- Ну, а ты как, Роджер? Думаю, тебе разумнее будет вернуться в Англию вместе с сэром Сигизмундом. Всех, кто останется со мной, ждет королевская немилость. Им будет запрещено возвращение на родину. Я не хочу, чтобы это коснулось тебя.
- Я никуда не уеду, - ответил я. - Неужели ты думаешь, что я оставлю тебе теперь перед новыми испытаниями?
- Отлично сказано, - заявил Джон. - Я знал, что ты захочешь остаться. А теперь, Мунди, скажите, чем вы будете нас потчевать. Все эти разговоры пробудили у меня аппетит.
Когда сэр Сигизмунд удалился, чтобы распорядиться об угощении, Джон взял меня под руку и тихо сказал.
- Полагаю, тебя интересуют мои планы относительно нашей прелестной пленницы?
Я заверил его, что меня это чрезвычайно интересует и что самой донне Кристине тоже не терпится это узнать.
- Я придумал отличный план. - Джон говорил очень уверенно, но я был убежден, что уверенность эта наигранная и в глубине души Джон мучается сомнениями.
- На Сицилии живет один англичанин. Зовут его сэр Ниниан Финнинс. Он и его жена родом из Иппсвича. Он был очень болен, врачи считали, что он обречен и тогда сэр Ниниан решил осуществить казалось бы безумный план - покинуть Англию и поселиться на Сицилии. Это было десять лет назад и представь себе, он до сих пор жив. Леди Финнинс женщина добрая и заботливая, а своих детей у них нет. Я слышал, что они очень одиноки. У них большой каменный дом и сад, спускающийся к самому морю. Так вот, я отправлю донну Кристину к ним. Обеспечу ее как следует, она поселится там и со временем выйдет замуж за какого-нибудь славного молодого человека. Ну, как? Ведь идеальный план, верно?
- Нет, - ответил я, - мне он вовсе не представляется идеальным.
- Черт побери, но почему же? - Джон был явно раздражен, однако я знал, что в глубине душе другого ответа он и не ожидал.
- Она сама скажет тебе об этом. Почему бы тебе не поговорить с нею прямо сейчас, не откладывая. Бедная девушка томится от нетерпения.
Я направился прочь, однако краем глаза успел заметить, что начало разговора для Джона сложилось не очень удачно. Фамильярно потрепав служанку по плечу, он сказал.
- Поди-ка погуляй, милая, мне нужно кое-что сказать твоей госпоже.
Донна Кристина нахмурилась.
- Неуважение к служанке, это неуважение к ее госпоже. Быть может вам в Англии это не известно.
Я направился во внутренний дворик. Оттуда их голоса были мне достаточно хорошо слышны, и я понял, что план Джона был воспринят, мягко говоря, без всякого одобрения. Их разговор длился почти час и был прерван сэром Сигизмундом, который объявил, что нас ждет трапеза. Донна Кристина с высоко поднятой головой и румянцем на щеках прошествовала в дом. Джон со слегка озадаченным видом направился за ней. Когда я поравнялся с ним, он бросил.
- Характер у этой дамы будь здоров!
16
Обед был сервирован в высокой зале, которую мы осматривали с галереи днем. В нее внесли кое-какую мебель. На неровном полу установили длинный стол и с полдюжины разных, собранных отовсюду стульев. В одном углу стоял столик с высокими шахматными фигурами, вырезанными из слоновой кости.
- Кто-нибудь из вас играет? - обратился ко мне и Джону Хилл. - Я всегда вожу шахматы с собой. Игрок я не плохой. Во всяком случае в Англии меня до сих пор еще никому не удавалось победить. Однажды в Испании мне удалось сыграть вничью с великим Рай Лопесом де Сегурой. Правда это еще ни о чем не говорит, ибо на Востоке мне приходилось проигрывать многим игрокам. Например, в Дамаске я не раз играл с одним торговцем коврами, маленьким высушенным как мумия человечком. Он отдавал мне королеву (они там называют ее ферзем), а потом с легкостью обыгрывал меня.
Я признался, что немного знаком с этой игрой, и мы договорились сыграть после обеда. Для начала он обещал отдать мне в качестве форы ладью, а если я захочу, то и две.
К нам присоединилась донна Кристина. Сэр Сигизмунд сел во главе стола. Сеньориту он усадил справа от себя. Я сел слева. Донна Кристина надменно смотрела на Джона, сидевшего напротив, но продолжала молчать.
На стол было подано огромное блюдо, доверху наполненное едой.
- Это - кукусу - одно из лучших блюд на Востоке, - объяснил сэр Сигизмунд. - Боюсь, нам придется есть руками. Таков обычай. - Девушка и я с сомнением посмотрели друг на друга, но оба наших сотрапезника с аппетитом принялись за еду, уверяя нас в ее отменном вкусе. После некоторых раздумий я тоже погрузил руку в блюдо, и был вознагражден, вытащив оттуда нежный и аппетитный кусок баранины. Она оказалась такой вкусной, что я отбросил в сторону все колебания и с удовольствием приступил к трапезе. Донну Кристину, однако, нам так и не удалось убедить присоединиться к нам.
- Основу этого блюда составляет приготовленная из пшеницы субстанция под названием семинола. В нее кладут все, что есть - мясо, яйца, овощи, масло, специи и потом тушат в течение нескольких часов. Вы совершаете большую ошибку, сеньорита. Это лучшее блюдо в мире.
