И я даже мысленно позлорадствовала, довольная ее поражением, но тут же вспомнила, что в костюме навьелии чувствую себя практически голой, и смущенно потупилась, сильнее прижавшись к Индэвору. Его руки, лежащие на моих плечах, напряглись, и, подняв голову, я вопросительно взглянула на мужчину. Но он не смотрел мне в лицо и на русалочий наряд, который разглядывали все остальные, не смотрел тоже. Внимание соседа было приковано к шелковой ленте, вплетенной в тонкую рыжую косичку. В процессе моих стремительных разворотов она выскользнула из распущенных волос, где я ее прятала, и упала на покрытую сине-зеленой чешуей грудь.
Краска прилила к щекам, ресницы дрогнули, стыдливо опускаясь. И вроде все для себя решила ведь, надевая на праздник ленту, а теперь вот снова растерялась. Нам бы и правда уединиться да поговорить, а не стоять здесь среди любопытных, которые ждут, чем закончится разборка с Ивон, не имея ни малейшего понятия о нашем с Дэвом секрете. Так, ну хватит! Я на роль звезды программы не нанималась.
– Идем наверх? – шепнула имениннику, дотронувшись до его лица.
Мужчина моргнул и, словно не слыша меня, потянулся к косичке. Медленно… Я как завороженная следила за движением его руки, напрочь позабыв и про вредную ведьму, и про остальных гостей. Легкое касание, нежное… сверху вниз по сине-рыжему плетению, мимолетно задев пальцами переливающуюся чешую. И в этот момент я поняла, что не зря чувствовала себя в платье голой. Судорожно вздохнув, повторила настойчивей:
– Идем, Дэв.
Мужчина кивнул, отошел, давая мне свободу, а потом ни с того ни с сего подхватил меня на руки и резко крутанул, едва не задев подошвами босоножек стоящих напротив Ивон и Рэйчел. Ну все! Теперь о нас точно пойдут сплетни, а брюнетка окончательно запишет меня в свои враги. И… А к черту все!
Рассмеявшись, я обняла именинника за шею. Рядом тут же появился очень довольный Диран, авторитетно заявивший, что зря я прятала платье, оно клевое. А гремящая бокалами «горничная» едва не отправила Ив в полет, так как сильно двинула своим довольно крутым бедром, когда протискивалась через подружек-ведьм, желая, чтобы мы с Дэвом выпили на брудершафт. А когда к нам начала подбираться еще и «маньячка с бензопилой», я поняла, что до второго этажа мы никогда не доберемся, если продолжим стоять здесь.
И озвучила свою мысль Индэвору, благо дело в моем положении дотянуться до его уха было совсем несложно. Как несложно оказалось и, чуть подув, незаметно лизнуть кончиком языка мочку мужчины. Наверное, это вино взыграло… конечно же вино! Сама бы я точно не осмелилась так играть с ним, еще и в присутствии бывшей.
Отшутившись от сына, желавшего утащить нас танцевать, сосед торжественно пообещал Розалинде, что непременно выпьет со мной сегодня (и на брудершафт в том числе), затем попросил Кэтрин присмотреть за порядком, на что та многозначительно покачала своей пилой, демонстрируя боевую готовность, и, даже не взглянув на затоптавшую мой плащ Ивон, словно она была пустым местом, прошел мимо них с Рэйчел к лестнице, чтобы подняться вместе со мной на второй этаж. И это пренебрежение, читавшееся в каждом его движении, было, судя по лицу брюнетки, для нее обиднее скандала.
– Кабинет или спальня? – спросила я, лихорадочно соображая, открыты эти комнаты или придется идти за ключом.
– В спальне разговоров не будет, – совершенно серьезно ответил мужчина, а меня словно жаром окатило. Горячим, но не жгучим, с головы до кончиков дрогнувших пальцев. Сильнее обняв соседа, уткнулась носом в его шею, а он с нервным смешком добавил: – Особенно учитывая, что с тебя придется снять платье навьелии.
