Идея рисунка, а точнее, портрета, за который она взялась пару дней назад, возникла спонтанно, и сначала все шло просто замечательно. Но сегодня вечером Марина решила сравнить свою неоконченную работу с фотографией и с досадой поняла, что глаза ее персонажа ну никуда не годятся. С точки зрения техники все было выполнено безупречно, но сходство с оригиналом отсутствовало напрочь. Не хватало некой искры, как говорится, неповторимой «фишки», делающей человека, которого она рисовала, живым, настоящим.
Обдумывая, с чего следует начать исправление, Марина достала коробку с пастелью, как неожиданно за окном послышались неясные звуки. Словно…
«Словно кто-то тащит какой-то предмет по земле, – внезапно подумала женщина, и ее затылок обожгло жаром. – Может, показалось?»
Протасова-младшая положила пастель обратно на тумбочку и медленно подъехала к окну.
Странные звуки продолжались, и она, помедлив в нерешительности, открыла окно. Холодный ветер дохнул ночными запахами, и заколыхались тюлевые шторы, заставив ее вздрогнуть от неожиданности. Упершись руками в подоконник, Марина осторожно выглянула наружу.
То, что она увидела, заставило ее похолодеть. Две темные фигуры возились возле лавочки, на которой мама в хорошую погоду так часто любила отдыхать. Подтащив лавку к окну, один из них вскочил на нее, после чего до слуха Марины донесся приглушенный стук.
– Эй, вы! – набравшись смелости, крикнула она, когда первый испуг прошел. – Вы с ума сошли?! Сейчас полицию вызову!
Фигуры замерли, затем задрали головы на звук голоса, и Марина неосознанно подумала о голодных волках, учуявших запах крови.
– Привет! – произнес один из них и засмеялся. Тут же раздался звон разбитого стекла, и Марина отшатнулась.
– О боже, – прошептала она.
«Мама… мама внизу!»
Сердце бешено колотилось, и каждый звук отдавался погребальным звоном в ее ушах. Лихорадочный взгляд метнулся в сторону прикроватной тумбы, где лежал телефон.
«Полиция! Немедленно позвонить 112!»
Марина торопливо покатилась к тумбе, но так спешила, что задела колесом ее край. Не удержавшись, телефон свалился в зазор между тумбой и шкафом.
Марина сжала кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони. С нарастающей паникой она слышала, как внизу сыплется битое стекло. Затем раздался торжествующий, леденящий кровь вопль, от которого Протасова-младшая едва не лишилась чувств.
Кто к ним забрался?! Даже если это грабители, разве они так себя ведут?!!
Уже было слышно, как кто-то поднимается по ступенькам и торопливо идет по коридору.
«К нам залезли психопаты», – шевельнулась у нее дикая мысль, и Марина, превозмогая липкий страх, покатилась к двери. Как бы то ни было, там, внизу, ее мама. И бог знает, что с ней будет, если…
Она остолбенела, увидев, как в дверях появился мужчина, лицо которого было закрыто черной маской. Взгляд Марины упал на гвоздодер в его руке, и отчаянный крик сам собой вырвался из горла.
На волоске
После ужина в японском ресторане Ольга позвала Артема в гости, и тот без колебаний принял приглашение.
– Не ожидала, что в начале двенадцатого ночи такие пробки, – призналась она, с неудовольствием глядя на бесконечную вереницу машин, с черепашьей скоростью двигающихся по шоссе. Она подумала, что сверху автомобильный затор выглядит как исполинская змея из какого-нибудь фантастического блокбастера.
– Варшавка всегда отличалась плотным движением, – сказал Артем. – Даже в позднее время.
Он посмотрел в зеркало заднего вида.
– Ты сегодня обмолвился, что Сацивину готовят новое обвинение, – произнесла Ольга. – Это допускается законом?
– Безусловно, поскольку в ходе предварительного расследования могут всплывать новые эпизоды преступной деятельности обвиняемого, – ответил Павлов. – Теперь ко всему прочему следствие вменяет этой парочке статью 164 Уголовного кодекса – «Хищение предметов, имеющих особую ценность». Они ведь фактически украли у Протасовых картины и рукописи покойного писателя.
– Да уж, заварили кашу.
– Меня заинтересовало другое. Я разговаривал со следователем, и тот сказал, что Сацивин намекнул, что готов на сделку. Дал понять, что ему поступил заказ на рукописи и, по сути, все его действия результат чужой инициативы. В общем-то как я и предполагал.
– И у него есть шансы выйти сухим из воды? – поинтересовалась Ольга.
– У привлеченного к уголовной ответственности шансы есть всегда, даже после оглашения приговора. В Уголовно-процессуальном кодексе существует отдельная глава, посвященная особому порядку судебного производства при согласии обвиняемого с обвинением. Там много нюансов, но главное условие – признание обвиняемым своей вины. В таком случае суд назначит подсудимому наказание, которое не может превышать две трети максимального срока статьи, по которой его судят.
– И следователь пойдет на это?
Артем пожал плечами.
– Следователь заинтересован побыстрее закончить дело и передать его в суд. Если обвиняемый согласен с предъявленным обвинением, следствию это только на руку. Но вопрос в другом.
– В чем же?
