– Уговорил.
Судя по лицу Есении, она осталась недовольна решением брата.
– Завтракать будешь? – деловито осведомился Генрих.
Она кинула взгляд на часики:
– Уже вообще-то поздно даже для обеда.
– Это не важно, – беспечно отозвался Генрих. – Что будешь? Могу тебе предложить яичницу с беконом. Как в романах Чейза, хе-хе… Либо хочешь, пиццу закажем?
– Нет, дорогой, у меня сегодня куча дел. – Есения тоже поднялась с дивана, оправила слегка помявшийся блейзер.
Генрих шагнул к ней, и они снова заключили друг друга в объятия. Через мгновение Генрих отстранился от нее, лицо его стало серьезным:
– Ладно, Сенечка. Держи меня в курсе.
– И ты береги себя, – откликнулась она. – Начни наконец вести здоровый образ жизни.
Дверь за женщиной закрылась, но Генрих еще долго стоял, задумавшись о чем-то, и смотрел вслед сестре.
Рукописи и картины
Покинув нотариальную контору, Артем зашагал к своему «Ягуару», припаркованному на близлежащей стоянке.
Молодой нотариус оставил у Павлова двоякое впечатление. Гурецкий вел себя вполне естественно, и новость о том, что родня умершего писателя вправе претендовать на обязательную долю в наследстве, как минимум ошарашила его. Адвокат внимательно наблюдал за нотариусом во время беседы и после коротких размышлений версию о его предварительном сговоре с мошенниками отверг. Вполне вероятно, что со стороны Сергея Сергеевича имело место банальное ротозейство и лень: ведь устанавливать круг лиц, которым закон гарантирует обязательную долю из наследства, пускай даже завещанную совершенно посторонним лицам, – прямая обязанность нотариуса.
Артем сел в машину и достал смартфон. На экране высветилось два пропущенных вызова – первый звонок был из его собственной Коллегии, адресат второго ему был незнаком.
Павлов набрал секретаря.
– Артемий Андреевич, вас стажер разыскивал, Олег, – сообщила помощница. – Сказал, вы просили связаться, если будет информация.
– Соедини меня с ним.
В трубке раздалась музыка, которую через мгновение прервал голос молодого человека:
– Артемий Андреевич?
– Да, Олег, слушаю тебя.
– Я провел анализ по тем данным, что вы оставили… Полную хронологию с указанием источников я отдал секретарю, но вы сказали, что если появится…
– Не тяни, Олег, – поторопил парня Артем. – Ты нашел что-то?
– В 2018 году гражданка Коржина была задержана в аэропорту при попытке незаконного вывоза бронзовых изделий начала XIX века… Сопроводительные документы к ценностям вызвали подозрения, Коржина была задержана… Но данные об уголовном деле в открытых источниках отсутствуют.
– Так-так, – заинтересованно произнес Павлов. – Продолжай!
– В 2015 году в отношении Коржиной проводилась проверка по поводу мошеннических действий – на нее подали в суд наследники умершей женщины, ветерана труда. Якобы между ней и Коржиной был составлен договор ренты, по которому все имущество после смерти получателя ренты должно перейти Коржиной… В итоге суд встал на сторону Коржиной.
– Просто чудесно… Еще что-то?
– Сацивин также был замечен в судебных тяжбах, – продолжил стажер. – В 2013 году в Музее Академии художеств Санкт-Петербурга он принимал участие в экспозиции ряда известных картин, и после выставки некоторые из них пропали… Были разбирательства, но все окончилось ничем. Сацивин проходил в деле в качестве подозреваемого, но судебного преследования избежал. По неподтвержденным данным, спустя три года некоторые из исчезнувших картин неожиданно всплыли на выставке в Лондоне. В биографиях этих двоих были еще некоторые мутные моменты, все подробности изложены в моем обзоре…
– Отличная работа, – похвалил Артем. – Продублируй мне все это на электронную почту.
– Сейчас сделаю.
Нажав «отбой», Павлов задумался.
«Интересная картина с картинами прорисовывается… А ведь Протасов тоже интересовался живописью! И собирал картины!»
Сделав мысленную пометку в памяти, адвокат отыскал контакт Юрия Соломина, своего старого товарища и сослуживца, ныне действующего генерала ФСБ.
– Юра? – заговорил Артем, услышав в трубке знакомый бас. – Рад слышать тебя, дружище!
– А уж я, Тема, как рад, – отозвался Соломин. – Судя по твоему голосу, ты опять куда-то спешишь?
– Юра, если я скажу «нет», ты все равно не поверишь.
– Конечно, не поверю.
Друзья рассмеялись.
– Говори, чем могу помочь, – сразу перешел к делу Юрий.
– У меня по делу проходят два свидетеля. Они присутствовали при составлении закрытого завещания уважаемого, а ныне покойного писателя Протасова. Хотелось бы узнать об этих ребятах подробнее, если есть такая возможность. Адреса и тому подобное… Плюс ко всему есть некий фонд, созданный якобы для оказания помощи пенсионерам и ветеранам, все данные я тоже тебе сброшу.
– Не вопрос, братишка. В самое ближайшее время все, что есть, добудем.
– Надеюсь, не сильно обременил тебя своими вечными просьбами, – сказал Павлов.
– Будешь должен, – серьезно ответил Соломин. – А я долгов не прощаю.
