Зная цену предметов старины, они сначала просто выступали посредниками при купле-продаже, а также обмене раритетов. А потом, очевидно, кого-то из них осенило – мол, под ногами буквально валяются несметные сокровища, а мы ни сном ни духом! Вон сколько картин и скульптур у стариков! И тогда они разработали следующую схему. Ищется человек, владеющий редкой коллекционной вещью. К нему втираются в доверие специально обученные люди и различными способами пытаются забрать ценность. Для этого изготавливаются поддельные документы – завещания, дарственные, договоры ренты… Прикормленные чиновники заверяли заведомо поддельные документы. Правда, мошенники прокололись с нотариусом Гурецким, который не стал покрывать их, когда правда начала вылезать наружу.
Кстати, Есения в свое время была осуждена судом Лондона за незаконные сделки с культурными ценностями. Сведения об этом были представлены Интерполом. По счастью, сегодня удалось предотвратить очередную попытку хищения бесценных рукописей, которые хранил у себя Андрей Васильевич.
– А что же насчет попытки убийства, Артемий Андреевич? – спросила Марина. – Эта особа действительно заказала вас кому-то?
Лицо Артема посерьезнело.
– Пока что это единственное белое пятно во всей истории. После неудачного покушения на Коржину убийце, несмотря на план «Перехват», удалось скрыться. И он до сих пор не пойман.
– В таком случае ваша жизнь до сих пор в опасности? – испуганно спросила Протасова.
– Надеюсь, что нет. В настоящий момент осталось задержать брата Есении. С этим могут возникнуть небольшие трудности, но это формальности, рано или поздно он будет арестован, – выразил уверенность адвокат. – Генрих Кеслер сейчас не в той физической форме, чтобы активно скрываться и переходить на нелегальное существование.
– Может, поставим чай? – предложила Марина после небольшой паузы. – Мама приготовила черничный пирог…
– Я – за, – улыбнулся Артем.
Островок в океане
Приняв душ, Ингур уже готовился ко сну, когда зазвонил один из его телефонов. Приглаживая влажные волосы, он озабоченно сдвинул брови – звонок раздавался на особом телефоне, номер которого был доступен весьма ограниченному кругу. Абонент, пытавшийся дозвониться до Инугра, был ему незнаком.
– Слушаю, – осторожно сказал он, принимая вызов. В трубке раздался странный шуршащий звук, сквозь который с трудом проклюнулся едва различимый хриплый шепот:
– Ингур?
– А кто интересуется? – поинтересовался киллер.
– Меня зовут Генрих.
– Я вас не знаю.
– Я вас тоже.
Ингур усмехнулся.
– Занимательный разговор получается, не находите?
Он уже собирался отключиться, как в трубке послышалось:
– Мы не знаем друг друга, но мы оба знаем Есению. Она моя сестра. Так что теперь вы знаете, откуда у меня ваш номер.
Ингур немного расслабился.
– Ваша сестра арестована.
– Я в курсе, – прошептал Генрих.
Слыша его прерывисто-сиплый шепот, Ингур подумал, что так говорил бы человек, придавленный чем-то тяжелым, и каждое слово стоило ему неимоверных усилий.
– Что вам нужно? – спросил он.
– У вас был один заказ от Есении, – продолжал Генрих. – Один юридический объект. Вы его не исполнили.
– Поскольку заказчица под замком, у меня нет гарантии, что я смогу заработать на этом деле, – холодно ответил Ингур. – Таковы мои правила.
– Вы получили аванс, – напомнил Генрих.
– Мне нужны гарантии, что я получу остальную часть вознаграждения.
В трубке послышался сухой кашель, и Ингур поморщился – звук был такой, словно по дну кастрюли скребли ножом.
– Эту гарантию даю вам я, – наконец раздался задыхающийся голос собеседника.
– Судя по вашему голосу, вы вот-вот в ящик сыграете, – саркастически заметил Ингур. – И я вас не знаю. О каких гарантиях вы говорите?
– Вы получите все сполна… и десять процентов сверху… – Отдышавшись, Генрих добавил: – …как только вы закончите с объектом.
– Я подумаю, – сухо ответил Ингур.
– На раздумья нет времени, – раздраженно прошипел Генрих. – Принимайтесь за дело, пока кто-то… не начнет интересоваться вашей персоной.
В глазах Ингура замелькали опасные огоньки.
– Вы мне угрожаете?
– Я хочу, чтобы вы закончили работу, – устало проговорил Генрих. – Сделайте ее так… чтобы в соответствующих кругах ваши услуги и дальше пользовались спросом. На кону ваша репутация… как ответственного и надежного исполнителя.
– Мне нужны деньги. Половина от всей суммы вперед, – потребовал киллер.
– Вы ее получите.
Как только необходимая сумма была переведена на счет наемника и экран телефона погас, Генрих без сил откинулся на подушку. Разговор с наемным убийцей отнял у него последние силы, которые в последние дни и так уходили от него стремительно пугающими темпами.
Болезнь обострилась до того, что он уже почти не покидал клинику. Постоянные сеансы химиотерапии, процедуры, анализы, прием обезболивающих препаратов, дозы которых с каждым разом увеличивались из-за невыносимых болей – все это превратилось в нескончаемо-изнурительный кошмар, и Генрих хотел лишь одного – чтобы все это поскорее закончилось.
