— Знай же, друг мой, Вольфдитрих, — отвечал Ортнит, — что прежде, чем нарушить данную тебе клятву, я чуть было сам не погиб. У подножия одной скалы встретил я огромного великана и долго бился с ним изо всех сил. Не раз нападал он на меня со своим каменным жезлом, но Господь Бог помог мне одержать над ним победу. В этой высокой скале была пещера, которая была битком набита карликами и разным недобрым людом. Они жгли серу, вар и смолу. От этого-то дыму и стал я так черен. Великан этот служил одному рыцарю, по имени Дразиан; ему же принадлежала и скала со всеми ее обитателями.
После этого отважные воины вернулись в Гарду и еще издали увидали на зубчатой стене королеву Аибгарду, Здесь с нетерпением ждала она их уже много дней и сильно обрадовалась, увидя их на дороге. Целых четырнадцать дней прогостили Вольфдитрих с Сигминой у Ортнита и наконец стал просить его отпустить их домой. Ортнит сначала не соглашался, но Вольфдитрих стоял на своем.
— Подумай только, — говорил он Ортниту, — долго ли пробыл ты в отсутствии, а и за это время накопилось немало беспорядков в твоем царстве. Каково же должно быть теперь в моем королевстве, где я не бывал уже почти год?
Делать нечего, Ортнит внял его словам и, скрепя сердце, отпустил его домой.
Переплыв море, Вольфдитрих и Сигмина прибыли наконец в старую Трою, где все встречали их с большой радостью. Но недолго пришлось Вольфдитриху наслаждаться миром и отдыхом: прекрасная королева Сигмина прожила с ним еще всего лишь полгода и, по воле Божией, умерла.
III
Вольфдитрих горько оплакивал свою жену и, наконец, на ее могиле возложил на себя крест и отправился ко гробу Господню.
В море он был застигнут бурей, и ветром отнесло его корабль к какому-то незнакомому берегу. Так как буря не прекращалась, то Вольфдитрих вышел на берег, чтобы собраться с силами и отдохнуть, а тем временем злой дух похитил его корабельщика, спокойно спавшего на своем судне, так что Вольфдитрих был принужден продолжать путь один. На корабле оставался еще мальчик, правда, постигший уже искусство управлять парусами, но еще слишком слабый, чтобы одному справляться с ними, а потому Вольфдитрих сам помогал ему и в то же время учился у него.
Так в течение нескольких дней продолжали они свой путь вдвоем, как вдруг заметил их разбойничий сарацинский корабль и напал на них, осыпая их градом стрел и копий. Видя, что оборона невозможна, Вольфдитрих бросился в море, подплыл к неприятельскому кораблю, вскарабкался на него и в короткое время перебил всех, бывших на корабле, за исключением лишь одного сарацина, давшего ему обещание креститься. Сарацина этого звали Гере, а при крещении он получил имя Вернера и с тех пор всегда был самым верным спутником и боевым товарищем Вольфдитриха. Они продолжали путь свой уже втроем и высадились в Акконе, намереваясь пешком идти ко гробу Господню. Но не успели они еще выйти из города, как их нагнали приютившие их немецкие монахи, прося помочь защититься от нападения, которым угрожал их ордену один могущественный сарацинский султан. И действительно, султан этот вскоре напал на монастырь, но Вольфдитрих и монахи дали ему такой отпор, что он поспешил уйти и никогда уж больше не нападал на святую братию.
Паломники снова пустились в путь и благополучно шли целых семь дней, не встречая на своем пути никакого препятствия, как вдруг, уже под самым Иерусалимом, натолкнулись они на большое войско нехристей; от него отделился небольшой отряд и поскакал им навстречу. Вольфдитрих сейчас же ринулся в битву, но в то время, как он сражался, один из нехристей убил за его спиною мальчика, с которым Вольфдитрих не расставался с той поры, как ступил на корабль. Увидя это, Вольфдитрих в страшном гневе с такою яростью устремился на врагов, что перебил их всех до последнего, а вместе с ними и предводителя их Дельфиана.
Когда весть об этом распространилась, поднялись целые тысячи нехристей, чтобы отомстить Вольфдитриху, — убитый Дельфиан был родной племянник короля их, Мерциана. Но и такому войску стоило немало труда сладить с Вольфдитрихом и товарищем его, Вернером, и только после долгой и упорной битвы удалось им убить Вернера и взять в плен самого Вольфдитриха.
Связанного привели они его к своему королю и тот, встретив его грубой бранью, обещал вскоре его повесить. Но в то время, как король на радостях пировал вместе с предводителями своего войска, один из сарацин, — сам отважный воин, — сжалился над пленным христианским витязем, которого, казалось, ждала такая бесславная смерть. Подошел он к Вольфдитриху и стал расспрашивать его, откуда тот родом.
— Ну, скажи же мне, славный витязь, спасешься ли ты, если я дам тебе коня и оружие и выведу отсюда в открытое поле? — спросил наконец сарацин.
— Да, я, конечно, тогда спасусь, — отвечал Вольфдитрих.
Тогда сарацин привел ему коня, развязал ремнй и, дав Вольфдитриху в руки оружие, вывел его на открытое место. Очутившись на свободе, Вольфдитрих поскакал во весь опор к Иерусалиму.
