Они заговорщически чокались, ухмылялись и подмигивали друг другу. Бесхитростное лицо Клима своим выражением очень напоминало физиономию школьника, задумавшего какую-то каверзу против учителя. Парочка эта чувствовала себя очень уверенно и лишь оглушительно хохотала, когда я попробовал предупредить их о грозящей им опасности.
- Прежде всего я хочу осмотреть твою голову, - заявил Джоралемон. - Он стянул с меня бархатную повязку, негодующе цокая языком по поводу ее вида. - С таким же успехом они могли перевязать тебе голову половой тряпкой, - заявил он, - край осколка виден и сейчас я его вытащу, но предупреждаю - боль будет адская. Покажется, будто тебе в мозг шурупы вворачивают. Наклонись и приготовься. - На всю эту операцию ушло всего несколько минут, но насчет боли Джоралемон был прав. Когда рана была перевязана чистой повязкой, я с благодарностью сделал несколько хороших глотков бренди и улегся на деревянную скамью. Отключился я мгновенно. Не знаю, уснул я или потерял сознание, но пришел я в себя лишь через несколько часов.
Микл, хирург и Джоралемон все еще продолжали возиться с ранеными. Когда я уселся на скамье, Джоралемон подошел ко мне.
- Тебе нужно придти в себя и как следует отдохнуть. И я полагаю, все обойдется. К сожалению, остальные так легко не отделаются. - Его глаза засверкали праведным гневом. - Адская сковородка недостаточное наказание для капитана, который не заботится о своих людях! Я был очень рад, когда услышал, что на борту «Грейс О'Мэлли» поднялась какая-то буча.
Буча на борту «Грейс О'Мэлли»! При этом известии, подтвердившим мои худшие опасения, меня прошиб холодный пот. Что там выкинули Клим и его новый приятель? Я вспомнил слова Джона, относительно наказания за третий и четвертый проступок. Если Клим опять что-то натворил, это будет уже его третье серьезное нарушение дисциплины.
- Сначала они подняли сигнал, прося нас о помощи, - продолжал Джоралемон. - Наши люди уже спустились в шлюпки, но тут мы получили другой сигнал. Они сообщили, что сами спускают шлюпку на воду и идут к нам. - Он мрачно покачал головой. - Теперь они держат путь сюда. Не нравится мне все это.
- Джор, - обратился я к нему, - ведь наказание за бунт на корабле - смерть - верно?
Он кивнул головой.
- Я видел как людей вешали и за меньшие прегрешения. Когда я сказал, что был рад, услышав про бучу на борту «Грейс О'Мэлли», я, конечно же, имел в виду вовсе не это. Мне даже подумать страшно о том, что может произойти.
Я услышал слово «Бунт», как только поднялся на палубу. Вахтенные стояли группками и перешептывались. Я знал, что речь идет о последних событиях на судне Слита. Бунт на корабле, это всегда страшно. Это насилие, кровь, неожиданная смерть.
Слит первым перелез через борт. За ним последовало несколько до зубов вооруженных членов команды. Через несколько мгновений я увидел, как по веревочной лестнице поднимается Клим. Он был скован одной цепью с Дэнни О'Доннелом и другим матросом, по имени Флинн. Было ясно, что на борту «Грейс О'Мэлли» произошел мятеж, который удалось подавить. Вид у Клима был мрачный и вызывающий, зато оба его приятеля были бледны как покойники. Я слышал, как один из прибывших сказал вахтенному.
- Дело кончилось кровью. Бунтовщики отправили на тот свет Мэта Бернса. - Все это могло очень плохо кончится для Клима. Мэт Берне был вторым помощником капитана Слита. Убийство офицера грозило Климу виселицей.
Я собирался подойти к Климу, чтобы обменяться с ним несколькими словами, но тут из рулевой рубки вышел Джон. Он медленно направился к трапу. Я хотел подойти к нему и сказать.
- Имей мужество проявить милосердие, - с этой мыслью я уже двинулся ему навстречу, но Джоралемон удержал меня.
- Ты только еще больше разгневаешь его, - прошептал он. - Сейчас он не потерпит никакого вмешательства.
Джон оглядел матросов, столпившихся внизу на палубе.
- Добрый день, капитан Слит, - произнес он, - мне кажется у вас какие-то проблемы с экипажем.
Слиту эти слова пришлись явно не по душе.
- Мне не нужна ваша помощь для того, чтобы навести порядок на моем судне. Мои люди понесут заслуженное наказание за то, что совершили, но главный зачинщик - ваш матрос. Именно в этом деле мы и должны с вами разобраться. Поэтому я и прибыл сюда.
Я услыхал за своей спиной хриплое дыхание, обернулся и увидел большую группу матросов, старавшихся не пропустить ни слова из разговора двух капитанов. Другие члены экипажа вскарабкались по вантам и мрачно следили за происходящим оттуда. Даже Джейке, кок, покинул свой камбуз и напряженно вытянув шею смотрел на Слита широко раскрытыми глазами. Лицо его было таким же мучнисто бледным, как и сырое тесто на сковороде, которую он держал под мышкой. Откуда-то появился Хейл Генри Гард и встал рядом с Джоном.
- Так что случилось? - спросил Джон.
- Бунт, - ответил Слит. - Сначала воровство, а потом отказ повиноваться приказам капитана. Четыре человека убито.
Джон в сопровождении помощника спустился по трапу. Теперь оба капитана стояли на палубе лицом к лицу, не скрывая своего явного недовольства друг другом.
