ась в зеленоватый призрачный человеческий череп, изо рта которого выползала змея.
Глава 2. Гнездо параноиков
Гермиона Грейнджер осторожно кралась по лесу, стараясь производить как можно меньше шума. Для девочки, всю сознательную жизнь проведшей в городе — не такое уж простое занятие. Обязательно зашелестит какой-нибудь куст или хрустнет сучок под ногами.
Плюс, Гермионе ещё было очень жарко. Пластиковый шлем с маской на голове, некое подобие кирасы вкупе с налокотниками, наколенниками и поножами, да увесистый маркер в руках — та ещё ноша, особенно если бегать с ними почти целый день по лесу…
— Вот она, — прошептал лежащий в канаве под большим раскидистым дубом Дин Томас, сопровождая крадущуюся девочку стволом маркера.
— Подпустим её ещё чуть поближе, — так же шёпотом ответил лежащий рядом Симус Финиган. — Ещё немного… Ещё чуть-чуть…
Позади них послышался громкий шорох.
— Джек-пот!
Приятели моментально взвыли и подскочили, когда каждому из них в пятую точку прилетел желатиновый шарик с краской.
Позади них обнаружился чрезвычайно довольный собой Харальд Поттер с пейнтбольным маркером в руках… Который спустя мгновение уже ничком рухнул на землю, а в спину обернувшихся к нему Дина и Симуса влепилось ещё по несколько шариков.
— Герми, мы победили! Не стреляй!
Из кустов появилась уже снявшая маску Гермиона, с несколько замученным выражением лица.
— Ну, наконец-то! А то я думала, что мы будем партизанить тут до Второго Пришествия…
— Ты чего такая кислая, напарник? Мы же победили! — Харальд попытался облапить Грейнджер за талию, но немедленно получил маркером по башке.
— Чтоб я ещё раз поддалась на твои штучки, Поттер!..
Хотя на самом деле Гермиона была довольна как сегодняшним днём, так и прошедшей неделей в гостях у Харальда и его отца.
31 июля — на день рождения мальчика, впервые за все годы собралась целая толпа. Все парни-однокурсники Харальда с Гриффиндора — Рональд Уизли, Невилл Лонгботтом, Дин Томас, Симус Финиган плюс близнецы Уизли и Гермиона Грейнджер. Приятели с Хаффлпаффа — Джастин Финч-Флетчли и Эрни Макмиллан, с Когтеврана — Энтони Голдстейн. Только со Слизерина никого не было, хотя Драко Малфой расщедрился на пафосную поздравительную открытку в серебристо-зелёных тонах змеиного факультета, которую принёс здоровенный филин. Собственно, от самого Драко там была всего лишь одна закорючка в виде подписи, но сам факт, сам факт… Слизеринский принц открыто признавал гриффиндорского майора как равного!
Открыток вообще было предостаточно — перед отъездом Харальд оставил свой адрес и женской половине его курса, и членам команды по квиддичу, так что написала ему целая куча народа. Чему мальчик был несказанно рад, ведь таких дней рождения у него ещё не было.
Сначала был грандиозный пир с украшенным свечками тортом, музыка и фейерверки. Ну, а затем Харальд показывал всей честной компании, решившей погостить у него неделю, окрестные владения.
Походы в лес, рыбалка и катания на джипе Норда по окрестностям вызвали у всех бурю восторга. Правда, сначала Виктор зачитал гостям правила поведения в доме и на окрестной территории, как-то:
— ходить только в сопровождении Харальда или самого Виктора;
— при нахождении чего-нибудь непонятного, ни в коем случае не трогать;
— в доме что попало не дёргать и не курочить.
Для весомости своих слов аврор устроил демонстрационную активацию защиты дома. Зрелище замерцавших тяжёлых магических щитов, опустившиеся на окна и двери бронезаслонки, напичканная боевыми артефактами территория и несколько показательных подрывов мин убедили даже совершенно оторванных Фреда и Джорджа, что здесь лучше не шутить. Тем более что для всяческих взрывов, запусков фейерверков и стрельбы из пневматических винтовок и пистолетов имелся целый полигон.
А кроме всего прочего в загашниках семейства Норд имелась куча комплектов для игры в пейнтбол, так что вскоре вся компания носилась по окрестным лесам, шмаляя друг в друга шариками с краской. Отнёсшиеся к этой затее поначалу несколько скептически, дети из магических семейств вскоре с самым большим азартом вели перестрелки.
Только Гермиона в этих забавах и не участвовала, предпочитая окапываться в библиотеке. На фоне книгохранилищ Хогвартса она была совсем крохотной, но зато здесь хватало книг, которым даже в Запретной секции места не нашлось бы…
Хотя в один из дней Харальдтаки умудрился развести девочку на элементарное слабо, бросив, что мозги в опасных ситуациях — это ещё не всё, и предложил сыграть в пейнтбол. После этого зароптали уже все остальные — дескать, куда это годится, девчонке в военных игрищах участвовать…
В ответ они нарвались на короткую, но прочувствованную лекцию от Поттера на тему любви, дружбы, гендерной дискриминации и женщинах-снайперах Второй Мировой. Народ в большинстве своём мало что понял, охренел, но проникся глубиной своих заблуждений.
