Зато ему очень хотелось выяснить, где носит Малена, и почему он не приходит? Что случилось на Хребте Дракона, и почему Тиваш ни капельки не обеспокоен слухами об огромном флоте, который стер ночных волков с лица земли? А самое главное — понять, что теперь делать с Раддой. Потому что именно с ней что-то сделать очень хотелось. Иногда выгнать с позором, за шпионаж и несоответствие светлому образу эланы. Иногда где-то запереть, чтобы не подвергала себя опасности. Иногда просто подойти и велеть вести себя как раньше — тепло и доброжелательно.
Но Ромул не делал ничего. Потому что если сделает — шаткое равновесие нарушится и непонятно, что перевесит. И Тиваш в этом случае толкать это равновесие в правильную сторону не станет. Он, скорее, поможет девушке скрыться, а потом будет разводить руками и рассказывать о ее мастерстве, позволившем столь нахально сбежать. А позволить ей сбежать Ромул не мог, хотя временами и хотел прогнать.
Впрочем, оказывать ей знаки внимания он тоже не мог. Особенно после того, как во дворец приехала средняя дочь прима со-Квира и стала попадаться на глаза молодому императору едва ли не чаще невест. А Тиваш еще и жизнерадостно предрек, что скоро дворец будет наводнен девицами на любой вкус. И это хорошо. Потому что папаши этих девиц, наконец, решили, что императора проще женить в свою пользу, чем пытаться от него избавиться. И посоветовал никого из этих девиц не выделять, просто чтобы разные советники и благородные мужи не решили, на кого сделать ставку и с кем договариваться в первую очередь.
В том, что договариваться с самим Ромулом все еще никто особо не будет стремиться, он был уверен.
Как и в том, что со-Яруна, блюдя интересы своего семейства, фактически уже договорившегося с императором, постепенно их переубедит, не забыв и о своей пользе.
И самой большой проблемой сейчас были Золотые Туманы и дерущиеся за золото адмиралы. Лезть ни туда, ни туда Тиваш и со-Ярна дружно не советовали. Пока, по крайней мере. А глава службы контроля и защиты еще и практически поклялся, что Золотые Туманы пока заняты поиском каких-то артефактов и столицу особо беспокоить не будут. Из чего Ромул заключил, что последние новости он знает, просто почему-то не желает ими делиться.
И это неимоверно злило.
А еще то, что заменить Тиваша было некем, и родственник советника со-Яруна был вовсе не вариантом.
— Вот ты уж точно не виновата, — уверенно сказал Мален печальной Лиин. — И ничего страшного не произошло. В кораблике просто закончилась энергия.
Лиин вздохнула и провела ладонью по невидимой преграде, защищавшей Малена от желающих его именно сейчас призвать. Преграда призрака попросту не выпускала. Сидеть под ее защитой Малену было не особо приятно, но оказаться вдруг в центре ритуального рисунка именно в тот момент, когда действительно не сможет солгать вызывающим… это было бы гораздо неприятнее.
— Не переживай. — Мален улыбнулся. — Вернется Микал, вырежет новый кораблик, лучше прежнего, его наполнят энергией и у меня будет хорошая и прочная привязка. Попрочнее предыдущей, Микал более способный артефактчик, чем Савиш, его поделки больше силы вмещают.
— Но… — тихонько произнесла Лиин.
— И это было отличное приключение. Никогда не думал, что смогу щелкнуть дракона по носу, а он шарахнется и станет выделывать кренделя крыльями, как перед старшим, которого надо слушаться. Я себя чувствовал таким большим и грозным.
Мален улыбнулся и подмигнул.
Лиин в ответ вздохнула, потеребила пояс и посмотрела в окно.
— Интересно, что сейчас делает Юмил? — спросила скорее саму себя, чем призрака.
— Да все с ним в порядке, — без тени сомнений уверил Мален. — Было бы не в порядке, Кадмия бы не пиратов и подчиненных гоняла, а плела поисковую паутину, ходила бледная и держалась за руку Карана при каждом удобном случае.
Лиин удивленно посмотрела на собеседника, и он объяснил:
— Она чувствует, когда ему плохо. Когда ты его спасала из плена партизан, она даже расчесаться забывала, злилась по любому поводу. Там бы и слепой заметил, что что-то не в порядке.
Лиин вздохнула.
— Как только смогу, отправлюсь узнать, что у него там происходит, — пообещал Мален совсем сникшей девушке.
И она только кивнула. А о том, сможет ли так же чувствовать своего ребенка, задумалась, только выйдя из маленькой комнаты.
Каяр первые два дня после того, как очнулся, провалялся пластом, почти ничего не соображая из-за накатывающей волнами боли. Боль была какая-то странная, было непонятно, что вообще болит. То ли все сразу. То ли что-то не существующее.
Лекари не понимали, что с ним происходит. Было похоже на магическое истощение, просто какое-то необычное, и они ни за что не могли бы поручиться. И энергию в пациента вливали медленно и осторожно, совсем крошечными порциями, требуя наблюдать за собственными ощущениями.
Потом пришел Валад. Бледный, побитый, но подозрительно жизнерадостный. Он удачно вписался в то время, когда предыдущая волна боли успела угаснуть, а следующая пока не накрыла, и Каяр ему даже обрадовался. Смотреть на озабоченных странным состоянием пациента лекарей он уже не мог. А тут новое лицо, причем, без сочувственного взгляда и скорби на лице.
