“Ты должен делать все, что в твоих силах.” Ее голос был так нежен, что у него появилось желание её обнять, но одному только Богу было известно, как отреагировали ли бы его офицеры, если б он начал обнимать ‘Ангела’!
Он на самом деле почувствовал, как его рот растянулся в причудливой улыбке от этой мысли, и он, сложа руки за спину, снова медленно двинулся вокруг стола, изучая карту местности со всех ракурсов. Если бы только существовал способ использовать его подвижность! Кто-то — кажется это был Натан Бедфорд Форрест — как то сказал, что война была вопросом “как быть раньше всех и больше всех,” все же одна действительная слабость в позиции Ортака была, это её протяженность, а не численность войск. Её фронт составлял пятнадцать километров — даже больше, с учетом выступов в его земляных укреплениях — что дало ему едва две тысячи вооруженных людей на километр, даже если он не оставит никаких резервов. Конечно, у него еще было тридцать или сорок тысяч, которые он мог бы послать, подобрать оружие своих павших товарищей, но даже так он был на пределе. Если бы Шон мог взломать его фронт в любом месте, и оказаться позади этих укреплений, он мог бы смести их, словно веником. Но у него не было ни какой возможности -
Он неожиданно замолчал, и его глаза сузились. Он стоял совершенно неподвижно, уставившись на карту, в то время как работал его мозг, а затем он начал улыбаться.
“Шон? Шон?” Сэнди пришлось позвать его дважды, прежде чем он резко поднял глаза. “Что?” спросила она, и его улыбка стала более свирепой.
“Я хочу использовать его ошибки,” сказал он. “Я размышлял о том, как нас заблокировал Ортак, и что я должен был думать о том, как он заманил себя в ловушку.”
“В ловушку?” спросила она растерянно, и он подозвал Тиболда поближе и указал на карту.
“Может ли пехота пройти через эти болота?” спросил он на Пардалианском, и теперь настала очередь экс-Гвардееца хмуриться на карту.
“Только не пикинеров,” сказал он через мгновение, “но вот мушкетеров можно было бы провести.” Он склонил голову набок, сравнивая изысканно подробную, предоставленную ангелами, карту со всеми картами, которые он когда-либо видел раньше, потом постучал указательным пальцем по южному краю болота. “Я всегда думал, что здесь плохая почва шире, вдоль южной стороны долины,” сказал он медленно. “Мы могли бы, вероятно, провести отряд по этой узкой полосе за, э-э, десять или двенадцать часов. Но не с пушкими или пиками, однако, Господин Шон. В этих болотах практически нет твердой земли. Возможно вам удастся протащить несколько легких пушек, но любая тяжелая пушка утонет в мгновение ока. И даже после того, как вы пройдете через болото, земля между ними и рекой еще достаточно мягкая, чтобы замедлить вас.”
“Будет ли Ортак ожидать от нас что-либо подобное?” спросил Шон, и Тиболд быстро покачал головой.
“У него такие же карты, которые мы имели до вас и анг-” экс-Гвардеец не договорил слово, вспомнив, как Господин Шон и ангелы постоянно пытались заставить людей их так не называть. На мгновение его лицо загорелось, но затем он улыбнулся своему высокому молодому командиру. “У него такие же карты какие всегда были у нас раньше. Кроме того, капитан Гвардейцев не стал бы даже рассматривать вероятность того, что можно вообще оставить пики и пушки.”
“Вот это то, что я надеялся от вас услышать,” пробормотал Шон, и его мозг загудел, рассчитывая время и расстояние. Мортан, шириной в три километра выше и ниже Ерастора, совершенно не имел здесь бродов, его можно было перейти лишь в Малце, небольшом городке в девяноста с лишним километрах ниже ее слияния с рекой Ерастор. Если он повернет на запад, за пределы видимости укреплений Ортака, и сбросит одновременно достаточно плотов … Или, если на то пошло, могли бы его инженеры сколотить подходящие мосты? Он сосредоточился, задумавшись на мгновение, затем покачал головой. Нет, это займет в лучшем случае два или три дня, если это вообще получится, а у него не было возможности в пустую потерять два или три дня.
“Все в порядке, Тиболд,” сказал он. “Вот что мы сделаем. Первое …”
Старший Капитан Ортак стоял в окопе центрального бастиона, уставившись на запад. Моросящий дождь заполнял серой пеленой Долину Келдак, ограничивая видимость, но он знал, что было там, и он выдохнул с благодарностью к его врагам, за отсутствие инициативы. Каждый день, прошедший без нападения, не только помогал поднять боевой дух его силам, но и приближал на один день тот момент, когда прибудет подкрепление, в котором он отчаянно нуждался.
Он напрягал глаза, пытаясь разглядеть детали земляных укреплений еретиков, возводимых напротив его укреплений. Часть его вздрагивала каждый раз, когда он думал о цене, которую придется заплатить за их взятие, когда Святое Войско будет укреплено и возобновит наступление, но даже это не могло поколебать его благодарность. Он знал, как он был слаб, и если еретики были бы готовы бросить войска прямо на него в любом месте-
Он вздрогнул, и не из-за дождя. Он не любил стоять спиной к реке, но Ерастор можно было перейти вброд практически на всем его протяжении. Если бы он захотел, он мог бы отойти обратно за него, хотя он должен был отказаться от этой идеи из-за военного обоза, а еще, это было лучшее — вероятно единственное — место, в котором можно было остановить войска с запада. Призванные рабочие строили еще одно укрепление в его тылу, в Бариконе, но Барикон лучше подходит, чтобы выдержать атаки с востока. Нет, он должен был удерживать еретиков здесь, если он не хочет выпустить их из долины Келдак, и если они когда-то вырвутся из герцогства, их возможности для маневра возрастут стократно. После того, что они сделали с Лорд Маршалом Рокасом в Йортауне, этого было достаточно, чтобы мороз пробрался в самое крепкое сердце.
