— И каким же он был в школе?
— Харальд, неохота мне это вспоминать…
— Ну, пожалуйста!..
— Ладно… — вздохнул Хагрил. — Каким был Сам-Знаешь-Кто в школе? Мордред его знает, каким на самом деле. Я на Хаффлпафе учился, он на Слизерине двумя курсами старше — слава Мерлину, не общались между собой. На Слизерине его явно не любили за то, что он был из магловского приюта, другие факультеты недолюбливали за то, что он — слизеринец. А так… даже и не сказал бы тогда, что из него такое чудовище вырастет. Ну, слизеринец. Ну, скользкий. Так их там большинство таких было, есть и будет.
— А Комната Тайн?
— А что Комната Тайн?
— Ты сказал, что теперь понятно, что это он её открыл. А почему понятно-то?
— Ну, дык больше-то и некому, — логика Хагрида была безупречной. — Кто ещё мог такое злодейство сотворить? Зверя на людей натравлять — самое же чернейшее дело, зверь — он же неразумный…
— Так… — собрался с мыслями Харальд. — Итак, эта Миртл с друзьями пошла искать Комнату Тайн… и пропала?
— Типа того. Они пошли в Запретный Лес… Ну, после этого как раз и запретили в него ходить без профессоров. Опасно, дескать. Хотя как по мне…
— А когда это произошло?
— Что — когда? — не понял Хагрид.
— Когда случилась эта история, — терпеливо повторил мальчик.
— Ну, из школы я ушёл после пятого, когда СОВ завалил… А это было, получается, за год до того… Да, я на четвёртом курсе был.
Харальд начал отчаянно ерошить волосы, приводя их в состояние полной анархии.
Картинка решительно не складывалась. Прямо абсолютно. Все предварительные данные о событиях 1992–1993 годов в школе Хогвартс стремительно сжимались в колбасные батоны и катились по Литлл Спасская-стрит.
— Хагрид, а ты не доучился в Хогвартсе, да?
— Ага, после пятого курса ушёл. Учёба мне никогда особо не давалась, да и отец к тому времени уже крепко хворал, вот и я пошёл работать. По заповедникам там всяким… К старости вот решил в школу вернуться.
Хагрида не выгоняли с третьего курса по подозрению в открытии Комнаты Тайн? Какая-то ерунда.
— Слушай, а тут акромантулы водятся в лесу?
— Водятся, куда ж они денутся-то. Правда, сейчас уже осень — их колонии сейчас к зиме готовятся, так что паучков сейчас почти и не встретить.
— А ты никогда не хотел иметь ручного акромантула?
— Королеву — да, — мечтательно зажмурился лесничий. — Рабочие-то не умнее пня будут, а вот королева — она почти как ребёнок думать умеет. Но её ж не будешь в одиночку держать — она обязательно колонию начнёт строить…
«Нет судьбы, кроме той, что мы творим», — с нотками грусти подумал Харальд.
Расклад менялся кардинальным образом.
Итак, вместо возможного боя в условиях замка, в случае чего придётся действовать в лесу. Чем это хорошо? Открытое место, больше пространство для манёвра. Чем это плохо? Открытое место — то же самое применительно и к противнику. Противник — василиск? Не факт. Но пока что можно ориентироваться на него, пока нет иных сведений. Или, что разумнее — на любого крупного и опасного монстра. Заклинаниями его не обезвредить. По крайне мере, двенадцатилетнему магу-недоучке. Даже если запулить в него «авадой кедаврой» или «бомбардой» толк вряд ли будет — разница слишком велика, всё равно что из пистолета по бронепоезду палить.
Взрывчатка. Тяжёлое вооружение. Учитывая тактико-технические характеристики Поттера, потребует помощи других лиц, потому как в одиночку он много не утащит даже посредством магии. Опять же кроме самопальной взрывчатки ничего и нет в наличии… Грусть.
Альтернатива — скрытное проникновение в логово под мантией-невидимкой и точечная операция. Правда, есть опасность, что монстр может и не купиться на оптический обман, предпочитая пользоваться обонянием, слухом или даже вовсе тепловидением.
Кто Наследник Слизерина? Теперь уже не всё так однозначно. Каждого на наличие подброшенного дневника-хоркрукса не проверишь — подозревать придётся всех, даже самых неподозрительных.
С другой стороны, если вход в Комнату Тайн где-то вне стен Хогвартса — это значительно снижает угрозу для обычных учеников… Одно дело гуляющий по окрестным лесам монстр и совсем другое — тот же монстр, но бродящий по школе.
Но главное, с чем нужно определиться — зачем кому-то открывать Комнату Тайн? Допустим, ради той же пресловутой Тайны, Которую Нужно Именовать Не Иначе Как С Большой Буквы. Уфф… Первое правило раскрытия преступлений — ищи кому выгодно.
Кому могут быть выгодна находка древних бесхозных ценностей неопределённо-большой стоимости? Много кому. Кому может быть выгодны нападения на учеников и, соответственно, закрытие Хогвартса до лучших времён? Уже меньше. И наконец, кому выгодно воскрешение Тёмного Лорда посредством комбинации из хоркрукса и спрятанных самим Слизерином знаний? Меньше, намного меньше…
Итак, принимаем за данность факт того, что некто из недобитых Упиванцев решает возродить своего хозяина посредством хоркрукса… Увы, сам принцип функционирования этого артефакта так нигде и не был чётко прописан, так что просто примем за факт, что хоркрукс нужно уничтожить. Пока что возрождение Тёмного Лорда не нужно абсолютно, пока Хитрый План ещё не подготовлен полностью.
