с явной неохотной подтянулись поближе. Оба уже в возрасте. Похожи на тех, кто идет работать охранниками в те места, где привыкли слушаться человека в форме, не создавая проблем. Сейчас же они синхронно демонстрируют, что ничего предосудительного не происходит. Простое сотрясение воздуха. То есть от них помощь ожидать можно только в свидетельских показаниях, а никак не в потасовке. Мельком взглянув на Мастера Эльфа, я заметила на его лице ярко выраженное презрение к говорившему. Однако отвечать он, видимо, ничего не собирался. Слишком много чести. Для таких задач у него телохранители есть. Собственно и наехали не на него, а на телохранителя… я посмотрела в лицо Аумики, на котором отразилось брезгливое недовольство… и поняла, что оскорбили не только меня, а всех телохранителей.
Одна короткая команда и шесть копий уставились на умника. На его лице мгновенно проступило беспокойство. На такое задира явно не рассчитывал. Семь далеко неновичков в боевых искусствах, да еще при оружии. Может, с каждой из нас один на один он бы и сладил, но с командой – без шансов. Однако здоровяк, до конца не проникнувшись ситуацией, продолжил хорохориться:
– Что, мелкая, стесняешься одна? Подружек для поддержки позвать хочешь?
Лица моей семерки посуровели, и решительности ткнуть в обидчика копьями в них прибавилась. А за их спинами стоял полицейский, совершенно не понимая, что именно ему нужно делать. Вот он то и натолкнул меня на идею, как мирно развязать ситуацию.
– Настоящим извещаю, – я постаралась звучать, как можно более официально, – что согласно уставу полицейской службы, я, исполняя обязанности первой боевой семерки Мастера Эльфа, имею статус офицера полиции. Таким образом, оскорбительные замечания в мой адрес, ровно, как и в адрес других воинов моей семерки, могут классифицироваться как угрозы и оскорбления в адрес офицеров полиции при исполнении. Кроме того, как Хранительница Дома Мастера Эльфа, я, являюсь главой службы безопасности. Это не голословное утверждение. Командующая номским отделением полиции уже заверила меня в своей лояльности. Таким образом, угрозы в мой адрес могут классифицироваться как преступление против государства и Мастер-Эльфа. Это означает, что любая из моей семерки имеет право убить тебя, не дожидаясь команды. Более того, каждый находящийся здесь, и стар, и млад, должен будет поспособствовать твоему уничтожению. Ну, вот теперь, когда всем понятно, кто кем является, давайте уточним…– я как бы устало оперлась на свое копье, – продолжаете ли вы настаивать на своем предложении или всем здесь присутствующим просто, что-то послышалось?
За спиной придурка замелькали улыбки. Послышались смешки. Здоровяк пострелял глазками по сторонам, но осознав отсутствие поддержки, согнулся в поклоне, принеся официальные извинения. Еще бы у нас закон по защите полицейских суров. И сам он заплатит, и клан его заплатит. А с учетом того, что он покусился на царствующий Дом и его Хранительницу, то наказание вполне могло упасть на весь народ. Тут в толпе я заметила маму Секоине и поняла, что идиоту грозит довольно болезненный урок государственного устройства. А заодно и вежливости. Ну, а нам можно идти дальше.
По моей команде семерка выстроилась снова за спиной Мастер-Эльфа. Я вернулась, на свое место во главе шествия. Однако не успели мы начать движение, как за моей спиной раздался крик. Разворачиваясь, я без всяких шуток была готова ударить копьем по-боевому, как вдруг его выдернули прямо из моих рук. Только ладони обожгло древком. Я схватилась за нож, но оказалось все уже кончилось. Окровавленный здоровяк валялся на земле, а Мастер-Эльф в какой-то прострации качался с обломком копья в руках. Члены моей семерки словно окаменели, застыв в разной степени растерянности. А вот любопытный народ уже двинулся вперед.
– Кулак! – заорала я, – Копьями к толпе!
Словно очнувшись от сна, девушки встали хлипким заборчиком между забурлившей массой народа и Мастер-Эльфом. К нам со всех сторон уже бежали полицейские, но следом за ними шла огромная толпа любопытствующих. Да и рядом стоящие люди, опомнившись от шока, стали лезть вперед. И тогда я заорала изо всех сил:
– Боевые семерки! Мастер-Эльф взывает к вам! Вспомните свою клятву! Встаньте вокруг нас! Сдержите толпу! Номы! Сдержите себя! Мы клялись! Мы все клялись!
Удивительно, но мой крик подействовал, во всяком случае, передние ряды притормозили и подались назад. Люди стали сцепляться локтями, образуют линию сдерживающую напор задних. Причем в этой цепи стояли вперемешку полицейские и простые номы. Но это все я замечала краем глаза. Главное – Мастер-Эльф, который находился в какой-то прострации. С трудом отобрав у него остаток древка, я взяла его голову в свои руки и заглянула в глаза, словно надеясь разглядеть, где он там прячется. Единственный результат, уколов лоб, выяснила, что у него корона вся в шипах. (Как такое вообще можно решиться на голову одеть… А уж носить не снимая… Не понимаю.) Тогда я стала тихонько пощипывать его за руку и звать. Постепенно его лицо стало оживать, проявляя признаки раздражения. Он даже сделал попытку оттолкнуть меня, но только такую вялую, словно его тело сопротивлялось движению. Но это была хоть какая-то реакция, вдохновляющая на усиление "пробуждения". Однако и сопротивление возрастало. И вдруг Мастер-Эльф резко рванул в сторону, меня дернуло по инерции. Мгновение странного помутнения… и я упала животом на непонятное, неизвестно откуда взявшееся, дорожное покрытие. Причем, судя по небольшой луже, в которую едва не клюнула носом, здесь недавно прошел дождь. У нас же он последний раз случился где-то два кулака *[два кулака – четырнадцать] дней тому назад.
