— Нужно попробовать, — решил король, отвернувшись от зеркала, и позвонил в колокольчик.
Пришедшему на зов слуге он велел принести инструменты для ритуала вызова. Полюбовался испуганной физиономией немолодого мужчины, неприятно улыбнулся и сказал, что вызывать собирается всего лишь мелкого посыльного. Более крупных сородичей бога и так в мире хватает, от них бы как-то избавиться.
А когда слуга довольно бодро убежал исполнять поручение, опять посомтрел в зеркало и задумчиво сказал:
— Да, время собирать долги. Эти умники думали, что если ничего не брать у бога, то и ничего отдавать не надо, наивные. Я злопамятнее любого бога. И умею заставлять делать должное не хуже.
Сипло посмеявшись, король откинулся на подушки и стал отдыхать. К ритуалу следовало подготовиться. И сейчас он был рад, что для вызова посыльного достаточно зарезать курицу. Потому что на воющую и пытающуюся сопротивляться девицу у него сил не было, не говоря уже о мужчине. Пускай такими жертвами занимаются жрецы.
— Иначе будут сожраны сами, — мрачно сказал король.
Если честно, сейчас ему даже хотелось, чтобы божественная тварь сожрала своих жрецов, ослабла из-за собственной глупости и была сожрана сородичами. И пускай королевство провалится хоть к демонам, хоть в небытие. И единственное, что удерживало короля от приказа зарезать всех жрецов — он все еще хотел жить. По-прежнему хотел жить. Такое вот нелепое желание, самое сильное в его очень долгой жизни. И появлялось оно почему-то всегда именно в тот момент, когда он стоял на грани, которую стоит всего лишь переступить. Но почему-то не переступал, хотя смерти вовсе не боялся.
У Микала тоже было желание, очень сильное. Он желал разломать корабль, утопить ночных волков, похищено-спасенную элану, вместе с ее даром огненного мага, большую часть матросов, а потом утопиться самому.
А если кто-то не пожелает тонуть, Микал бы им еще и помог, веслом по голове постучал. И избавил бы мир от кучи невыносимых людей.
Нет, Микал прекрасно знал, что его с этой компанией, изначально конечно без эланы, отправили похищать артефакты не в самые опасные места. Скорее эти места были даже самыми неопасными. В одних Микал успел изучить защиту или сам ее ставил. В других толковой защиты вообще не было. В третьих хозяева даже не подозревали, что владеют артефактами, вон в ту же элану статуэткой «дева с кувшином на плече» швырнула жена хозяина дома, заподозрив в молодой вертихвостке любовницу мужа. Очень удачно эта статуэтка стояла на полке у окна.
Ну, или это Камена была такой везучей.
В общем, молодые ночные волки и сдружившаяся с ними жизнерадостная элана очень быстро довели Микала до белого каления и заставили вспомнить, почему он никогда не хотел набирать нормальных учеников. Нормальных, умных, любопытных, жаждущих действия… Вот именно таких, которые сейчас дружно смеются у правого борта, рассматривая что-то в воде.
От таких учеников куча проблем. Когда-то давно у Микала один был. Так он то фальшивые зелья кому-то продавал, потому что хотел проверить теорию о силе самовнушения. То пытался что-то творить нестандартное, дважды чуть не спалив дом к зеленым черепахам. То встречал друзей и пропадал, появляясь с побитой физиономией и вооруженными дрекольем селянами-рыбаками за спиной…
Оказалось, молодые ночные волки от молодых талантливых магов мало чем отличаются. А тут еще этих волков много. А еще Камена.
— Надо быстрее возвращаться, — понял Микал, увидев, что до чего-то договорившись и наверняка придумав очередную пакость, компания молодежи дружно идет к нему.
А еще Микал понял, что хочет, чтобы эти юнцы и юницы, наконец, почувствовали, что все вовсе не так легко и просто, как им кажется. И если с ними не будет опытного Микала с сонным порошком в карманах, умеющего выращивать дыры в практически любой защите, отпугивать собак и отбивать им нюх, продумывающего все до последнего штриха, то…
— А пускай идут сами, — мстительно решил Микал. — Я старый, больной, усталый… прослежу за ними издалека. Деткам пора привыкать к самостоятельности.
Приняв это решение Микал повеселел. И волки что-то почувствовали, потому что смотрели на него с большим подозрением.
С точно таким же подозрением, как ночные волки на Микала, Каяр смотрел на свою собственную руку.
Он уже два десятка дней подозревал, что сходит с ума. Потому что мир вокруг как-то странно менялся. Каяр слышал чей-то шепот. Чувствовал свою силу, но как-то не так, как раньше, и даже не так, как ее описывали другие огненные маги. Сила Каяра была похожа на птицу. Быструю и стремительную, с тугими перьями, с крыльями, рассекающими воздух, словно ножи. Эта птица была живая, на прикосновения реагировала, как кошка, очень уж было похоже на мурлыканье. И возможно, именно эта птица шептала. Каяр пока понять не мог.
Он вообще многого понять не мог.
Он теперь видел ореолы силы вокруг других магов, разноцветные такие, иногда яркие, иногда совсем тусклые. Видел какие-то непонятные то ли нити, то ли световые линии, а то и вовсе щупальца, растущие из этих ореолов. Видел, как из этих нитей-щупалец течет энергия, наполняя пустые магические узоры и заставляя их оживать. И видел, сколько силы успевает из узоров испариться, рассеяться туманной дымкой, прежде чем они наполнятся.