Меры противодействия? В первую очередь, конечно же… не геройствовать самому. Без толку. Идти в логово монстра в одиночку — круто и пафосно, но, скорее всего, бессмысленно. Против Квирелла шансы пусть даже одиннадцатилетнего, но соответствующим образом подготовленного колдуна смотрелись предпочтительнее. Определяющим было то, что одержимый Квирелл в принципе не мог рассматривать первокурсника в качестве угрозы.
Монстр же, в отличие от очередной инкарнации зародыша Тёмного Лорда вряд ли будет недооценивать ребёнка, а скорее воспримет его как довольно доступную дичь. Разумность? Если там действительно сидит нечто вроде корваса — исключать нельзя. Согласно преданиям, они были ничуть не глупее тех же драконов. Однако можно ли будет с ним договориться? Не факт, далеко не факт… Тот же Волдеморт был настоящим Наследником Слизерина по крови, а вот Харальд таковым не был. И то же знание парселтанга передалась к нему, по-видимому, после той недоброй ночи… Как? Это уже совсем другой вопрос…
Одно время Харальд, изучавший все собранные отцом крупицы знаний о хоркруксах, даже предположил было, что сам является хоркруксом. Ну, мало ли, действительно, что тогда могло произойти…
Однако же нет — никакой чёткой ауры тёмной магии обнаружено не было. Так что оставалось придерживаться малонаучной версии, что при падении Волдеморта произошла какая-то непонятная фигня. Вот и всё объяснение…
С другой стороны, если брать…
— Наконец-то я свободна!..
— Прости, что? — вынырнул из своих мыслей Харальд, меланхолично ковырявший ножом тыкву.
— Ась?.. — непонимающе взглянул на Поттера лесничий.
— Так долго… Так голодна…
Мальчик помотал головой.
— Добыча… Еда!.. Не уйдёшь… Не уйдёшь!.. Так долго… Так голодна…
Голос.
Холодный, шипящий и совершенно нечеловеческий — даже в голосах змей и драконов было больше тепла. А это был словно скрежет ржавых шестерёнок, слов скрип перемалываемого в пыль стекла.
Он звучал на парселтанге, звучал как будто бы сразу отовсюду. Шипение — это ерунда, просто мерещащийся внешний атрибут. Парселтанг — это в первую очередь не звуковая, а ментальная связь, ведь рептилии крайне скверно воспринимают звуки.
И сейчас жуткий голос змееязычной твари расходился волнами откуда-то со стороны Запретного леса. Страшный. Страшно сильный. Обычную гадюку или ужа Харальд мог расслышать с расстояния в десяток футов. Питона или анаконду в зоопарке — с полусотни. До этой было намного больше.
— Кровь!.. Кровь!.. Кровь!..
Виски Харальд резко сдавило болью, в ушах зазвенело. Прямо как в тот раз, на матче…
Над Запретным Лесом разнёсся высокий крик, полный боли и отчаянья. На человеческий голос это было не похоже, как не напоминало и звуки зверя.
— Единорог? — нахмурился Хагрид, откладывая тыкву и нож в сторону. — Что-то недоброе чую…
И почти сразу же — далёкий, но отчётливый то ли рык, то ли вой, то ли… Это не было ни драконьим или тигриным рычанием, как не было и волчьим воем или кошачьим мявом. Но чудилось нечто древнее в этом звуке… Древнее и бесконечно злое.
— Монстр на свободе, — меланхолично произнёс Поттер. — И вряд ли он будет отзываться на кличку «Харальд».
Хагрид неторопливо поднялся с крыльца, вошёл в своё домик и вышел, цепляя на пояс ремень-патронташ с громадным тесаком и засунутыми в гнёзда патронами совершенно зверского калибра. На плече лесничего виднелась и слонобойного калибра старенькая потёртая двустволка.
— Знаешь, Харальд… Давай беги-ка лучше в замок, а я, наверное, схожу посмотреть, что там шумит…
— До свиданья и удачи, — мальчика не нужно было долго уговаривать. — Не теряй голову и другие части тела. Возможно это василиск или даже королевский василиск.
— Учту. Всё, давай, беги уже!..
На следующий день погожие деньки в октябре закончились и началась натуральная мерзость. Хотя, по правде сказать, шотландская осень в этом году выдалась необычайно тёплой, так что было не особо обидно за ухудшение погоды…
Однако наступление промозглой осени всё равно никого не радовало.
Холод и сырость начали проникать в замок, из-за чего добрая половина студентов моментально подхватила насморк.
Ещё с утра все были более-менее здоровы, но к обеду число кашляющих и чихающих начало расти, как на дрожжах. Причём острому респираторному заболеванию было абсолютно плевать, что оно поражает хоть и юных, но в перспективе могучих магов, и не делало различий между маглорождёнными и чистокровными.
Увы, но волшебство всё-таки было не всесильно: в считанные часы срастить перелом или излечить лихорадку — да, для грамотного целителя это не составляло труда. Однако вот банальный насморк так и оставался непобеждённым…