В первое мгновение мне пришло в голову, что рыжая малявка (я впервые подумала о нем так) втянул меня в свое безумие. Слегка приподнявшись, я посмотрела на странно одетых людей, серых птиц клюющих корку темного хлеба, бумажку, припечатанную к мокрой поверхности, тонкие травинки, пробивающиеся из трещинки. Мир вокруг оказался ужасно странен, но не безумен. Деревья, стоявшие в отдалении. Солнце, проглядывающее сквозь их ветви. Те же птицы, хоть и незнакомого вида, но абсолютно нормальные. Опять же люди… Одетые несколько странновато, но не сильно. Даже сама дорога, отметившая, судя по ее состоянию, пару веков со дня своего рождения, была реальна и не внушала безумных опасений. Вот только все это не объясняло, куда делся мой привычный мир. Или куда я из него делась.
Раздавшийся нечленораздельный рев смел испугом все мысли. Я оглянулась и увидела человекообразного монстра… Нет, скорей монстрообразного человека. Никогда не думала, что люди могут быть такими толстыми. Но самое противное, эта туша возвышалась над лежащим на земле Мастер-Эльфом, который жалобно простонал: "На помощь, Жалуста!"
Меня словно подкинуло в воздух. В крови вскипела нереализованная с прошлого боя энергия. Подлетев к толстяку, который как раз наклонился, чтоб схватить жертву, я провела удар в ухо. Получилось без замаха, не сильно, только внимание к себе привлечь. Наверно поэтому ответный взмах вражеской руки оказался какой-то несерьезный. Он словно хотел отогнать надоедливое насекомое. Легко уклонившись от широкой ладони, я, подскочив вплотную, провела, по выражению мамы Секоине, антимужской удар. Мне всегда его запрещали проводить в схватках с братьями. Мама не уставала повторять, мол, только в случае острой нужды. Посчитав ситуацию подходящей под ее определение, я вбила ногой от души. И результат оказался впечатляющим: гора-соперник с жутким хрипом рухнул на колени, утратив малейшие способности к сопротивлению. Теперь его мог добить даже Дроржик. Вокруг послышались разнообразные вскрики. Кажется возмущенные, а может и одобрительные, но определенно непонятные. Впрочем, для меня, исполняющей обязанности телохранителя, главное подавить любую угрозу охраняемому, а потом только разбираться, кому что нравится-не нравится. Вот только по неопытности оказалось трудно понять, считать ли постанывающего толстяка "подавленным" или его надо добить… то есть, перевести в бессознательное состояние или даже убить. Последнее, если честно, меня саму пугало до жути.
Решение принял Мастер-Эльф, который, схватив меня за руку, потащил прочь от поверженного врага. Причем буквально со второго шага, почувствовав мое безропотное подчинение, он перешел на бег. Нам вслед летели выкрики, но никто не делал попытки остановить. Однако не успели мы преодолеть и сотню шагов, как сзади послышался странный гул. Оглянувшись, я увидела нечто похожее на монорельс, стремительно несущееся в нашу сторону. Еще один гудок раздался впереди, и вскорости мы оказались между двумя грохочущими останавливающимися составами.
*Дневник Жалусты: Запись 9*
Надо признать, вблизи местная разновидность монорельса производила гнетущее впечатление. Тяжелый темно-зеленый цвет усиленный грязевым слоем. Кряхтения, лязганья, посвистывания, и просто раздражающий металлический скрип. Да еще резкий отталкивающий техно-запах, словно угрожающий окатить тебя маслами смазками с головы до ног… Впрочем, как говорит мама Риласе, если происходящее называть приключением, то его легче пережить. А мама Ивика рекомендует представлять, как ты будешь в будущем рассказывать обо всем в деталях, и поэтому нужно не теряться и внимательно следить за происходящим, чтоб поймать нужный момент… Но их поучения пришли на память позже, когда мы уже ехали в монорельсе. А так я, оглушенная и обвоненная, без единой мысли в голове, бежала за державшим меня за руку Мастер-Эльфом.
Из открывшихся дверей вагонов на улицу стали выходить люди. Мой буксир спросил у них что-то на незнакомом языке и, получив ответ, потянул меня к одному из поездов. Кстати, внутри наш монорельс пахнет тоже значительно лучше, да и обустроен получше… Резко дернувшись, вагон пришел в движение, и я, подавившись своими сравнениями, едва не покатилась кубарем по полу. Хорошо Мастер-Эльф успел схватить меня за куртку, удержав от падения.
Подчиняясь его кивку, я, сняв колчан, села к окошку на свободную деревянную скамью. Глаза невольно зацепились за грубо сделанную красную ручку на стене. Точнее, не за нее, а за висящую рядом с ней небольшую табличку, закрытую прозрачным, с желтоватым оттенком, пластиком. А еще точнее, за саму надпись выполненную совершенно незнакомыми символами.