Правда, в доказательство своих слов Харальд заявил, что сразится вместе с Гермионой сразу против всех. Большая часть школьников решила, что при раскладе двое против девяти — шансов у Поттера нет…
Когда достаточно быстро выбили хаффлпаффцев, многочисленные загонщики поначалу не обратили на это внимания. Когда завалили тройку Голдстейн-Лонгботтом-Уизли, оставшиеся в строю насторожились. А когда выбили отчаянную пару близнецов, Дин и Симус поняли — дело плохо.
А Харальд в это время был жутко доволен своей новой тактикой. Ибо приманивать охотников на самого себя посредством издаваемого Грейнджер шума, было почти гениально. И при этом Поттеру выпадал великолепный шанс отыграть роль инопланетного хищника из одноимённого и очень любимого фильма. Это было нечестно, но он всё-таки пустил в ход запрещённый приём — мантию-невидимку, посредством которой сходство с яутджа стало почти стопроцентным.
Только тепловизор на глаза напялить и две пары жвал на лице вырастить, и вообще было бы круто.
Причём, учитывая, что последнюю двойку он выбил уже без маскировки, то его так никто и не раскрыл. Так что Харальд был доволен вдвойне, ибо кроме всего прочего отработал и ведение одиночной охоты на живца. И Гермионе о сыгранной роли знать было совсем необязательно… А товарищи… Ну, уж такой невинный обман они в случае чего должны простить…
Единственная дама во всём сугубо мужском, и даже более того — пацанячьем коллективе, Гермиона Грейнджер постоянно бурно негодовала многим вещам, а в особенности поведением своих однокурсников. Но вот на вполне резонный в таком случае вопрос, а какого она, собственно, дементора забыла в этой помеси детского сада и казармы (доме Поттера), отвечала уклончиво.
То есть посылала на фиг.
Как честно признавалась себе девочка, общество Харальда крайне дурно влияло на неё. Хотя вот её родители напротив считали, что дочь стала более общительной и активной. А что у неё появились замашки чуть что сразу лупить своих приятелей или ругаться (цензурно — да, но от жутко правильной отличницы даже фраза "пошёл на фиг, придурок" могла засчитываться за площадную брань) — так это, право слово, мелочи…
Но вот что Гермиона всё-таки пыталась отрицать, так это то, что её новая жизнь ей безумно нравилась.
Харальд Поттер привносил в жизнь окружающих непередаваемое жизнелюбие и позитивное такое безумие. Для него учёба и шалости были одинаково интересны и любопытны. С таким подходом Грейнджер сталкивалась впервые и сначала просто не знала, что делать. Но шло время, и хоть она стала ожидаемо лучшей ученицей на всём потоке, Харальд не слишком отставал от неё. Вот только она большую часть времени просиживала за книгами, а вот неугомонный Поттер обычно где-нибудь пропадал.
Так было неправильно, но так было. Почему-то.
Хотя… Если вспоминать ту ситуацию с троллем, то приходилось признать, что прилежная ученица самым позорным образом растерялась и испугалась, а отъявленный хулиган Поттер был на своей волне. Да и ещё неизвестно, чем бы тогда всё кончилось, если бы не склонность Харальда к различного рода опасным вещицам…
Тогда Гермиона впервые задумалась о том, что необходимо пересмотреть свои приоритеты.
А затем у неё был целый учебный год, чтобы убедиться во мнении — метод Харальда позволяет не только получать знания и хорошие оценки, но и не пытаться казаться не тем, кто ты есть. Поттер никогда и ни от кого не скрывал, что он хулиган и раздолбай…
Но зато он был свободен.
Когда-то… Когда-то ещё до приезда в Хогвартс, но уже после столь памятного визита профессора МакГонагалл, Гермиона полностью погрузилась в книги о новом для неё волшебном мире. И, естественно, она не смогла пройти мимо ставшей в одночасье легендарной истории о Мальчике-Который-Выжил.
Путём нехитрых расчётов девочка смогла определить, что должна будет поступить в Хогвартс одновременно с Гарольдом Поттером. И вовсе она тогда не рвалась изображать из себя мисс Альтруизм, помогая Невиллу искать его жабу.
По правде говоря, тогда Гермиона искала в поезде Поттера. Ей был безумно интересен этот мальчик, который смог одолеть колдуна, наводившего ужас на всю страну, ещё до того как научился говорить. Почему-то Грейнджер казалось, что это должен был быть либо жутко напыщенный сноб, либо очень скромный ребёнок, которому вся эта слава в тягость…
Реальность оказалась почти шокирующей.
Вместо надменного аристократа или интеллигентного мальчика обнаружились воплощённые в человеческом облике хаос и разрушение. Поттер оказался таким хулиганом, что на его фоне меркли любые хулиганы из старой школы Гермионы…
Но спустя почти год после их знакомства, Грейнджер поняла, что больше всего испытывает к Харальду…
Кроме раздражения от его манер и поведения, а также уважением перед его знаниями и умениями, это была зависть. Не чёрная — белая, Гермиона просто не умела завидовать по-чёрному хоть кому-нибудь. Да и не было у неё никогда особых поводов для зависти — у неё были любящие родители, которые почти ни в чём ей не отказывали… Друзей вот только настоящих не было — только приятели, но это ещё можно было пережить…