– Бумагу и карандаш, тупица! – рявкнул «полицейский», делая шаг вперед.
Спотыкаясь, Руслан трясущимися руками схватил с комода блокнот, вырвал листок, подхватил карандаш и уставился на киллера послушными глазами.
– В спальню, – приказал незнакомец.
В сознании Руслана начала зарождаться мысль о чудовищных последствиях визита этого жуткого человека, но сейчас он был настолько парализован ужасом, что покорно выполнял указания, как запрограммированный робот.
– Пожалуйста, я ни в чем не виноват, – пискнул он, оказавшись в спальне. Его пальцы тряслись так, что он непроизвольно смял листок.
– Пиши, – сказал «полицейский».
– Что? – глупо спросил Руслан.
– Как твою жену зовут?
– Лида, – с готовностью ответил Сацивин, и на мгновение у него затеплилась робкая надежда.
– Пиши: «Лида, прости. Я тебя люблю».
Руслан всхлипнул.
– Я ее правда очень люблю, – прошептал он.
«Полицейский» понимающе кивнул.
– Хорошо. Напиши: «Я тебя очень люблю», – великодушно разрешил он.
– Зачем?
В глазах Сацивина начали скапливаться слезы.
Киллер прислонил пистолет к виску трясущегося толстяка:
– Потому что в этой комнате только у меня есть право приказывать, – снисходительно объяснил он, снимая пистолет с предохранителя. Напуганный до смерти Руслан склонился над трельяжем и принялся торопливо писать.
Когда все было готово, он трусливо повернулся, листок ходил ходуном в его руках. Слезы капали прямо на бумагу.
– Вы… вы не убьете меня?
– Вытри слезы, текст поплывет.
Неожиданно Руслана прорвало, сработала пружина инстинкта самосохранения. Пронзительно вскрикнув, он ринулся из комнаты.
– Помогите! – завопил он. – Помогите, убивают!
Сацивин успел сделать всего пару шагов, как крепкая рука «полицейского» мертвой хваткой вцепилась в жалкие остатки его волос и буквально втащила обратно в спальню. Резким и точным ударом в живот киллер заставил Руслана согнуться вдвое. Арестант зашелся кашлем и с выпученными глазами повалился на кровать. Листок с предсмертной запиской выпал из его ослабевших пальцев и, кружа, опустился у двери.
Не меняя выражения лица, убийца склонился над Сацивиным. Положив пистолет на скомканную постель, пальцами правой руки он стиснул челюсти мужчины, не давая ему их сомкнуть, после чего засыпал в слюнявый рот Руслана несколько таблеток. Сацивин поперхнулся, безуспешно пытаясь выплюнуть их, но «полицейский» зажал ему нос, и тот, лишенный кислорода, вновь разинул рот, позволяя смертоносным кругляшкам провалиться внутрь его утробы.
Сделав свое страшное дело, киллер вышел в гостиную и увеличил громкость работающего телевизора.
– Не люблю российские сериалы, – доверительно сообщил он, кончиками пальцев поднимая с пола предсмертную записку Сацивина. Аккуратно положив на трельяж, он добавил: – Они какие-то ненастоящие, кукольные. Реальная жизнь совсем другая, верно?
Руслан не ответил, он катался по кровати и, засунув пальцы в рот, отчаянно пытался вызвать рвоту.
– Ну, успокойся, – улыбнулся «полицейский». – Скоро все закончится.
Он посмотрел на часы.
– Еще пятнадцать минут, дружище. Ну максимум двадцать. Представляешь, как это много? – тихо спросил он, убирая пистолет из-за пояса обратно в кобуру. – Никогда не задумывался, чем бы ты занялся, если бы тебе осталось жить столько? А?
Сацивин сел, красный, взлохмаченный, с перекошенным от ужаса лицом. Выпученные глаза, казалось, вот-вот выскользнут из глазниц от неимоверного давления.
– Можешь что-нибудь рассказать, пока не начнется действие таблеток, – произнес убийца. – Я люблю слушать тех, кому осталось жить несколько минут. Ты не поверишь, что иной раз можно услышать от человека! Но будь уверен, все это останется между нами. Это будет нашей общей тайной…
Он говорил, не переставая улыбаться, и Сацивин зарыдал.
Приют у друга
– В этой машине окна тоже непробиваемые? – спросила Ольга, когда они с Артемом уселись в каршеринговый BMW, взятый адвокатом напрокат.
– Вряд ли, – ответил Павлов, задавая навигатору маршрут. – Но тебе незачем волноваться.
– Это очень непросто, учитывая, что с нами недавно произошло.
– В ближайшие пару дней ничего не произойдет, – рассудительно сказал Артем, выруливая на шоссе. – Тот прыткий парень на байке должен подготовиться, составить новый план… Сомневаюсь, что он удовлетворен результатом позапрошлой ночи.
– Ты хочешь сказать, что он не ошибся? И… целенаправленно хотел убить тебя?
– Именно так. Целенаправленно, – ответил Артем. – Дело по Протасову, которое я сейчас веду, – наиболее значимое и резонансное из всех, которые у меня есть на сегодняшний день. Убит один соучастник и важный свидетель – бывший уголовник Роговой.
– Но ведь Сацивин и Коржина сидят под домашним арестом!
– Вот именно. И, как мне представляется, ниточки ведут в Париж.
– А куда мы сейчас едем? – спохватившись, спросила Ольга. – Ночь скоро!