- А вот с этим я не согласен, - запротестовал Джон. - Разумеется, еда эта очень недурна, но я предпочитаю нашу добрую английскую кухню. Ростбиф, пудинги, рагу из мяса и овощей, рождественский гусь, пироги. Лучше этого ничего нет.
Сэр Сигизмунд начал энергично возражать. А пробовал ли Джон к примеру индийское кари? Лично он считает, что слава французской кухни незаслуженно раздута, тем не менее следует признать, что уж английскую она значительно превосходит. Взять хоть рагу из зайца, а фрикасе из фазана, а тюрбо в винном соусе, а блюда из миноги? Ведь все это королевские блюда. Они принялись ожесточенно спорить, щеголяя своими гастрономическими познаниями. Моя соседка взглянула на меня и улыбнулась, демонстрирую презрение к этой явно не заслуживавшей такого внимания теме.
Блюда с восточной снедью унесли и перед каждым поставили чашу с водой и льняное полотенце. Я тут же поспешил вымыть кончики пальцев, а также губы и подбородок, так как не сомневался, что они у меня такие же жирные как у Джона и сэра Сигизмунда. Потом внесли большущее блюда с фруктами. Здесь была и клубника и гроздья такого крупного винограда, какого я еще не видел, ранние персики и гранаты. Я столько раз встречал упоминания этих плодов в Библии, что не устоял перед соблазном и сразу же надкусил один. Джон не выдержал и рассмеялся, увидев мое разочарованное лицо.
- Если бы сынам Израиля был знаком вкус английских яблок, их пророки вряд ли стали бы с таким жаром воспевать этот горький плод. Разве сравнить его с яблоками из Корнуэлла? Тем не менее нам придется свыкнуться со вкусом этого плода пустынь. Боюсь, мы надолго свели с ним знакомство. Все мы. - Он кивнул донне Кристине, которая удивленно посмотрела на него. - Да, очень надолго, - повторил он. - Особенно ты, Роджер. Я решил оставить тебя нашим уполномоченным представителем в порту.
Моя гордость тут же возмутилась.
- Но ведь это работа не для моряка! - запротестовал я.
- Не делай поспешных выводов. Ты показал себя настоящим моряком и воином, но ты обнаружил и другие способности, в частности к управлению и организации сложного хозяйства. Этого таланта я начисто лишен. - И так как я все-таки собирался возражать, он продолжал.
- Ты понятия не имеешь, какую сложную и важную работу я собираюсь взвалить на твои плечи. Если к нам присоединятся другие флибустьеры, дел у тебя будет больше, чем у любого капитана в нашем флоте.
- В свое время я выполнял подобную работу, - заметил Хилл. - Уверяю вас, что дело это очень нелегкое.
- Здесь на африканском побережье всегда не хватает пресной воды, но тебе придется в самый короткий срок во что бы то ни стало, обеспечивать питьевой водой все наши суда. А я надеюсь, что их будет не меньше тридцати. Ты должен будешь обеспечивать их бесперебойное снабжение съестными припасами, порохом и лекарствами. Да еще парусиной, шелком, канатами. Забот тебе хватит, можешь не сомневаться.
Хилл кивнул.
- Много бессонных ночей провел я над своими книгами. Угодить тридцати капитанам? Вам придется немало потрудиться.
- На берегу вам будет лучше, - шепнула мне девушка.
Масштаб предстоящей работы внушал мне страх.
Когда я сказал об этом Джону, он воскликнул.
- Это тебе по силам, Роджер. Я давно наблюдаю за тобой, и у меня нет в этом ни малейшего сомнения. К тому же, - с улыбкой добавил он, - полагаю, это больше придется тебе по вкусу, чем выполнять команды и слышать брань Гарри Гарда.
Размышлял я недолго. Объем предстоящей работы был, конечно, огромен, но я знал, что приспособлен для нее лучше, чем к жизни на корабле. Меня ободрило сообщение Джона о том, что я могу рассчитывать на помощь некоего старого хитроумного турка по имени Абадад, который знал хозяйство бея не хуже чем содержимое собственного кошелька, а в хитрости ничуть не уступал местным чиновникам.
- С Абададом я знаком со времени своего первого приезда в Тунис, - сказал Джон. - Он безобразен как морской конек, но предан мне как пес. Он крадет меньше чем любой известный мне агент-христианин. Работает он двадцать часов в сутки, а половину оставшегося времени проводит в молитвах. Признаюсь, я питаю слабость к старому хитрецу.
- Где я буду жить?
- В Гулетте. У нас там есть старый каменный дом, построенный вероятно еще царицей Дидоной, [45] так как ему уже по крайней мере тысяча лет. Там у тебя будет комната. Стены здания такие массивные, что в доме относительно прохладно. Ты сможешь пользоваться всеми плодами здешней земли, тогда как нам придется довольствоваться червивыми сухарями и солониной. Ну и, разумеется, при разделе добычи тебе будет причитаться доля помощника капитана. Над этим стоит подумать.
Я кивнул головой в знак согласия, и мы перешли к обсуждению практических деталей. Естественно мы вновь заговорили по-английски. Ведь нельзя же было обсуждать такие проблемы на чужом языке. Сэра Сигизмунда особенно волновала проблема изготовления холста для парусов. Холсты начали производить в Англии всего десять или двенадцать лет назад.