– Воспитатели не заметили? – осведомился Войтек.
– Нет… Слушай, а там дальше что? – Ланек указал на забор слева. За ним виднелась ещё одна черепичная крыша.
– Кутузка для взрослых из разных гильдий – для всех, кроме магов.
– И за что их сюда упекли?
– Запретные искусства, – зловещим тоном протянул Войтек. – Хочешь посмотреть? За углом можно наверх залезть.
– Ты что, а если поймают?! – Слепой загородил им путь.
– Кто нас увидит? Там даже окон у башни нет, – отодвинул друга Войтек. – Пошли, Пакля, никто нас не увидит! А ты, раз так боишься, стой здесь. Если что, стучи палкой.
За поворотом забор тюрьмы треснул, несколько каменных блоков выпали. По ним, как по лестнице, приятели и забрались наверх.
Двор на той стороне был врублен в тело утёса ещё глубже, наверное на целый рост, и похож на широкий квадратный колодец. На голом камне сидели и стояли мужчины в бурых дерюжных робах, таких же, как на мальчишках, только размером побольше. Кто они были? Одинаковая одежда не позволяла отличить гильдейца от рыбака или селянина. Рядом с черноволосыми среднеземцами расхаживали светлые северяне, русые заозёрцы и одинокий смуглый южанин.
Несколько узников сидели прямо под трещиной. Один, с густой проседью в волосах, возился с чем-то, прикрываясь от надзирателя, который дремал на каменном балконе тюрьмы. Ланеку стало интересно, что мастерит этот человек. Он заполз повыше – и вдруг уронил камешек седовласому на руку.
Мужчина вскинул голову, заметил наблюдателей, печально улыбнулся, встал.
– А, детишки… Ловите! Может, вы сумеете улететь из этой клетки…
И он подбросил в воздух что-то округлое. На уровне ограды серый ком вскинул растрёпанные крылья, взмахнул ими, миновал забор, едва не задев головы воспитанников, завис перед башней, взбивая воздух пёстрыми перьями, и вдруг заскользил влево, ударился о стену, упал в бурьян.
Приятели скатились на землю. Ланек бережно освободил от сухой травы причудливое устройство из ниточек, щепок и соломинок.
– Это не магия, это хуже… механика! – прошептал Войтек. – Если нас с ней застукают… поселимся в карцере навечно. Летать даже Равновесию запрещено! Знаешь, кто это был? Механик Ванда, его Орлом Гунта прозвали – за то, что летал! И сюда за это же упрятали.
– Если бы я только умел… – произнёс Ланек задумчиво.
– Вот потому у них там, во дворе, даже травы нет. Мало ли что они из неё сплетут.
– Зато у нас этого добра полно. Ещё лён, палки…
– А где ты мастера найдёшь, чтобы крылья построил? – усмехнулся Войтек.
– Может, и искать не надо… – пробормотал Ланек, разглядывая надломленный каркас. – Сперва нужно эту птичку починить, тогда я пойму…
– А ты можешь? – Войтек удивлённо заглянул в лицо новому приятелю.
– Не знаю, попробую. Подумать надо. Ладно, пошли, Волян заждался. А птичку спрячем.
Укрытие нашлось под выпавшим блоком, игрушка как раз туда вместилась. Наскоро забросав дыру сухой травой, мальчики вернулись к лестнице.
– Эй, привет! Что вы там ищете?
Ланек обернулся на голос, чистый, как горный ручей. За низким резным заборчиком стояла девочка в длинном платье из привычной бурой дерюги. Она встряхнула головой, рассыпав по плечам медные пряди волос, и улыбнулась.
Мальчишки застыли, уставились на неё, не зная, что ответить. Она была единственной, кто не хмурился в этой выстуженной ветром каменной коробке.
– Я её знаю, – прошептал Войтек. – Это Аника.
Он поднял руку, помахал в ответ.
– А вон Марика.
Из-за угла появилась вторая девчонка. Отбросила пальцами со лба короткую пепельную чёлку. Увидев глазеющих на неё мальчишек, недовольно сжала пухлые губы.
Ланек попытался улыбнуться и тоже поднял в приветствии ладонь. Марика в ответ презрительно сморщила вздёрнутый нос и поволокла подругу за угол башни.
– Здесь есть девчонки? – удивился Ланек. Он заметил, что всё ещё машет им вслед, и поспешно опустил руку.
– Да, только в другом крыле. Обычно они из своего двора не выходят. И нам туда заходить нельзя.
Из-за кучи мусора донёсся стук палки, и приятели, не сговариваясь, бросились на звук.
У дыры под лестницей, криво ухмыляясь, стояли Бурган и его подпевала.
– Эй, Дрын, глянь, какая компашка – слепой, тупой и чахоточный. Чего тут шастаете?
– Ничего, просто гуляем! – примирительно пробасил Волян, шагнув на голос.
Но задиры обогнули его и с ходу двинули Ланека с Войтеком кулаками в живот, добавив по паре чувствительных затрещин.
– На девок пялились? Я вам устрою девок! Сказано же, нечего там шастать!
– Мы череп велта смотрели! – сквозь кашель выдавил Войтек.
– Да? Не три мне уши! Я что, дурак? А ну, валите на двор!
Побитые покорно поплелись к лазу, помогли слепому перебраться через кучу камней, остановились в тупике. Забияки нависли над ними.
– Ну что, Дрын, пора наказать их по правилам. – Бурган уже занёс кулак.
– Что здесь происходит?
Из-за угла появился Саладар. Остановился, сложив руки на груди, ожидая ответа.