Он укутался в свой плащ и в задумчивости пошевелил губами. Семафорная сеть по всему Малагору была перерезана, но она продолжала работать к востоку от него, и депеши Храма были не столь пугающими, чем они должны были бы быть. Светские феодалы были медленными на подъем, но Гвардейцы основательно опустошили свои гарнизоны во всех восточных королевствах, и пятьдесят тысяч человек были уже на пути к нему. А еще хороший момент был в том, что начали приходить первые обозы с оружием. Там было не так много, как ему бы хотелось, особенно учитывая то, сколько еретики захватили в Йортауне, но он все же получил восемь тысяч пик и более пяти сотен мушкетов. Если отчеты с Йортауна были верны, еретики нашли какой-то способ довести дистанцию поражения обычных и малагорских мушкетов до дистанции нарезных винтовок, в следствии чего потери будут чудовищными, даже если удастся вооружить всех Гвардейцев до единого, но этот фактор будет играть не столь существенную роль при атаке стационарных укреплений, чем на открытой местности. Им необходимо будет найти какое-нибудь решение против столь мощного огня еретиков в будущем, и Ортак уже рассматривал возможность перераспределения соотношения огнестрельного оружия и пик, но на данный момент он был пробкой в горле бутылки, и казалось, что еретики не хотят приносить себя в жертву, чтобы удалить её.
Он вздохнул и встряхнулся. Темнело, а у него было еще предостаточно ожидающей его бумажной работы, чтобы задержать его до полуночи. По крайней мере, лучше быть в своих покоях в Ерасторе, чем в палатке посреди поля, сказал он себе криво улыбаясь, он повернулся и подозвал своего браналка.
Шон Макинтайр спешился и вытер капли дождя со своего лица. Он мог бы использовать его импланты, чтобы оставаться сухим, но это было бы несправедливо по отношению к его войскам, что, вероятно, было глупо, но он решил так. Он усмехнулся собственному упрямству и почесал холку браналка, слушая его негромкое посвистывание от удовольствия, и пытался скрыть свое беспокойство за промокший насквозь отряд.
Это заняло больше времени, чем планировалось, и дождь был сильнее, чем предсказал метеорологический зонд Израиля. Холодный фронт опускаясь вниз по долине встретил теплый фронт из Санку и Келдака, и последний прогноз Брашана предупреждал, что по крайней мере еще двадцать часов будет идти проливной дождь, возможно с грозой. Это сделает землю еще мягче и передвигаться будет еще труднее, и броды под Малцем окажутся еще глубже под водой, но, по крайней мере, это не выглядело так, что Мортан достигнет критической отметки. Или, подумал он мрачно, еще нет.
Тиболд пришпорил своего браналка и пристроился с ним рядом.
“Капитан Джуал добрался до места разбивки лагеря, Господин Шон.” Тон экс-Гвардейца заставил Шона повести бровью, и Тиболд вздохнул. “Оно по локоть в воде, Мой Господин.”
“Красота.” Шон закрыл глаза и глубоко вдохнул, затем отправил по своему имплантированному кому сообщение на катер Сэнди, парящий в небе. “У нас здесь, внизу проблема,” отрапортовал он. “Место для разбивки лагеря под водой.”
“Черт. Подожди секундочку,” ответила она, опрашивая свои датчики и ругая себя за то, что не проверили их раньше. Она нахмурилась, подключившись через нейро интерфейс к датчикам, сканируя пространство перед отрядом, затем ее глаза просветлели. “Ладно. Если вы пройдете еще шесть километров на юг, уровень земли там выше.
“Дрова?” спросил он с надеждой.
“Боюсь что нет,” ответила она, и он вздохнул.
“В любом случае спасибо.” Он повернулся к Тиболду. “Скажите Джуалу он найдет возвышенность, если примет немного южнее и продолжит двигаться еще около часа.”
“Так точно, Господин Шон.” Тиболд даже не спрашивал, от куда его командир это знал; он просто развернул своего браналка и поскакал в наступающую темноту, а Шон откинулся в своем седле и вздохнул.
У него было двадцать пять тысяч человек, идущих по грязи в направлении бродов, которые к тому моменту, когда они к ним подойдут, должны быть не столь глубокими, что бы их можно было преодолеть, и он уже начинал задумываться, а правильно ли он поступил. Дни на Пардале были длинными, и по хорошим дорогам (а Пардалианские дороги заставили бы любого Римского императора умереть от зависти), регулярная пехота, в хорошую погоду, преодолевала по пятьдесят километров в день. При походе же по пересеченной местности в дождь, на открытом пространстве, они делали от силы тридцать, и они еще даже не достигли болота. Люди все же были в гораздо лучшем настрое, чем он считал возможным в данных обстоятельствах, но они шли в течение трех изнурительных дней, главным образом, в дождь и без горячей пищи. Даже для человека с полным био улучшением, этот поход не приносил удовольствие; для обычного же человека, это было чистейшее, изнурительное мучение, и они были едва ли на пол пути к бродам.