Итак, настоящая наследница бури умудрилась спрятаться в моем мире, а я угодила на ее место, и судьба моя, похоже, незавидна. Товар и имущество — вот кто я для всех этих людей, и они, судя по всему, не церемонятся даже с дорогим товаром.
— А вы пришли в себя, — доброжелательно произнес Бекингем, и я открыла глаза.
Человек-баран сидел на низеньком сундуке и пил что-то ароматное из пузатой кружки. Сюртук он снял, и я с ужасом увидела, что белая рубашка с пышными кружевами окровавлена на рукаве.
— Да, пришла… — я со стоном выпрямилась и покосилась на собственное плечо. Рубец, оставленный плетью, был жирным и темным. — Кто вы?
Бекингем вздохнул и, отставив кружку, приблизился ко мне и опустился рядом.
— То есть… Вы меня забыли?
Я печально кивнула.
— Вы… Бекингем, да? Почему у вас такое странное имя?
Человек-баран нахмурился, потом взял меня за запястье и сосчитал пульс.
— Должно быть, всему виной удар Вельдмара, — с искренним сочувствием произнес он. — Я слышал, такое случается с наследницами. Они как бы лишаются разума на время. Скажите, миледи, как вас зовут?
— Полина, — сказала я. Бекингем кивнул.
— Так, имя помните. Уже хорошо. Миледи, вы наследница бури. Что вам говорят эти слова?
Я только руками развела.
— Не знаю.
Бекингем сокрушенно покачал головой.
— Сволочь! — воскликнул он. — Говорил я ему: нельзя! Его дело — привезти нас на место, а не махать кнутом!
Человек-баран пробормотал что-то неразборчивое и, успокоившись, продолжал:
— Наследницы бури — это волшебницы очень редкого свойства. Они умеют повелевать силами природы. Вы, миледи, умеете вызывать грозу и дождь.
Ничего себе! Я бы так и села от изумления — да вот только уже сидела.
— А вы это видели? — спросила я. — Как я вызывала грозу?
Бекингем кивнул.
— Да, на невольничьем рынке. Когда Вельдмар вас покупал, вы вызвали проливной дождь с громом и молниями.
Значит, действительно рабыня… Меня охватило таким глухим отчаянием, что я едва сдержала слезы.
— И что же теперь со мной будет?
Человек-баран вздохнул. Похоже, он искренне жалел меня.
— Вы будете жить в поместье принца Герберта и выполнять его приказания. Поверьте, миледи, это очень хорошая жизнь! — поспешил он заверить меня. — Куда лучше, чем плавать с пиратами, например.
— О да! — вздохнула я. — Пираты мне совсем не нравятся…
— Они никому не нравятся, — заверил Бекингем и отправился к своему сундучку. Когда он снова сел рядом со мной, в его руках была баночка с желтоватым жирным кремом.
— Давайте я смажу ваш рубец, — сказал человек-баран. — Заживет уже к утру.
Прекрасно. Я со вздохом стянула футболку, и Бекингем принялся осторожно втирать крем мне в спину и руку. Содержимое баночки воняло так, что вышибало слезу, но боль практически сразу исчезла, и я наконец-то смогла вздохнуть с облегчением. Бекингем довольно улыбнулся и закрыл банку.
— А вы? — спросила я. — Этот гад и вас хлестнул. Поворачивайтесь, я вас смажу.
Бекингем изменился в лице. Казалось, он готов целовать мне руки, и такой реакции я не поняла.
— Вы так добры, миледи, — с дрожью в голосе произнес он. — Это очень дорогое средство, его не тратят на таких, как я. Само заживет.
— Не выдумывайте, — отмахнулась я. Бекингем понял, что со мной лучше не спорить, снял рубашку, и я старательно принялась втирать дорогое средство в рубец. Вся спина человека-барана была покрыта шрамами и следами от ударов кнута.
— Вас часто били? — заботливо поинтересовалась я. Бекингем кивнул.
— Увы. И принц, и его друзья скоры на расправу.
— Чем же вы занимаетесь?
Бекингем осторожно натянул рубашку и ответил:
— Заведую слугами, миледи. Спасибо, вы очень добры ко мне.
Бекингем невольно располагал к себе. Мне он казался добрым и искренним. В конце концов, не каждый будет закрывать тебя своим телом от кнута.
— А этот Вельдмар? — поинтересовалась я, когда Бекингем убрал крем в сундучок и снова взял в руки свою кружку.
— Это доверенное лицо принца. Покупку наследницы бури его высочество мог поручить только ему.
Я невольно поежилась. Вот приедем мы в замок, с меня потребуют продемонстрировать колдовские навыки, а мы, как говорится, таким делам вовсе не обучены, кроме мордобитиев, никаких чудес. Да и с мордобитиями у меня тоже не все ладно, пока огребаю только я да мой новый друг.
— Похоже, он та еще сволочь.
Бекингем печально кивнул и, сунув руку в один из мешков, вынул нечто, завернутое в пергаментную бумагу, и протянул мне. Это оказались козинаки — очень кстати. В последний раз я ела утром.
Воспоминания о дождливом дне за окном, чашке кофе и бутербродах и открытой странице в соцсети оказались горькими, жгущими похлеще удара плетью. Я едва сдержала слезы.
— Спасибо, Бекингем, — вздохнула я. — Очень мило с вашей стороны.