– К одному очень хорошему человеку. Не волнуйся, я ему доверяю как себе, – успокоил ее Павлов.
Спустя час они уже были на даче Шамиля, расположившись на уютной летней террасе. На массивном столе из дуба уже шумел самовар, Шамиль принес мед и малиновое варенье. Артем, в свою очередь, выложил из пакетов всевозможную снедь, прихваченную по дороге.
– Кому же ты на этот раз дорогу перешел, братишка? – усмехнулся Шамиль, нарезая дольками лимон. – Адвокаты вроде должны клиентов защищать да в судах выступать, а не пули ловить от сумасшедших мотоциклистов…
– Вот именно из-за моих выступлений в суде это и происходит, – в тон ему ответил Павлов, осторожно пробуя горячий чай.
Шамиль покачал головой.
– У меня есть один приятель среди оперативников, которые выезжали по твоему делу о стрельбе на Варшавке, – сказал он. – Так вот, «пробили» этот ПП, из которого твой «Ягуар» изрешетили. Оказалось, украден он был еще в девяностые из военной части Нижегородской области. Тогда более двухсот единиц оружия было похищено. И вот он всплыл наконец…
– У киллера еще был пистолет, похожий на «макаров», – вспомнил Артем. – Как раз хватило на задние колеса нашей машины. Но его он не бросил.
Ольга молча слушала друзей, держа пузатую чашку обеими руками. Она обратила внимание, как Артем скользнул взором по циферблату часов.
– Мы куда-то опаздываем? – поинтересовалась она.
– Мы – нет. Но меня начинает беспокоить семья Протасовых.
Ольга завела прядь волос за ухо, пристально глядя на Павлова.
– Ты считаешь, что это нападение может как-то… – Она запнулась, словно не решаясь закончить предложение.
– Всякое может быть, – уклончиво ответил адвокат.
Шамиль тоже посмотрел на часы.
– Сейчас почти половина первого ночи, – сказал он. – Они спят давно, поди. Только не говори, что сейчас ты поедешь – где они там живут?
– В Барвихе.
– Ну да, в Барвиху.
С задумчивым видом Артем сунул баранку в чай.
– Сейчас не поеду, – решил он после недолгих раздумий. – А вот утром можно и в гости заглянуть.
– Я поеду с тобой, – сказала Ольга.
Павлов отрицательно качнул головой.
– Отдыхай.
– Завтра все равно суббота!
– Тем более, – мягко улыбнулся он. – Выспись. И вообще…
– Что «вообще»?
Девушка требовательно смотрела на Артема. На ее щеках полыхал румянец, глаза искрились.
– Я уже говорил, какое-то время тебе лучше побыть в безопасном месте, – произнес Павлов, выдержав ее взгляд. – Это не моя прихоть, а подстраховка. Скажем так, вынужденная мера на три-четыре дня. Тем более ты говорила, что у тебя намечался отпуск. Вот и возьми недельку.
– Да, но… – смутилась Ольга.
– Здесь будет все, что тебе нужно. – Он сжал в кулаке баранку, и та сухо треснула. – Шамиль пришлет человека, который будет охранять территорию. Интернет и связь тут есть, каждый вечер я буду приезжать.
– Получается, я в плену, – вздохнула она. – Вот тебе и отпуск…
– Отпуск обязательно будет. На море, к примеру. Но сейчас нужно немножко потерпеть.
– А как же ты?! – всполошилась Ольга.
– Артем пойдет спасать мир, – прогудел Шамиль, и друзья засмеялись.
– Ладно, – перестав улыбаться, проговорил адвокат. – Шутки шутками, но я прошу, чтобы все было…
– Не переживай, Тема, – перебил его Шамиль. – Лучше идем, я покажу твоей подруге дом.
Пленницы
Пока связанные пленницы приходили в себя, отходя от шока, Алекс поручил Эдуарду закрыть занавесками все окна в доме.
– В ваших интересах не жадничать, – сообщил он, когда тот ушел. – Я своих слов на ветер не бросаю.
– Я же вам сказала, в доме пусто, – сказала Бэлла Альбертовна. – Вы можете пытать нас, но это ничего не изменит! Вы просто станете убийцами!
Алекс подошел к пожилой женщине вплотную, вглядываясь в ее осунувшееся лицо.
– Я слежу за прессой, бабуля, – медленно, с расстановкой произнес он. – И мы знаем, что вы судились с какими-то ушлыми дельцами, которые хотели вас подоить. Сначала им это удалось, но потом за вас впрягся один крутой адвокат, и теперь уже он их держит мертвой хваткой, верно?
Протасова вздохнула.
– Мне сложно понять вашу речь, но основной смысл ясен, – промолвила она. – Я могу только сказать, что суд еще не закончен.
Алекс перевел взор маслянистых глаз на притихшую Марину:
– Ну а ты? Подтверждаешь, что вы теперь богатенькие?
– Мама права, у нас ничего нет, – отозвалась Протасова-младшая. – Понимаете, суд только состоялся, решение еще не вступило в законную силу. Для того чтобы все имущество перешло в нашу собственность, потребуется некоторое время.
– Это просто формальность, – поддержала дочь Бэлла Альбертовна. – Но таковы требования закона.
Алекс хмыкнул.
– Думаете, я такой дурак? – осклабился он, показав желтые от никотина зубы. – Не прокатит, девочки.
В комнату вошел запыхавшийся Эд.