– Чего встали? – прикрикнул надсмотрщик на цвергов и людей. – Големы что-то почуяли, вот и полезли наружу, а теперь обратно ушли. Давайте, жабьи дети, шевелитесь!
– Нас они почуяли, – прошептал Ланек. – Убираться из пещеры надо!
Клубки волокон злились всё сильнее, нити шевелились в глубине, словно пучки зловещих водорослей. Марика сама себе зажимала рот, прыгать в воду она уже передумала. Волян стиснул голову ладонями.
«Скоро мы проедем мимо, – твердил себе Ланек. – Сейчас… ещё немного, и они успокоятся».
Мгновения тянулись медленно. Мокруны всплывали к поверхности, вспучивая её бугром. Страшно было даже вздохнуть. Казалось, из каждой водяной кочки начинает проступать лицо двойника.
«Оберег? Нет, все увидят. И вдруг он станет нужен потом? Второй раз до рассвета не выйдет. Нет, ещё не край. Потерплю, мы уже поднимаемся!»
Когда ненавистный жёлоб начал удаляться, Ланек и Марика радостно выдохнули, но Волян толкнул их, указывая назад.
Мерцающий пузырь зацепился за глиняную лопатку и взбирался вверх по балке, вырастая на ходу. Следом ещё два. Мокруны блуждали по каркасу, облизывали брёвна и медные заплаты, оставляя влажный след. Они жаждали живого тепла, отыскивая его остатки на старом дереве.
– К нам идут, мерзкие медузы! – Девчонка подняла руку, собираясь метнуть пучок искр.
– Брось, – остановил её Ланек. – Пошли наружу! Скорей, пока Колесо не повернулось! Я знаю, как от них сбежать.
В старой обшивке зияла прореха, не хватало доски. Туда троица и устремилась. Вскарабкались как раз вовремя – когда поднялись на уровень оси и вылезать стало удобней всего. Девчонка проскользнула в проём легко, но толстяк замешкался, зацепился рубахой, пришлось ему помогать. Пока возились, доехали почти до самого верха.
Теперь они стояли на обшивке обода. Вокруг снова был вольный простор, с моря долетал свежий бриз, внизу мерцали огоньки города.
– Смотри. – Ланек указал на край скального карниза впереди. – Заберёмся на корыто и прыгнем туда. Давай, бери Воляна под мышки, я тоже помогу.
– А мокруны где?
– Остались внутри.
– Нет, они рядом, там. – Слепой указал под ноги, но послушно полез на обшивку глиняного черпака.
– Мы успеем, главное, не бойтесь!
Брусок под ногой скользил и пружинил, но Ланек постарался выпрямиться, держа друга под руку, и осторожно обернулся.
Две мерцающие водяные лепёшки проступали над тёмным деревом, вырастая и неотвратимо приближаясь. А до скалы ещё далеко.
«Проклятое Колесо, ну почему так медленно? Что делать? Стоять ждать? Или бежать к корыту, которое впереди? Нет, там скользко, на досках сплошная плесень – это же самоубийство! Загремим – костей не соберёшь! Всё, ставлю амулет, он задержит медуз. Пусть все увидят, зато живы останемся!»
Палец привычно вычертил трилистник.
«Это неправильно! – прошептал он про себя. – Отец Триглав, помоги нам!»
Оберег вспыхнул и погас, а его хозяин отвернулся, готовясь к прыжку. Больше он ничего не мог сделать. Если мокруны догонят, значит, так решила кривая пряха.
Вот и край карниза, в одном шаге.
– Давай! – Ланек и Марика выкрикнули это одновременно и рванули толстяка, спрыгивая с доски.
Камень площадки ударил по ногам, все трое покатились по ней, обдирая руки, бока, и врезались в дальнюю стенку.
«Вроде жив! – Ланек ощупал себя. – И даже цел».
Первой вскочила девчонка, испуганно глядя на Колесо. Рядом охнул, поднимаясь, Волян.
Ланек обернулся: ни мерцания, ни водяных нашлёпок. Только тёмные доски обшивки и мокрые корыта движутся навстречу, исчезая под карнизом.
– Спаслись? Пакля, вроде нет никого.
– Где мы? – Слепой ухватился за плечо приятеля.
Далеко внизу огоньки торговых кварталов, выше – очертания верхнего города. Черепичные крыши приюта остались слева, за зубцами скалы.
– На утёсе мы, между склоном и Колесом, – объяснил Воляну Ланек. – Ты рядом ничего не чувствуешь?
– Нет, – ответил слепой, на мгновение задумался и повторил уверенно: – Ничего нет, всё колдовство внизу осталось.
– Значит, мокруны нас потеряли.
Марика отряхнулась от мусора и насмешливо хмыкнула.
– Они-то потеряли! И мы сами потерялись. Ну, умник, куда ты нас привёл?
Глава тринадцатаяНебесный парус
– Ну что же, благородный господин, – не знаю, как вас по имени… здесь нам беседовать никто не помешает.
Дарен сдёрнул повязку с глаз франта – расколотая серебрёная полумаска свалилась с лица, оставив на коже мелкие осколки фарфора. Пленник сидел на кривоногом стуле, надёжно привязанный к перекладинам. В каморке царил полумрак, но тусклого света цвергова фонаря вполне хватало, чтобы видеть, как ярко блестит перед глазами кинжал механика. Тот вертел своё оружие в пальцах правой руки, потирая при этом левой грубый шрам на щеке.
Пленник подобрался, съёжился, с голым лицом чувствуя себя жалким и беззащитным. Но родовая гордость взяла верх, и, отвечая, он вложил в свои слова как можно больше презрения.