Врачи частной клиники, куда он был госпитализирован, были деликатны с ним и вслух делали довольно расплывчатые прогнозы. Генрих слушал их монотонные голоса, улыбаясь про себя горькой улыбкой.
Дни его сочтены, и он прекрасно знал это.
Но не смерть страшила его. Куда больше мужчину беспокоила судьба Есении, единственного близкого и родного человека, и сейчас она находилась в тюрьме, дожидаясь суда.
Каким-то непостижимым образом Есении удалось добыть в камере телефон, и она позвонила ему сегодня утром. Весь смысл разговора был сведен к одному – адвокат Павлов должен быть уничтожен. Напрасно Генрих убеждал Есению, что устранение известного юриста мало повлияет на ее судьбу, – сестра была непоколебима. Непоколебима и разъярена, как раненая тигрица, которая жаждет только одного – свежей крови.
Дозвониться до наемного убийцы она не смогла, и уверенности в том, что киллер доведет дело до конца, у Есении не было. Именно поэтому она обратилась к умирающему брату.
И Генрих скрепя сердце согласился ей помочь.
Неожиданно в коридоре послышались торопливые шаги, и он услышал, как чей-то мужской голос назвал его фамилию. Врач начал что-то возражать, из чего Генрих сделал вывод, что незваные гости пришли по его душу, но пока к нему не пускают.
«Полиция?» – шевельнулась у него мысль, от которой по коже пробежал неприятный озноб.
Что ж, это было предсказуемо. Рано или поздно его все равно бы достали… Хорошо хоть успел выполнить просьбу Есении, и Павлов все же будет ликвидирован. Но, господи, как не хочется умирать вот так, в одиночестве, с торчащими трубками, в тумане наркотических лекарств!
– А я ведь предупреждал тебя, Сеня… – прохрипел он, с трудом приподнимаясь. – Нужно было перерыв сделать…
Расфокусированный взгляд наконец-то сосредоточился на аппаратуре, которая поддерживала угасающую жизнь в его немощном теле.
– Предупреждал… – повторил Генрих и резким движением вырвал пучок проводов и трубок. Капельница с грохотом повалилась на пол. Монотонное пиканье электронной системы прервалось, пульс и артериальное давление мгновенно упали до критического уровня.
В глазах умирающего помутнело, грудь, казалось, начало распирать изнутри, и он стал задыхаться.
Последнее, что проскользнуло перед тускнеющим взором Генриха, был усеянный пальмами крошечный островок, который омывали теплые волны.
Когда врачи с полицейскими наконец вошли в палату, он был уже мертв, и на его бескровных губах застыла счастливая улыбка.
Один на один
Неделю спустя
– Спасибо, что вытащил меня сюда, – улыбаясь, сказала Ольга. Лицо ее раскраснелось от горячего пара. – Даже и не помню, когда последний раз в бане была. Пожалуй, у подруги на даче года три назад…
– Всегда к вашим услугам, – расслабленно произнес Артем. – Еще прибавим жару?
– Можно.
Взяв кованый черпак, Павлов окунул его в ведро с водой и слегка плеснул на раскаленные камни, которые тут же возмущенно зашипели, превращая жидкость в густой насыщенный пар.
– Ты сегодня поздно освободился. Все в порядке? – спросила Ольга, смахивая бисеринки пота со лба.
Артем убрал черпак и поднялся на самый верхний полок.
– Если я здесь с тобой, то можешь быть уверена – все в порядке, – сообщил он нарочито серьезным тоном.
– Сегодня была очная ставка с участием вдовы Протасова и их так называемой сиделки, Есении Кеслер, – сказал он. – Мошенницей, которая организовала план захвата имущества покойного писателя.
– Да, ты говорил о ней.
– Кеслер продолжает все отрицать, хотя отпираться нет смысла – сама Коржина дала против нее показания. Установлены связи Есении с зарубежными коллекционерами и скупщиками предметов старины, над этим работает следственная группа.
– И все-таки, как я поняла, Коржина совсем недавно пришла в себя после комы. Как ты вышел на эту Есению? Ведь она так умело маскировалась!
Артем улыбнулся краем рта.
– Здесь нет ничего сложного, хотя в какой-то степени мне повезло. Такие, как Есения, постоянно находятся в поиске жертв. То есть лиц, характеризующихся двумя особенностями – они должны обладать какими-либо раритетными ценностями и при этом неспособны за себя постоять. Я подумал: почему бы не попробовать поймать мошенников «на живца»? С этой целью я переговорил с одним нумизматом, и он согласился помочь. Я разместил объявления на различных тематических форумах, в том числе зарубежных, с предложением об оценке коллекции с намеком ее последующей продажи. Для себя я придумал следующую легенду – я обычный двадцатилетний студент, желающий подзаработать, а мой дед-коллекционер при смерти, и мне интересно, сколько могут стоить эти монеты…
Спустя какое-то время на меня вышел один джентльмен, впоследствии оказавшийся Генрихом, родным братом Есении. К слову, на прошлой неделе он умер в частной врачебной клинике Парижа – у него был рак горла. Но вернемся к теме. Какое-то время мы переписывались с ним, потом он внезапно исчез, и со мной связалась Есения. В ходе переписки она нет-нет да и задавала странные вопросы – в каких условиях мы живем, кто и где наши родственники, чем раньше занимался мой «дед» и так далее. Есения даже прислала мне контактные телефоны своих помощников для, так сказать, предварительного анализа ситуации. Как ты думаешь, чьи это были номера?