Валад постоял немного над Каяром, расспрашивая о разных пустяках. Потом зачем-то немного потаращился на потолок. И только после этого обратил внимание на мрачно сопящего лекаря.
— Ему нужно больше энергии, — заявил уверенно. — Он сейчас практически любое количество проглотит и не заметит. А излишки еще и привяжет к себе в качестве хвоста. Думал, хуже будет. А тут просто истощение, даже не полное.
Лекарь кивнул и ушел, не став задавать дополнительные вопросы.
А Валад еще немного постоял, а потом велел:
— Рассказывай. Подробно. Иначе я не смогу толком тебе объяснить, что с тобой происходит.
И Каяр рассказал. И про крылатую змею, и про облако, и про свое двоящееся зрение.
— Троящееся, — тут же поправил Валад. — Ненаблюдательный ты. Как бы ты мог одновременно видеть море перед собой, корабли с неба и змею, ныряющую в облаке, если бы зрение всего лишь раздвоилось?
Каяр зачем-то хмыкнул.
— Поздравляю. — Валад насмешливо улыбнулся. — Теперь ты у нас самый сильный маг. И я уже даже нашел тебе работу.
Каяр удивленно похлопал глазами.
— Ты теперь, главное, выздоравливай. Я все объясню, когда будешь способен воспринимать сказанное. А то тебе сейчас станет плохо и будет вовсе не до ценной информации.
Каяр виновато пожал плечами.
— Выздоравливай! — повторился Валад, с чем и ушел, оставив Каяра мысленно возмущаться и недоумевать.
Правда, в одиночестве он долго не пролежал. Сначала пришла боль, вроде бы не такая сильная, как раньше. А потом и вовсе лекарь с кристаллами-накопителями. И боль, словно захлебнувшись во вливаемой энергии, трусливо отступила.
— Начать придется издалека, так что если у кого-то множество важных дел… — Валад с намеком посмотрел сначала на Кадмию, которая сбежала от учениц, потом на Лиин, которая оставила управляющего самостоятельно разбираться с жалобщиками, требовавшими помощи и компенсации за нападение флота Золотых Туманов.
Кто уж там этих жалобщиков надоумил, Лиин даже не представляла, но подозревала, что сам надоумивший стоял пока в сторонке и ждал, чем это все закончится.
— Мы никуда не уйдем, начинай свой рассказ, — велела Ловари.
И рукой помахала для большей понятливости.
Валад в ответ хмыкнул. Потом состроил задумчивое лицо и стал медленно переводить взгляд с комода, стоявшего у стены, на вазу с сухоцветами, с вазы — на стул с резной спинкой, со стула — на шкаф, покрытый черным лаком, со шкафа — на окно, за которым как всегда кто-то кричал.
— Мы не уйдем, — поддержала свекровь Лиин, подозревая, что Валад специально тянет время, рассчитывая, что часть слушателей, не дождется обещанных объяснений, и с позором откланяется.
— Я бы предпочел давать объяснения, когда прибудут все нужные мне люди, включительно с Марком, Микалом и даже Айдэком, — сказал Валад, откинувшись на спинку кресла. — Но раз вы настаиваете, потом сами все им перескажете.
Кадмия только вздохнула. Остальные промолчали.
Кроме Кадмии и Лиин, послушать Валада пришли: Каяр, которого позвали, Мелана, которая как раз пыталась понять, что у него с энергетическими каналами, две молоденькие волчицы, вообще непонятно откуда о предстоящем рассказе узнавшие, Сорра, поглаживавшая живот, Каран и Мирак, решившие поддержать Кадмию. И вся эта компания стояла полукругом у кресла, что, по идее, должно было Валада раздражать, но на деле почему-то веселило.
— Ладно, если вы не можете подождать… — пробормотал Валад и встал.
Собравшаяся компания дружно проследила за тем, как он идет к столу, а потом за него садится. Переглянувшись, они пошли следом. Понаблюдали, как Валад прямо над столешницей выплетает непонятно что из слабо светящихся энергетических нитей. Подождали, пока он опять помолчит в свое удовольствие, а потом послушно собрали по комнате стулья и сели напротив, потому что Валада стоявшие над головой люди все-таки раздражали, просто он этого не показывал.
— На самом деле все и просто, и сложно, — наконец заговорил великий маг. — Я вообще сразу понял, что произошло с Каяром, еще в тот момент, как с небес рухнул воздушный кулак невероятной мощи, просто не поверил, не пожелал поверить…
— Воздушный кулак? — удивленно переспросила Кадмия.
— У Каяра? — не менее удивленно спросила Мелана.
— Не у Каяра, у тебя. — Валад одарил Мелану насмешливым взглядом. — Ты, наверное, подзабыла, милая, но когда маги собираются в круг, накопленная сила принимает конкретный вид. Иногда совершенно случайно сориентировавшись на кого-то одного, влившись в его стихию. Иногда выбрав именно ее потому, что этот маг самый сильный в круге. Иногда потому, что менее усталый и более сосредоточенный. В этот раз выбор пал на Мелану, и сила, которую оттолкнула демонская защита, оказалась податливой для воздуха. А Каяр просто воспользовался готовым. На самом деле, ведь огненный кулак от воздушного практически не отличается. Просто стихия разная.