“Я думаю, предпринятые меры безопасности более, чем достаточны, Лоуренс,” сказал Гор немного погодя. “Я ценю твою заботу, но это просто дочь навещает отца. Она будет в достаточной безопасности здесь, внутри Белой Башни.”
“Если ты так считаешь.” Вздохнул Джефферсон. “Что ж, в таком случае, я займусь делами. И, когда именно она приезжает?”
“В следующую среду. У тебя будет почти неделя, чтобы сделать какие-либо приготовления, которые ты посчитаешь необходимыми.”
“Это хорошо, конечно же,” сухо сказал Джефферсон.
Он ушел, а Гор остался сидеть, глядя вниз, на свои записи. Черт побери, Лоуренс был прав. Он был Министром Безопасности, и он должен быть предупрежден, но Нинхурзаг настаивала на поддержании полной секретности о мерах безопасности от мистера Икс, и Колин полностью её поддерживал. Гор поджал губы, потом покачал головой и сделал мысленную заметку в очередной раз попытаться переговорить с Колином внести Лоуренса в список доверенных лиц, во время встречи на Дворянской Ассамбее, через неделю на Бирхате.
Джефферсон уселся в свое старомодное вращающееся кресло и сжал зубы. Чертова сука! Он преодолел столько проблем, чтобы собрать её, Колина, Гора, Хэтчера и Цзяня в одном месте, а она решила нанести визит Папе! Почему она не могла остаться дома на Бирхате, где она была бы в безопасности от террористов?
Он опять выругался, потом глубоко вздохнул и заставил себя расслабиться. Ладно, это не конец света. Он не мог изменить таймер детонатора, но как он только что сказал Гору, он отвечал за прикрытие её службы безопасности всякий раз, когда она посещала Землю. Это будет не слишком сложно организовать правильное прикрытие. Коряво, да, и с потенциальным риском указать прямо на себя пальцем после того, как она умрет, но ключевым моментом является то, что она. и остальные. будут мертвы к тому времени, когда кто-нибудь начнет задавать вопросы. Он уже давно подготовил ответы на такие вопросы, а с Нинхурзаг, убитой вместе со всеми остальными, Министр Безопасности Лоуренс Джефферсон будет единственным, кто должен будет давать на них ответы. А еще лучше, он мог бы, вероятно, сделать это похожим на операцию меча Божьего, выставить Нархани ответственными за бомбу, а меч Божий ответственным за убийство Джилтани, он бы любой угрозой мог бы оправдать “временные” особые полномочия, которые он решит объявить, разве не так?
Он криво улыбнулся и кивнул. Все в порядке, Ваше Величество. Вы просто прилетаете домой на Землю. Я организую для вас особое возвращение на родину.
“Вот те журналы мат-транса, которые вы запрашивали, мэм.”
Нинхурзаг подняла взгляд на капитана флота Штейнберг, вошедшую в её офис. Вновь назначенный капитан протянула ей массивную папку записей, однако лицо ее было вдумчивое и хмурое и Нинхурзаг вопросительно повела бровями.
“О чем задумалась, капитан?”
“Ну….” Штейнберг пожала плечами. “Простите, мэм. Я понимаю, что я многого не знаю, но это …. она жестом указала на папку “.выглядит довольно своеобразно, ну, расследование, которое глава ОНИ ведет лично. Я знаю, что я не должна задавать вопросы, но, боюсь, я не понимаю, как по команде выключить свое любопытство.”
“Серьезный недостаток для разведчика.” Голос Нинхурзаг был суровым, но глаза ее улыбались и она махнула на стул. “Садись, капитан.”
Штейнберг опустилась в указанное кресло и сложила руки на коленях. Она выглядела как студентка колледжа в ожидании неожиданной проверки, но Нинхурзаг напомнила себе, что она была проницательный и расчетливый дознаватель, который доказал, что бомба существует. Капитан Штейнберг была одним из основных её активов с момента приезда на Бирхат, и Нинхурзаг уже добавила её в список возможных преемников руководителей ОНИ, когда она отойдет от дел через пару сотен лет. Она вообще то не собиралась вводить Штейнберг в курс дела, но возможно, сейчас пришло время рассказать ей все, что бы ускорить работу по мистеру Икс и увидеть, что ее талант мог бы сделать для поиска бомбы здесь на Бирхате.
“Ты права, Эстер,” сказала она через мгновение. “Это довольно своеобразно, спрашивать, но у меня довольно специфическая причина хотеть это. И поскольку ты не можешь отключить свое любопытство, я думаю, ты просто сама выбрала себе новую работу.” Она отдала папку обратно Штейнберг, и улыбнулась на удивленный взгляд капитана. “Ты теперь проанализируешь это для меня, капитан, но прежде чем начать, позволь мне рассказать тебе небольшую историю. Ты уже принимала в этом не малое участие, хоть и не была в курсе этого.”
Она откинула назад спинку стула, и хотя ее голос оставался строгим, выражение ее лица было далеко не таким.
“Давным-давно,” начала она, “был человек по имени мистер Икс. Он был не очень хорошим человеком, и …”
“Рад тебя видеть, Танни. Боже, ты чудесно выглядишь!”
“У тебя плохо получается врать, отец.” Улыбнулась Джилтани, так же, обнимая Гора, пока щенята Тинкер Белл попадали на ковер у их ног. “Скажи лучше, что я больше напоминаю дирижабль, если ты хочешь говорить правду!”