В общем, Каяр совсем ничего не понимал.
И не был уверен, что о своем безумии стоит кому-то рассказывать. Потому что лечиться от него совсем не хотелось. Особенно теперь, когда обнаружилось, что можно просто рукой потрогать чужие нити-щупальца, заставив забавно вздрогнуть мага.
А еще Каяр откуда-то знал, что пока есть это безумие, его огненная магия никуда не денется. И он, наконец, сможет защитить жену, да и всех вокруг, не бегая перед этим, как курица с отрубленной головой, требуя срочно себя напугать.
И это было самое приятное, что принесло с собой безумие.
Так что лечиться Каяр совсем не хотел. И приходилось думать над тем, как этого избежать, прижимаясь плечом к читающей вслух жене и совсем ее не слыша.
Зато было тепло и уютно. И птице, умеющей мурлыкать как кошка, это тоже нравилось.
Адмирал Бару, чувствовавший себя тем самым козлом отпущения, на которого без всякой вины валятся разные беды, мрачно всматривался в море. Нет, он вовсе не думал, что задание, которое ему дал глубокоуважаемый, и даже любимый король, невыполнимо. И короля он уважал и любил искренне, по крайней мере, изо всех сил старался. Потому что те, кто его не уважал и не любил, очень быстро оказывались на жертвенном камне. Даже если пытались бежать.
Адмирал вздохнул.
Что-то ему сильно не нравилось, и все тут.
Разведчики, которые побывали на островах Хребет Дракона под видом бродяг, купцов и циркачей, а чаще на самом деле таковыми являющиеся, просто задолжав Золотым Туманам, и вынужденные отдавать долги… В общем, эти разведчики пересчитали корабли, нарисовали карты и по всему выходило, что у Ловари там Крылатый флот, пираты, которые предадут при первой возможности, и куча торговцев. Но адмиралу Бару почему-то все равно было не по себе. Ему почему-то казалось, что все они что-то не учли.
Даже многоуважаемый и трепетно любимый король, будь он неладен.
И, наверное, следовало остаться и рискнуть, попробовать поменять этого короля на что-то более приемлемое. Разговоры ведь шли.
Но все в последний момент струсили.
Даже сам Бару струсил и отправился добывать артефакт, как какой-то пират-недоумок.
Вздохнув и усилием воли затолкав поглубже ненужные и опасные для жизни мысли, адмирал огляделся, сам не зная зачем, и опять посмотрел на море.
Что-то ему сильно не нравилось.
Интуиция прямо вопила, что что-то сильно не так.
А интуицию адмирал привык слушаться, она его не подводила.
Правда, ослушаться короля было нельзя. Если его ослушаешься, никакая интуиция не спасет, тем более, все струсили.
Неуместные мысли опять пришлось загонять поглубже, а их место насильно заменять чем-то нужным, чем-то, что может помочь.
— Продажные пираты, — пробормотал адмирал.
А ведь это идея. По дороге можно усилить флот, просто наняв таких же продажных и пообещав им богатую добычу, вкупе с магией Золотых Туманов.
Интуиция встрепенулась и успокоилась. Значит, решение было правильным. И адмирал Бару, наконец, спокойно выдохнул.
Главное, не допускать ненужных мыслей. И тогда все будет хорошо. Он ведь не последний человек в королевстве. Жертв и без него хватает. А до этих жертв ему дела нет. В этом Бару мог себе признаться.
Жертвы дают силу, такова реальность.
Аномалию в море заметили птицы. Не магические, а самые обыкновенные. Эта аномалия их пугала и привлекала одновременно. И они кружили вокруг нее, с криками или молча, а потом, так и не рискнув приблизиться, улетали.
— Корабли под маскирующим пологом, — уверенно сказал молодой рыжий парень, уже с полгода притворявшийся рыбаком и неожиданно нагрянувшим племянником.
— Иллюзию не вижу, — с сомнением сказал немолодой мужчина, тоже рыжий, но с проседью.
— Думаю, у них есть способы спрятаться помимо классических иллюзий, — столь же уверенно сказал молодой человек. — О демонах мы на самом деле знаем не так и много. Особенно об отожравшихся, способных наделить подобием магического дара любого недоумка, догадавшегося пожертвовать им ближнего, так что…
— Так что об этом следует сообщить, — решил немолодой, наблюдая за тем, как одинокая чайка медленно и печально облетает аномалию. Подозрительно большую аномалию. — Похоже, у них там флот.
— Похоже, — не стал спорить молодой.
Наблюдали мужчины со скалы, торчащей над водой в компании таких же скал. Говорят, раньше на этом месте был большой, вытянутый в длину остров. И скалы были вершинами гор. А потом остров почему-то ушел под воду и корабли стали ходить над ним, вместо того, чтобы делать петлю между рифами, ну или обходить их гораздо севернее. Правда, и над островом можно было пройти не везде. Поэтому наблюдатели почти не сомневались, что странная аномалия появится между двумя скалами Братьями, вытянется в овал и пройдет над затонувшим островом. И тогда можно будет приблизительно понять, насколько эта аномалия велика.