по краям обломаны… В общем, не рабочий стол.
– Но ведь мы перенеслись прямо на него! Почему?
– Это вы, Мастер-Эльф, должны спросить у себя. Вы властитель измерений, – в голосе Юрия Рафаиловича при этом не прозвучало ни единой нотки сарказма.
– Знаешь Анджи, – тихо сказала Лета, – Я была не права: с ума тоже вместе сходят. Я уже готова поверить в бред с любыми пророчествами, лишь бы выбраться отсюда. Или проснуться.
– Я тоже, но только с условием, что меня никто не будет лупить по голове…
– Обещаю всячески этого избегать.
– Мастер-Эльф, Вы идете или нет! – вновь послышалось из дыры, – Поверьте, нам надо идти. Мы найдем моего Императора, и тогда у вас появиться союзник для поиска пути домой.
В этом предложении виделся определенный смысл.
– И если кто-нибудь догадается посветить сюда фонариком, будет тоже не плохо…
В этом тоже был какой-то смысл, поскольку лишаться проводника аборигена абсолютно не хотелось.
Мы по очереди залезли в дыру, где нас ждала ну очень узкая лестница. Просто очень-очень узкая. Юрию Рафаиловичу и Лете даже пришлось по ней боком подниматься. То еще зрелище. Сестрице еще повезло, что она в высоту помещалась. Страхолюд же, вообще согнувшись, скакал. Посох сунули мне, как самому приспособленному к перемещению в сверхмалых помещениях. Я хотел возмутиться таким определением, но эфир уже оказался настолько забит Летиными пожеланиями в адрес создателей подобных лесенок, что меня просто никто бы не услышал.
К счастью, ступенек через тридцать лестница стала слега пошире, отчего давление на уши со стороны моей старшОй несколько ослабло. А спустя еще несколько минут мы добрались до ожидающей нас Гыкуку. Лестница, на самом деле, продолжалась и дальше, но псина решительно отказывалась по ней подниматься. Максов дед, покопавшись в памяти и отпустив пару комментариев на гоблинском наречье, потребовал передать ему фонарик. Получив его, он стал осматривать, то есть ощупывать стены, сгребая тонны пыли.
Мы с Летой молча спустились чуть пониже. Потом еще пониже. Когда же мы всерьез подумывали вылезти обратно в менее тайный поход, из грязевого облака донеслось радостное "Ну, конечно!", после чего раздались щелчки отпираемых запоров.
*Поход в Музей(1) *
Как известно, тайный ход он потому и тайный, что никому о нем не известно. А для этого дверку надо спрятать, замаскировать как-нибудь. Например, шкафом. Удобно. Незаметно. И никому невдомек, что задняя стенка вовсе не стенка, а дверь. Вот только надо проследить, чтоб непосвященные в секрет, шкафчик не захламляли. А то получиться прямо как у нас.
Едва только Юрий Рафаилович потянул дверь, как на него сразу из появившейся щели выпало несколько палок. Он их успел поймать, но тут Гыкуку, в своей излюбленной манере переть напролом, впрыгнула в приоткрывшийся проход. Мнение старика-аборигена о поступке псинки осталось неозвученным, так как ему пришлось в срочном порядке ловить нововыпавшие палки. А затем послышался стук, гром, и… выпадающих палок внезапно стало много, даже очень-очень много. Наш старший товарищ почти успешно справился с новопривалившими. Однако нашлись и такие, которые громко срикошетили от его головы.
Смачно сплюнув, Максов дед открыл рот, явно собираясь отвести душу сочным описанием произошедшего, но опоздал, так как загремевшая чернота дверного проема, опережая тролльи грыки-рыки, извергла на него поток разноразмерных коробочек-бутылочек, добавив напоследок несколько ведер. Этого наш проводник удержать не смог. Да он даже то, что держал, уронил. И вся гремящая лавина немедленно обрушилась вниз, превратив нас с Летой из очень внимательных зрителей в невольных, но весьма активных участников шоу.
– Мне жалко местный цирк, – сказала Лета, когда я с посохом и зачем-то подхваченными тремя швабрами в свою очередь вышел из шкафа, – их самый лучший номер прошел сегодня здесь, и они об этом не знают.
Юрий Рафаилович, что-то пробурчав себе под нос, зло швырнул ведро в шкаф, отнял у меня швабры и запустил их туда же. Он бы и посох кинул, но Лета вовремя успела его перехватить. Тогда злой старик заглянул в шкаф и, выпуская пар, перекидал в тайный ход, то, что еще не успело на нас вывалиться, после чего захлопнул потайную дверь.
– Все, – сказал он, – теперь можем идти за императором!
– А куда? – спросил я.
– Понятия не имею, но его "Подарочек" должен знать, – и он осветил цепочку грязных следов, ведущих от шкафа к выходу из комнаты.
– Между прочим, – неожиданно сказала Лета, – а куда подевались, хозяева всех этих ведер и щеток?
– Какая разница, – ответил страхолюд, направляясь к двери, – возможно, они придут, когда нужно будет сделать очередную уборку. Это не важно.
– А мнение хозяев этого дома знать важно? – настаивала сестра.
Юрий Рафаилович обернулся и нетерпящим возражения тоном нравоучительно произнес:
– Девушка, хозяином здесь может быть только Максимилиан! Это его владенья! Замок, строения, земля, люди. Это все его владение, которое пришло к нему по его крови от его предков!
– Хорошо, – не успокаивалась Лета, – а те, что считают себя нынешними хозяевами? Они-то где?
– Хм, не знаю… но не волнуйся, мы их найдем и прогоним, – он решительно направился по следам Гыкуку к выходу из комнаты.
– Вообще-то я больше опасаюсь обратного варианта событий, – тихо пробормотала моя старшАя, зажигая свой брелок, – давай-ка, Анджи, догоним нашего экскурсовода.
Несмотря на свои бравые речи, Юрий Рафаилович отнесся к Летиным словам довольно серьезно. Он внимательно смотрел по сторонам, освещая фонариком темные углы. Подходя к дверям, долго прислушивался, а открывая их, не входил сразу, а, выжидая, изучал видимое пространство. Поневоле мы с сестрой, тоже проникшись духом настороженности, старались шагать как можно тише, с опасением пялясь в окружающую темноту. Пройдя так ряд хозяйственных помещений, наша команда вышла в широкий холл.