- Бунт? - переспросил Джон. - Попрошу вас сообщить мне подробности, капитан Слит.
- Думаю моего слова должно быть достаточно, - недовольным тоном ответил ирландец, - но если вы настаиваете, капитан Уорд, то я скажу. Сегодня утром мне стало известно, что на корабле, захваченном нами вчера, мои люди нашли изрядное количество золота в слитках и припрятали его для себя, - в голосе капитана послышались гневные нотки. - Когда я вызвал их и потребовал отдать золото, эти подлые висельники нагло заявили мне, что золото принадлежит им и предложили тут же разделить его между членами команды. - Слит взглянул на трех матросов в цепях и яростно сплюнул.
- И вы отказались.
- Я отказался. Плевал я на их кодекс. У меня собственный кодекс. Мерзавцы заслужили примерное наказание и они его получат. - Он помолчал и добавил уже более спокойно. - Ведь это было ваше предложение, капитан Уорд, сдавать всю добычу и честно делить ее по окончании всей кампании.
- Вы объяснили это команде?
- Разумеется. И даже не один раз, как мне не противно было говорить с этими скотами. Но они продолжали стоять на своем, ссылаясь на этот идиотский кодекс.
- Сколько народу замешано в бунте?
- В конечном итоге, примерно с дюжину. Но большинство из них было сбито с толку этим мерзавцем О'Доннелом. Я считаю, что наказание должны понести лишь трое зачинщиков. Двое из них - мои люди - О'Доннел и Флинн. Третий - ваш. Климент Дюввер.
Джон в первый раз взглянул на арестантов.
- Опять ты, - вздохнул он, глядя на Клима. - Хлопот от тебя больше, чем от всей остальной команды.
- Зато лучше него нет у вас бойца, капитан Уорд! - Выкрикнул чей-то голос за моей спиной. Все одобрительно зашумели.
- Мы не хотели затевать бунт, капитан Уорд, - сказал Клим, - но мы знаем свои права. Дэнни О'Доннел уверял, что это золото наше по закону, а уж он-то должен знать. Он плавал еще с О'Дриссолом. Он говорил, что вся добыча, найденная на нижней палубе, всегда принадлежала матросам.
Скованный цепью Флинн с неожиданной яростью вмешался в разговор.
- Нечего сказать, хороши законы, по которым происходит дележка добычи! Все, что находят в каютах, принадлежит офицерам. Драгоценности, богатая одежда, золотые часы, страусиные перья. А что можно найти на нижних палубах и в кубриках? Только старое тряпье да стоялую воду!
Судя по общему одобрительному гулу, все остальные матросы были полностью согласны с мнением своего товарища.
Голос из задних рядов прокричал.
- И так во всем, друзья. Нас сгоняют с земли, и мы вынуждены влачить жалкое существование в городах. Устав от нищенской жизни и пресмыкательств, мы уходим в море. И что же мы получаем? Червивую еду и удары линька по хребту! И те крохи, что остаются от добычи, после того, как все самое лучшее заберут себе господа. - Я узнал голос кока Джейкса. Он всегда толковал команде о правах простых людей и о том, что они должны с оружием в руках защищать эти права.
При виде столь дружной поддержки Дэнни О'Доннел приободрился. Его рыжая голова высунулась из-за спин более высоких товарищей, и он закричал тонким писклявым голосом.
- А в кои-то веки мы нашли что-то стоящее и что же дальше? Угрозы капитана и приказ отдать нашу добычу. Разве это честно, капитан Уорд?
- Довольно, - прогремел Джон. Он оглядел возбужденные лица команды. - Прежде чем мы продолжим разговор, я хочу, чтобы все вы дали мне дельный и четкий ответ. Знали вы, что старый кодекс уже недействителен, а вся добыча будет поделена в конце похода?
Первым на этот вопрос ответил кок. Проложив себе локтями дорогу в первые ряды, он крикнул.
- Мы знали об этом, но решение было принято без нашего согласия, и нам оно не нравится. Простому человеку всегда шиш достается. Что же это получается? Сначала половина добычи отчисляется в пользу владельцев капитала. Потом десять долей забирает капитан, его помощники по две, некоторые из нас получают одну долю, а большинство только половину. И все это пропивается и прокучивается еще в походе.
- Я хочу услышать ответ всей команды.
- Знали, - неохотно и вразнобой прозвучал хор голосов.
Джон повернулся к Климу.
- Видишь? Ну а ты?
Клим озадаченно посмотрел ему в глаза.
- Я как и остальные слышал ваши слова, капитан Уорд, - ответил он, - но только я хорошенько не думал над этим. Я знал, что вы о нас позаботитесь, а больше мне ничего и не нужно. Но Дэнни сказал, что золото по праву принадлежит нам.
- Думаю, теперь ясно, что ответственность за бунт в первую очередь несет ваш О'Доннел, - заявил Джон. - К сожалению, это не освобождает от ответственности остальных. Попрошу вас, капитан Слит, сообщите мне о том, что случилось после того, как ваши люди отказались сдать золото?
- Я приказал заковать в наручники трех зачинщиков. Мой помощник, Мэт Берне, положил руку на плечо вашего матроса, тогда тот сильным ударом сбил его с ног. Зачинщиков поддержало еще человек двенадцать. Это был открытый бунт, капитан Уорд. В последовавшей схватке нам пришлось труднее, чем накануне в сражении с венецианцами. Четверо были убиты. По два человека с каждой стороны. Мэту Бернсу пробили череп.