Случилось, что как раз в то самое время на зубчатой иерусалимской стене прогуливался один христианин. Взглянув в поле, увидал он всадника, а за ним сарацинское войско. По платью он признал во всаднике христианина и поспешил назад в крепость, где было в это время до тысячи христианских воинов. Сейчас же вооружилось пятьсот человек и вышло из крепости в поле. При виде их Мерциан приказал трубить в свой военный рог, и язычники стали готовиться к бою. Скоро завязалась горячая битва. Много было тут разбитых щитов и мечей, много погибло сарацинских воинов. Вольфдитрих носился взад и вперед по полю битвы, нанося удары направо и налево. Сам Мерциан едва успел бежать всего лишь с пятнадцатью своими воинами. Христиане тоже потеряли до двухсот человек. После битвы они вместе с Вольфдитрихом похоронили убитых.
Наконец достиг он гроба Господня. Пробыв здесь недолгое время, собрался он в обратный путь. Напрасно упрашивали его жившие в Иерусалиме христиане остаться там для их защиты, — Вольфдитрих не согласился; еще раз помолился он у гроба Господня, и, распрощавшись со всеми, рано утром после обедни вышел из Иерусалима.
Долго пришлось ему странствовать, и много встретил он на пути своем разных приключений, но наконец добрался до земель, принадлежавших некогда его отцу. Тут дошла до него весть, что ленники его, оставленные им в Константинополе, герцог Берхтунг с сыновьями, по приказанию братьев его, королей Бауге и Ваксмута, были засажены в темницу и терпели нужду и горе. Сильно огорчился Вольфдитрих, но не решился идти один в Константинополь, чтобы попытаться освободить их, — ведь не удалось же ему справиться с Бауге и Ваксмутом даже тогда, когда было у него много надежных помощников и большое войско. И решился Вольфдитрих отправиться прежде к королю Ортниту, чтобы попросить его помощи. Добыв корабль, отплыл он в Сицилию, а оттуда собрался ехать в Лангобардскую землю. Но прежде, чем выехать, пришлось ему испытать немало бед.
Едва успел он выехать в глубь острова, как уже пришлось ему биться с могучим великаном Вольдемаром, давно уже державшим в страхе и ужасе всех жителей этой местности. Однако Вольфдитриху удалось-таки убить его.
Когда весть о том дошла до ближайшего города, принадлежавшего королю Марсильяну, король послал целую толпу своих рыцарей, чтобы с почетом и честью проводить к его двору неожиданного избавителя. Но Вольфдитрих еще издали завидел толпу направлявшихся к нему всадников и, приняв их сначала за врагов, стремительно напал на них. Убедившись же в своей ошибке, он с радостью согласился последовать за рыцарями в город. Король Марсильян со своею женою и дочерью приняли его радушно и ласково, и, благодаря их заботам и попечениям, Вольфдитрих мог наконец отдохнуть от своих тяжких и опасных паломнических скитаний и морских странствий. Но несмотря на все их просьбы, он не согласился долго гостить у них и скоро снова пустился в путь.
Через несколько дней пришел он в Тервис, где властитель той земли, король Вернер, давал великолепный пир в честь дочери своей, Амии. Как раз в это время все бывшие при дворе гости были заняты игрой: принцесса повесила на древко копья кольцо, и тот, кто на всем скаку поддел бы его своим копьем, должен был получить от нее в награду поцелуй. Вольфдитрих попросил у Вернера позволения принять участие в игре и, получив его, первый снял кольцо. За это рассердился на него граф Герман Тосканский и, зная, что у Вольфдитриха не было при себе ничего ценного, в насмешку вызвал его на состязание с условием, что побежденный уплатит победителю тысячу марок золотом. Вольфдитрих же со Своей стороны вызвал было его на нешуточный поединок, на котором побежденный рисковал поплатиться жизнью. Видя, что дело принимает серьезный оборот и опасаясь за жизнь графа Тосканского, король сам вступился в это дело и убедил Вольфдитриха принять вызов графа с тем, что дочь его, принцесса Амия, сама будет поручительницей за Вольфдитриха и, в случае проигрыша, сама выплатит за него тысячу марок. Когда же наступил день поединка, Амия сверх того взяла с графа клятву в том, что он ни в коем случае не позволит никому из своих людей прийти к нему на помощь. Недолго продолжался поединок, и скоро граф Герман лежал та земле, повергнутый могучею рукою Вольфдитриха. Видя это, люди графа, несмотря та его клятву, толпою напали та Вольфдитриха; но Вольфдитрих, положив копье поперек седла, стал так стремительно носиться среди нападавших, что многие из них, задетые копьем, попадали та землю; наконец сам король вступился в дело и водворил мир.
Вскоре после поединка Вольфдитрих собрался в дальнейший путь. Но тут прекрасная Амия, успевшая полюбить отважного воина, стала просить своего отца выдать ее за него замуж. Не очень-то было то по душе королю Вернеру, но, уступая просьбам дочери, пошел он к незнакомому рыцарю и, не зная даже его имени, предложил ему жениться на принцессе, обещая передать ему после своей смерти своих слуг и все свои земли. Но неведомый рыцарь, к удивлению его, отказался от его предложения.