– Ничего, господин воспитатель, – затряс головой конопатый, – я это… просто этим говорил, что тут бродить не…
– Нежелательно, – закончил за него воспитатель и обернулся к троице. – Это так?
– Да, господин воспитатель. – Соседи дружно кивнули.
– Он просто правила объяснял, больше ничего, – добавил Войтек.
– Хорошо, Бурган. Я тобой доволен. Все отправляйтесь в спальни, скоро будет обход.
Как только дежурный воспитатель закончил осмотр их комнаты, Войтек уселся напротив новичка и пристально посмотрел ему в глаза:
– Давай, Пакля, говори. Что задумал?
– Я? – Ланек старательно сделал удивлённые глаза. – Ничего.
– Не ври! Каждый, кто сюда попал, бежать пытается. Кто-то сразу, кто-то через несколько дней. Кроме вон Воляна.
Слепой не стал спорить:
– Меня сюда бабушка отдала. Всё лучше, чем подаяние просить. Нам и жить негде было.
– Ну, выкладывай, – настойчиво повторил Войтек.
– Чего привязался? – Ланек уселся в угол, сложил руки на коленях. – Сам-то ведь про свои секреты не болтаешь!
– Почему? Пожалуйста!
Войтек встал на кровать и, вытянув руку вверх, вынул что-то из щели в кладке окна. На ладони у него лежал раскрытый медальон с длинной цепочкой, а в нём два портрета – красивая женщина и девочка лет пяти.
– Это мама и сестра. Они даже не знают, где я. Мне нужно к ним вернуться!
В ободке светилась свёрнутая в кольцо синяя нить из стены, едва заметно пульсируя в такт сердцу.
– Видишь, в волоске частичка моей жизни. И она каждый день тускнеет. Если совсем погаснет…
Он захлопнул медальон и уронил на кровать, потом схватил Ланека за ворот:
– Если хочешь сбежать, скажи как! У меня времени совсем нет!
Парень вдруг закашлялся, выпустил дерюгу. Скорчившись, уткнулся лицом в ладони.
– Чахотка, – пробормотал Ланек. – Я такое видел… А почему тебя не лечат? Колдунам же это раз плюнуть.
Войтек вытер кровь с губ и вытянул из-за пазухи свёрток.
– Вот эту дрянь дают.
Он показал круглую чёрную пилюлю.
– Каждый день их глотаю, а толку? Кто будет на меня дорогие заклятья тратить? Мне бежать нужно больше, чем тебе, понял?! Я успеть должен!
Он отвернулся к окну, глядя на тёмное небо и серые тени гаснущих облаков.
«Значит, колдунам на своих, имперских, тоже плевать… Им на всех плевать! Как и тогда, два года назад…»
…Сосед-аптекарь был растерян:
– Нечем мне больше твоей матушке помочь. Ты пойми, я бы и в долг лекарство приготовил, но… тут не простая болезнь. Может, порча, может, ещё что… Тебе бы мага-целителя найти, настоящего, из Империи. Говорят, объявился недавно тут один.
Но когда, собрав последние медяки, Ланек бросился к колдуну, умоляя его помочь больной матери, тот даже головы не повернул. Лишь отмахнулся надменно, будто пыль с полы отряхнул…
– Думаешь, многие здесь до совершеннолетия дотягивают и на волю выходят? Да почти половина через пару лет в лазарет загремит! Вот и я скоро, – грустно усмехнулся Войтек. – И сбежать уже по-всякому пробовали. Придумать бы что-то новое. Может, ты знаешь, как крылья сделать и улететь?
– Может, и знаю.
Повисло тяжёлое молчание. Только ночной ветер свистел за окном.
– Хватит, ложись, наконец, завтра же испытания, – нарушил тишину Волян. – Вдруг тебя выберут? Ты же лучше всех колдуешь. А в школе по-настоящему лечат…
– Ты же знаешь, не возьмут меня, – вздохнул чернявый, – кому нужен чахоточный…
– И слепой тоже, – добавил Волян.
– Куда? – Ланек подался вперёд, очнувшись от раздумий. – В какую школу?
– Белого Дракона. На бродячего волшебника учиться. Туда только из нашего приюта набирают. Человек семь каждый год. Предлагал же, давай подучу. Если у тебя есть талант колдовать, запросто можешь в гильдию магов пристроиться!
– А в механики?
– Ну нет. Разве что в Равновесие иногда берут…
– Не хочу ни к тем, ни к другим! – Ланек улёгся, отвернулся к стене и накрылся одеялом с головой.
– Ну и дурак! – обиделся Войтек.
«Сам ты… Все вы, имперские… только и можете, что сапоги своим аристократам лизать. Да вы для них грязь под ногами. Даже если пойму, как крылья собрать, без вас обойдусь!»
Этим вечером больше никто не проронил ни слова.
Глава восьмаяВ Лабиринте странников
На следующий день рано утром всех собрали во дворе. Полсотни мальчишек выстроились в два ряда вдоль правого крыла спального корпуса. Солнце едва поднялось над морем, но уже первые лучи, прошивая редкие облака, били в лицо, заставляя щуриться, а некоторых – и чихать.
Вдруг кто-то крикнул:
– Смотрите, девчонки!
Наставницы привели два десятка воспитанниц и построили у левого угла здания. Головы мальчишек дружно повернулись к ним. Воспитатели принялись бегать вдоль строя, одёргивая подопечных.
Вскоре со стороны главной башни появился настоятель приюта. За ним следовали четыре мага в плащах с шитым серебром белым драконом, два наблюдателя Равновесия в серых кафтанах с изображением золотого ока и весов и странный монах в мешковатой рясе, с