“Но мне всегда нравились дирижабли,” с усмешкой сказал ее отец. “Цеппелины были приятнее, хотя. Говорил ли я тебе, что я был на борту Гинденбурга в его первом трансатлантическом полете в 1936 году? Меня не было в списках, потому что я прятался от Ану, но я был там. Выиграл восемьсот долларов в покер во время полета.” Он покачал головой. “Сейчас существуют гораздо более цивилизованные способы путешествовать! Я всегда был рад, что меня не было в Лейкхерсте в 37.”
“Нет, отец, ты не говорил мне, но сейчас я думаю, пусть это будет хотя бы так.”
“Хорошо.” Он вздохнул и его улыбка поблекла. “Ты знаешь, несмотря на то, сколько ужаса мне довелось увидеть в моей жизни, я всегда буду рад, что я видел столь много всего. Не многим из нас выпадает шанс наблюдать как целая планета открывает для себя вселенную.”
“Не многим,” сказала она и в его глазах непроизвольно отразилась горечь от этих слов.
“Танни,” тихо сказал он, “я сожалею. Я знаю.”
“Тише, отец.” Она прижала пальцы к его рту. “Прости меня. Эта отправка ради ‘безопасности’ лишь делает мою речь столь печальной.” Она грустно улыбнулась. “Я прекрасно знаю, что ты сделал все, что только возможно. Это был не наш выбор прожить столь долгую жизнь.”
“Но.”
“Нет, отец. Ничего не говори. Слова ничего не изменят после стольких лет.” Она снова улыбнулась и покачала головой. “Сейчас я устала, разреши мне пойти поискать свою кровать.”
“Разумеется, Танни.” Он обнял ее еще раз и посмотрел как она покинула комнату, затем подошел к окну и невидяще уставился на Шепардский Центр. Она никогда по-настоящему не простит его, подумал он. Она не сможет, более того, он не мог винить ее за это, но она была права. Он сделал все, что мог.
Слезы жгли и он сердито их вытер. Все те годы. Те тысячелетия, пока она спала в стазисе. Он и остальные члены экипажа Нергала постоянно сменяли друг друга в стазисе, используя его для увеличении продолжительности своей жизни больше, чем можно представить простому смертному, для их войны против Ану, но он не мог позволить ей сделать то же самое. Он держал ее в стазис, он не мог поступить иначе и его слабость была его глубочайшим стыдом. Но он потерял слишком много, слишком много, чтобы поступить иначе. Ее мать не убежала при изначальном мятеже на борту Дахака, и он, как же, едва не потерял Танни, когда ее детская психика сломалась от ужасов того кровавого дня.
Нет, сказал он себе горько, он потерял этого ребенка в тот день. Даже когда одной из его правнучек, рожденных на Земле, удалось исцелить ее, тем не менее, она была кем-то другим, кем-то, кто выжил только отгородив себя от совершенно разбитого человека, которым она когда-то была. Человеком, который больше никогда не говорил на универсальном и лишь только в пятнадцатом веке она выучила английский. Тем, кто никогда, никогда не называл его “папа”, а только “отец”.
Он не мог еще раз ей рисковать, не в силах заставить себя потерять её во второй раз, на столько, что хотел, против ее воли, отправить её обратно в стазис и держать её там еще пятьсот лет, пока угасающая движущая сила Нергала не заставит его отпустить её от себя. Он превратил ее в символ, его решительный вызов Вселенной, который вобрал в себя все, что он любил. Он … не … сможет … потерять … ее … снова!
И поэтому он не потеряет её. Он обеспечивал ее безопасность, и поступая так, он многого её лишил. Приемной матери, которая спасла её разум, возможности сражаться на его стороне в течение всех этих столетий. правом жить своей собственной жизнью на собственных условиях. Он знал, знал в глубине своей души, как несказанно ему повезло, что, так или иначе, она научилась любить его еще раз, когда он наконец-таки выпустил ее. Это была награда его эгоистичной трусости, которую он не заслужил, и, о Господь Благодарный и Милостивый, он так гордился ей. Но он никогда не мог отменить то, что он сделал и это горькое сожаление о своей бесконечной жизни, это знание было хуже всего.
Планетарный правитель Гор закрыл глаза и резко выдохнул, потом встряхнулся и в тишине медленно пошел от апартаментов его дочери.
Глава 42
“Есть секундочка, мэм?”
Эстер Штейнберг опять стояла в дверях кабинета Нинхурзаг, и Нинхурзаг удивленно повела бровями. Была середина ночи, и Штейнберг закончила дежурство несколько часов назад. Но потом она нахмурилась. Капитан была в штатском, и выглядело, что она одевалась в спешке.
“Конечно есть. Что у тебя случилось?”
Штейнберг прошла в дверь и подождала пока она закроется за ней, прежде чем начала говорить.
“Это те записи мат-транса, мэм.”
“Что с ними? Я думала, ты и Дахак проштудировали их все.”
“Это так, мэм. Мы нашли пару небольших аномалий, но мы проследили их, и кроме этого, все было правильно в части оплаты.”
“И что?”
“Я думаю, это просто очередной порыв любопытства, мэм, но я была не в состоянии выкинуть это из моей головы.” Штейнберг криво усмехнулась. “Я уже после дежурства занялась этим, и, ну, я нашла новые несоответствия.”