– Нужно установить, с какой целью Сацивин собрался лететь в Париж. Для него был забронирован отель, а обратный вылет в Москву планировался уже на следующий день. То есть во Франции Сацивин намеревался пробыть всего сутки. Во время обыска из вещей при нем были лишь запасная рубашка и носки. Понятно, что картины и рукописи вывозились им для продажи. Повторюсь, я уверен, что Сацивин и Коржина лишь исполнители, они как винтики в этом громадном преступном синдикате. И если эта сделка со следствием действительно состоится, вероятно, в дальнейшем прольется свет на некоторые важные вопросы.
Адвокат прервался, вновь бросив взгляд в зеркало.
– Что ты там такое интересное увидел? – спросила Ольга, оглядываясь.
– Да как-то странно… Обычно байкеры в пробках не особо церемонятся и летают между рядов. А этот… На новичка вроде не похож. Но при этом послушно плетется в общей колонне, миновав уже как минимум третий светофор. Причем периодически выезжает в междурядье.
«Как будто ищет кого-то», – мысленно закончил фразу Павлов, и губы адвоката плотно сжались.
Вялотекущее движение транспорта стало еще медленнее, а когда впереди загорелся красный, и вовсе застопорилось. Слева от них встал эвакуатор с разбитой, забрызганный грязью «Нивой», справа застыла «Тойота Королла», за рулем которой сидела молодая девушка, увлеченно болтающая по телефону.
Артем в очередной раз перевел взор на зеркало и увидел, что стоящий в пробке байкер вырулил в междурядье, и теперь яркий слепящий свет фары бил прямо по глазам. Секунда – и мотоциклист начал стремительно приближаться.
Лицо адвоката оставалось ровным. Включив первую передачу, он повернул руль влево, и «Ягуар» резко дернулся. Теперь иномарка стояла так, словно намеревалась перестроиться в левый ряд, полностью перекрывая проезд байкеру, который уже практически подъехал к автомобилю Павлова. Это был мужчина, с ног до головы экипированный в темно-серую мотоциклетную защиту, голову защищал глянцевый шлем с зеркальным визором. Шестисоткубовый «Кавасаки Ниндзя» под ним нетерпеливо урчал, словно недовольный внезапно возникшим препятствием.
– Что ты делаешь? Я думала, ты его пропустить хочешь, – растерянно проговорила Ольга.
Байкер приподнял визор, и стало видно, что его лицо закрывает черная маска с узкой прорезью для глаз.
– Я специально так сделал, – спокойно проговорил Артем, не сводя цепкого взора с зеркала. Увидев, как в левой руке байкера появился черный продолговатый предмет, он добавил: – Не хочу тебя пугать, но этот парень сейчас откроет огонь. Пригнись!
Последнюю фразу Павлов буквально выкрикнул на одном дыхании, и в это же мгновение раздался сухой треск автоматной очереди. Ольга мгновенно съежилась на сиденье, закрыв голову руками. Девушка едва успела осознать смысл происходящего, как до ее слуха доносилась глухая дробь, словно с неба неожиданно обрушился мощный град.
Откуда-то снаружи донесся продолжительный гудок клаксона.
Пригнувшись, Артем включил заднюю скорость, и «Ягуар» резко рванул назад. Бампер с силой ударил «Кавасаки», помяв ему крыло, и мотоцикл вместе с наездником завалился на бок. Однако байкер мгновенно вскочил на ноги, и Артем машинально отметил, что убийца даже не выронил при падении оружия. При свете фар и дорожных фонарей стало видно, что это пистолет-пулемет.
– Артем… – дрожащим голосом позвала Ольга.
– Просто пригни голову и не двигайся, – велел Павлов. Что-то в его голосе заставило Ольгу мгновенно умолкнуть. Где-то вдалеке начала завывать сирена, и звук быстро приближался.
Мотоциклист поправил шлем и шагнул вперед, направив ствол пулемета в крохотную дырочку в заднем стекле – результат ранее выпущенной обоймы. Новая очередь, и наконец пулестойкое стекло, разрастаясь паутиной трещин, рассыпалось. Разрезая воздух, пули прошили салон машины. Одна пробила насквозь подголовник водительского сиденья, просвистев в нескольких сантиметрах от головы Павлова, еще три застряли в лобовом стекле.
Между тем светофор мигнул желтым, сменившись зеленым, и вереница автомобилей нехотя двинулась с места.
Сухо щелкнул затвор – вторая обойма опустела. Байкер швырнул бесполезное оружие на шоссе.
Воспользовавшись этим, Артем вновь нажал на газ, тесня киллера. Тот с трудом увернулся от таранящей его машины. «Ягуар» въехал правым крылом в следовавшую мимо «Газель». Мини-грузовик качнулся и замер, сзади начали нетерпеливо сигналить.
Завывание сирен становилось все громче, и в зеркале заднего вида уже мерцали проблесковые маячки.
Байкер метнулся к валявшемуся на дороге «железному коню», проворно поднял его. Молниеносным движением выхватил пистолет и, направив ствол в сторону колес «Ягуара», выпустил несколько пуль. Продырявленные шины тут же лопнули.
Сунув пистолет за пазуху, байкер опустил визор шлема, выжал сцепление и открутил ручку газа. Надсадно взвизгнули покрышки, и «Кавасаки» с ревом понесся вперед. Умело лавируя между машинами, мотоциклист в мгновение ока исчез в потоке автомобилей.