– Почему это я должен с тобой разговаривать?
– Потому что вы связаны и безоружны, чего нельзя сказать обо мне. А ещё мне совсем не нравится, что вы ходите за мной по пятам и суёте нос в чужие дела. Кстати, колдовать не пробуйте: это особый светильник, и последствия вам не понравятся.
Мастер поднёс остриё ножа к самому горлу.
– Ты не посмеешь, я Равентал!
– Что это меняет? Мы, вольные мастера, не испытываем симпатии к имперской знати, вам-то это хорошо известно. Итак?
Пленник усмехнулся и твёрдо сжал побелевшие губы.
– Нет?
Дарен убрал кинжал и отодвинулся, задумчиво глядя на франта.
– Должен признать, вы не робкого десятка, а времени у меня немного. Может, просто вывести вас на люди без маски? Это позор для вашего дома.
– Больший, чем оказаться в грязных лапах мужлана? – фыркнул связанный. – Не смеши. К тому же это было бы принуждением, а значит, бесчестьем только лично для меня. Ради семьи я это переживу.
Механик вздохнул, признавая правоту противника, и достал из сумки несколько разноцветных пузырьков.
– Тогда используем другие средства. У меня тут есть кое-какие эликсиры, и, кажется, я готов угостить вас ими. Правда, должен предупредить: после этого вы надолго лишитесь собственной воли и станете моей послушной куклой.
Дарен вытащил пробку, поднёс горлышко к носу пленника.
– Ну так как? Или вы сами всё расскажете? Тогда, обещаю, обойдёмся без этих зелий.
Увидев алхимический символ на бутылочке, франт испуганно дёрнулся, пытаясь отстраниться.
– Ладно-ладно, обними тебя заглот! Убери, я скажу.
Когда пробка вернулась на место, он перевёл дух и осел на стуле, повесив голову.
– Для начала познакомимся, – предложил механик.
– Равиан, – угрюмо буркнул аристократ.
– Дарен, к вашим услугам, хотя вы это и так знаете. Зачем вам старинная статуэтка? Та, что вы купили в лавке антиквара?
Перед глазами франта возник пергамент с изображением Триглава. Взглянув на него, пленник презрительно фыркнул.
– Мне? Да я бы за этот кусок камня и монеты не дал. Это дядюшкин заказ.
– А дядя кто?
– Маркон Равентал, глава дома, магистр, настоятель приюта на Колесе.
– Ого! – присвистнул механик. – Как же получилось, что вас на побегушках держат? При такой-то родне?
Связанный печально усмехнулся.
– Отец погиб, когда мне года не было. Из наследства – только Обсидиановый замок в верхнем городе да захудалый рудник в горах. Не разгуляешься. Маг из меня никакой, а тёплые места дядя для своих сынков бережёт. Вот и приходится ему прислуживать – искать разные безделушки да за назойливыми механиками следить.
– Зачем Маркону Равенталу статуэтка?
– Не имею понятия. Зачем вообще нужны давно забытые идолы? Может, для украшения или для коллекции. Силы в них никакой, уж это я почувствовать могу. Только странно: сперва он готов был за неё душу вытрясти, а потом и не взглянул ни разу… Дел у него теперь по горло.
– И каких, если не секрет?
Дарен покрутил в пальцах матовый пузырёк. Франт покосился на него, брезгливо передёрнул губами.
– В приюте своём… Всё заговоры строит, точит зуб на Равновесие. Решил теперь вернуть Гунт благородным.
– Белому Дракону?
– Этим подпевалам Совета? – скривился пленник. – Смешно! Нет – настоящим аристократам, тем, кто восстановит великую Империю Магов-странников! Так что всем вам скоро будет не до бесед.
Механик хмыкнул, откинулся на спинку стула, разглядывая пергамент в руках. Снова потёр шрам и достал новый пузырёк.
Увидев его, Равиан задёргался ещё сильнее, лицо перекосил испуг.
– Эй, эй, стой, ты же обещал! Я всё расскажу, а ты не будешь меня этой гадостью травить!
– Правда, обещал, – с сожалением вздохнул механик. – Жаль. Так что должно случиться и когда?
– Новолуние – через два дня, – торопливо затараторил Равиан. – Под скалой на Колесе у них какая-то магическая машина. Точно не знаю, сам не видел. Вся вода в Гунт через этот акведук течёт и будет напитываться переработанной жизненной силой. А уже в городе из фонтанов полезут водяные големы. Целая армия будет в руках у дяди, и тогда с ним никому не совладать – ни магистрам, ни советникам. И первым делом он город от восточных выскочек очистит.
– Вот как? – Дарен задумчиво качнул головой. – Интересно… Но это ничего не меняет. Мне всё равно нужна статуэтка.
– Тебе её не достать, – усмехнулся франт и дёрнул головой, сбросив с лица острый осколок. – Она в моём личном хранилище.
– В Обсидиановом замке? Как в него попасть? Ключ?
– Ты его не получишь, делай со мной что хочешь! Эти воспоминания заперты заклятьем, я всё равно не смогу рассказать чужому.
– Думаю, это перстень. – Дарен стянул кольцо-печатку с пальца Равиана, поднёс к свету, разглядывая затейливый узор родового герба. – И некая фраза, обычно девиз основателя рода, вроде «Расти и рваться ввысь!».
– Лядов механик! Чтоб тебя заглот уволок! Откуда ты узнал? – Пленник даже плюнул со злости, метя в своего тюремщика, но промахнулся.