Так мы ехали и ехали, шатер трясло и подбрасывало на ухабах и колдобинах, а солнечный летний день постепенно склонился к вечеру. Наконец, обоз остановился, и, судя по сытному мясному запаху, люди Вельдмара принялись за готовку.
Я задумчиво потерла живот. Козинак, который дал Бекингем, был, конечно, сытной штукой, но хотелось чего-нибудь и посерьезнее.
— Там ужин готовят, да? — поинтересовалась я, отогнув уголок тканой стенки шатра. Люди Вельдмара действительно уже успели разложить костры и подвесить над огнем котлы с кашей. Я увидела и Вельдмара: он деловито расхаживал взад-вперед, угрюмо косясь в сторону моего шатра. Наверняка замышлял какую-то гадость.
— Да, миледи, — кивнул Бекингем. — Но вам лучше не выходить. Я потом принесу ужин, не волнуйтесь.
Это не могло не радовать.
— А почему мне лучше не выходить? — поинтересовалась я. Любопытно, чем сейчас занимается настоящая наследница бури в моих краях? Каково ей в мире машин, асфальта и сотовой связи?
— Как, вы не помните, что было вчера? — удивился Бекингем и тотчас же осекся: — Ах, да, не помните…
— Не помню, — вздохнула я и для пущей наглядности потерла затылок. — Видите ли, когда я сегодня сбежала, то свалилась на тропинке в роще и ударилась головой о торчащий корень.
Легенда, конечно, была дурацкой. Но Бекингем всплеснул руками и посмотрел на меня с ужасом.
— Почему же вы молчите об этом!
— Не хотела доставлять вам лишних проблем, — вздохнула я. Бекингем снова залез в сундук и вынул маленький плоский камешек с грубо намалеванным глазом.
— Вот, приложите к месту удара, — посоветовал человек-баран. Когда я послушно прижала камень к несуществующей шишке на затылке, Бекингем продолжал: — Вчера Рыжий Пин выпил лишнего и потребовал, чтобы Вельдмар отдал вас ему и товарищам для утех. Дескать, принцу нужны ваши способности, а не девственность.
Я ощутила противный липкий холодок в груди. Неудивительно, что наследница бури задала стрекача при первой же возможности.
— И что же было потом? — испуганно спросила я и не узнала собственного голоса. Бекингем смотрел с искренним сочувствием.
— Вы шарахнули негодяя молнией, миледи. Он до сих пор качается, когда идет.
— Так ему и надо! — воскликнула я. А молодец эта наследница, не робкого десятка. — А что же Вельдмар?
— Сказал, что вы за все ответите перед принцем, — вздохнул Бекингем. Должно быть, я изменилась в лице, потому что он поспешил заверить: — Его высочество в целом неплохой человек. Много пьет и много… ну, любит женщин, но с ним можно договориться и поладить. А вот Альмир… его действительно надо опасаться.
Я поежилась. Почему-то это имя вызывало безотчетный ужас.
— Это еще кто? — испуганно спросила я. Бекингем почесал ухо и ответил:
— Личный колдун его высочества. Бастард короля и мой создатель.
Под вечер, когда окончательно стемнело, я все-таки выбралась из повозки и тихонько двинулась в ближайшие кусты. Зов природы был настолько сильным, что дело могло кончиться конфузом.
Вздохнув с облегчением и застегнув джинсы, я тихонько пошла обратно к шатрам, но вот беда! Во тьме все они выглядели абсолютно одинаковыми, и вскоре я окончательно поняла, что заблудилась. Заглянула в один — храпящая туша, не имевшая ничего общего с Бекингемом. Заглянула во второй — такая же храпящая туша, только в два раза больше.
— Черт возьми, — негромко промолвила я. — Вот ведь угораздило…
Решив воспользоваться методом научного тыканья, я стала обходить один шатер за другим и в конце концов обнаружила искомое и залезла внутрь. Бекингем тихо спал, укрывшись одеялом с головой, и я, стараясь не разбудить его, пробралась в дальний конец шатра, свернулась калачиком и попробовала заснуть.
Я почти успела провалиться в сон, как вдруг чья-то ручища бесцеремонно схватила меня за задницу, а лицо обдало чесночным дыханием. Вельдмар!
— Ага, мышка, — произнес он. — Вот так подарочек! Сама пожаловала!
— Отвали! — рявкнула я и попробовала пнуть негодяя, но он успел схватить меня за щиколотку и подмял под себя.
— Говорят, наследницы не только в небе бури устраивают, — Вельдмар стиснул мою грудь и с видом ценителя произнес: — Хорошие сиськи, мышка. Посмотрим, что у тебя еще хорошего.
— Помогите! — я закричала так, что, должно быть, перебудила всех, но снаружи не доносилось ни звука. Никто не торопился прийти ко мне на помощь. — Помогите!
Вельдмар ухмыльнулся и закрыл мне рот поцелуем. Я извивалась под ним, лупила его по плечами и пыталась одновременно укусить подонка и пнуть в пах, но, похоже, Вельдмара мои напрасные попытки освободиться только раззадоривали. Пуговица и молния на джинсах были для него в диковинку, но он разобрался с ними почти сразу и, сдернув джинсы до колен, запустил лапищу в трусики.
Я задергалась под ним с утроенной силой. Вельдмар отпрянул и молниеносным движением задрал мою футболку так, что руки, заброшенные за голову, оказались надежно спутаны. «Господи боже, — подумала я с каким-то липким, парализующим ужасом. — Да меня сейчас просто изнасилует это животное…»