Приятели снова засмеялись, после чего Артем отключился.
– Теперь самое время кое-что уточнить у госпожи Протасовой, – вслух проговорил он, набирая вдову писателя. – Бэлла Альбертовна? Это Павлов, есть пара минут?
– Да, разумеется, Артемий Андреевич, – раздался дрожащий голос старушки. – Я как раз приехала домой, и Марина рассказала мне о визите Сацивина. Он заходил, чтобы забрать документы на недвижимость… Вел себя по-хамски…
– Бэлла Альбертовна, с сегодняшнего дня все контакты с этой личностью прошу вас прекратить, пусть обращается непосредственно ко мне. Ничего ему не рассказывайте и лишний раз не провоцируйте на конфликт, – инструктировал Артем. – То же самое скажите Марине и ее сиделке.
– Конечно…
– А теперь спокойно и внимательно послушайте меня. Можете взять ручку и записать, потому что вопросов у меня к вам будет несколько.
– Одну секундочку.
Некоторое время из трубки доносилось легкое шуршание, затем Бэлла Альбертовна снова подала голос:
– Я вся внимание, Артемий Андреевич.
– Итак, первое. Нам нужно установить, где находился Андрей Васильевич 16 сентября прошлого года. Именно тогда якобы было составлено закрытое завещание. Понимаю, задача непростая, учитывая, сколько прошло времени, но это очень важно. Подключите к этому вопросу вашу дочь Марину, ее помощницу. Близких друзей, наконец. Ведь ваш муж, если я не ошибаюсь, вел активный образ жизни, часто ездил как по России, так и в зарубежье.
– Хорошо, я постараюсь, – не очень уверенно ответила вдова.
– Второе. Наверняка у вас сохранились образцы подписей Андрея Васильевича?
– А как же!
– Сделайте по возможности подборку. К примеру, одна подпись, сделанная лет двадцать назад, вторая – десять лет назад, и одна из самых последних, – сказал адвокат.
– С этим проблем не будет, у меня целая стопка его договоров на романы за последние двадцать лет, – оживилась Протасова.
– Отлично. И наконец, третье. Скажите, ведь Андрей Васильевич увлекался картинами? Последний раз мы встречались с ним в позапрошлом году. Если я не ошибаюсь, встреча происходила в Кремлевском дворце на его награждении…
– Было такое дело, – подтвердила вдова. – Поражаюсь вашей памяти, Артемий Андреевич!
– Так были картины, Бэлла Альбертовна? – настойчиво повторил Артем.
– Да, были… – медленно произнесла Протасова, и, словно очнувшись от дремоты, воскликнула:
– Боже, как я могла забыть! Ведь Андрей души в них не чаял! Он всегда соглашался на экспонирование, когда к нему обращались по этому поводу! И не только картины, у него хранились бесценные рукописи таких гениев русской классики, как Ахматова, Шолохов и Пастернак! Я помню, как он дорожил и гордился этими рукописями!.. Ведь некоторые из них были лично подарены авторами!
«Коржину… задерживали в аэропорту с раритетными статуэтками», – вспыхнули в памяти Павлова слова стажера.
– Бэлла Альбертовна, где все это сейчас находится? – задал он вопрос. – Ведь, насколько я помню, о картинах и рукописях в завещании ни слова!
– Все это Андрей хранил в нашей квартире, – подумав, сообщила Протасова. – В той, что на Маросейке… Только я уже давно там не была.
– Понятно.
Про себя Артем подумал, что Сацивин с Коржиной, эти предприимчивые и ушлые ребята, уже наверняка побеспокоились о судьбе раритетов, которые бережно хранил писатель…
– Как вы думаете, их… уже украли? – обеспокоенно спросила Бэлла Альбертовна, которая, очевидно, догадалась о мыслях адвоката.
– Пока ничего не могу сказать, – честно ответил Павлов. – Но все это выяснится в ближайшее время. Пока что сделайте все, о чем я вас попросил, и потом свяжитесь со мной.
– Я брошу все дела и займусь этим прямо сейчас. Артемий Андреевич! Вы же не позволите им вышвырнуть нас на улицу? Стыдно признаться, но, по сути, мы ведь совсем беспомощные…
Последняя фраза прозвучала глухим шепотом, и Павлов испытал щемящую жалость к пожилой женщине, раздавленной двойным горем.
– Нет, Бэлла Альбертовна. Обещаю, что вы с дочерью не останетесь без крыши над головой.
Расправа
Тщедушный мужчина, которого Алекс бесцеремонно втолкнул в сумеречный зев гаража, переводил ошалелый взгляд с трупа на молодых людей, наконец начиная осознавать, с какой целью его тут заперли.
– Вы что, парни? – растерянно улыбаясь, спросил он. – Вы что задумали? Не берите грех на душу!
– Кто такой? – коротко поинтересовался Алекс. Его рука скользнула по заваленному инструментами верстаку, нащупав молоток.
– Да сторож я, местный, – севшим голосом ответил тот, с нарастающим страхом глядя, как Алекс мелкими шажками приближается к нему. – Вы че с Андреичем сделали? Ему бы «Скорую» вызвать!
Он попятился назад и, наткнувшись на Эдуарда, покачнулся. Когда он вновь посмотрел на Алекса, тот был уже совсем рядом, замахиваясь молотком.