– Что? – резко вскинула голову, желая посмотреть на него. – Так ты в курсе, что это…
– От Мэг, – привалившись спиной к стене, кивнул Индэвор и, глядя на мою закушенную от волнения губу, спросил: – В спальню?
– В кабинет! – сказала я, разволновавшись. – Что ты знаешь про этих навьелий? Почему надо снимать платье? Это опасно? Я… оно же не снимается! – воскликнула в панике.
– Сколько часов ты в нем?
– Два… или чуть больше… я не помню! Что с ним не так? Что?
Застонав, мужчина стукнулся затылком о прохладную поверхность и, прикрыв глаза, замолчал. Я же чуть с ума не сошла от тревоги, пока он стоял так, ничего не говоря, а когда на его губах появилась хитрая улыбка, весьма ощутимо стукнула Индэвора по плечу и возмущенно заявила:
– Издеваешься, да?
– Нет, чудо, – открыв глаза, ответил он. – Просто я только что избавился от сложного выбора, – и, толкнув дверь, внес меня в дядин кабинет, где, несмотря на темноту, я все прекрасно видела. Он, судя по уверенным движениям, – тоже.
– Это от какого же? – спросила настороженно, когда меня посадили не в кресло, а на стол. Большой такой массивный письменный стол, крепкий и, как выяснилось, удобный.
– Прервать процесс твоей привязки к Блэк-Лэйк, потому что Мэг решила провести ее обманом или промолчать, потому что я хочу, чтобы ты осталась. Здесь, со мной… навсегда.
Сердце сладко екнуло, а в душе словно солнышко зажглось. Теплое, ясное и такое радостное, что не улыбнуться было просто невозможно. Ведь это ни с чем не сравнимое удовольствие – слышать такие слова от любимого мужчины. Любимого? Черт! Осознание, что я попала, и вовсе не в сети коварной Мэг, накрыло как-то разом, но и оно не смогло стереть глупую улыбку с моего лица.
Здесь… с ним… навсегда.
– Да! – сорвалось с внезапно пересохших губ.
– Что – да, Блэр? – уточнил Индэвор, пытливо глядя на меня и накручивая на палец тонкую косичку.
Машинально облизав губы, сказала:
– Я останусь, есл…
Договорить сосед не дал. Обняв одной рукой за талию, он оттянул назад мои волосы, вынуждая откинуть голову, и впился в мой приоткрытый на полуслове рот поцелуем. Шальным и жадным, а еще глубоким до неприличия и безумно возбуждающим. Его язык ласкал мой, исследуя, завоевывая, пробуя на вкус и лишая меня даже шанса на сопротивление. Вот только я вовсе не была против. И отвечала с не меньшей жадностью, будто наконец получила то, к чему так давно стремилась. Впрочем… почему будто?
Целовался Дэв умело, прекрасно зная, когда надо ослабить натиск, а когда, и наоборот, усилить, чтобы я, не приведи небеса, не очнулась от этого сумасшествия и не включила мозг. Глупый… мне вовсе не хотелось прерываться. Тонуть в чувственном наслаждении, упиваться нашим взаимным желанием и сходить с ума от близости самого потрясающего на свете мужчины… Разве можно от этого добровольно отказаться?
Дэв время от времени давал мне отдышаться, переключаясь на уголки рта, подбородок и даже на кончик внезапно зачесавшегося носа. Сосед дразнил меня, разжигая азарт, и я, принимая его игру, ловила губами мужские губы, требуя продолжения поцелуя, а потом снова уносилась в омут жаркой страсти, лишавшей меня способности здраво мыслить. Мои пальцы впивались в его плечи, гладили крепкую шею, сжимали пряди густых волос, касались ушей и просто хаотично блуждали по мужскому телу, стремясь проникнуть за вырез черного балахона.
Мне было совершенно все равно, что дверь кабинета не заперта на ключ, что внизу веселится толпа незнакомого народа, среди которой и «жаждущие моей смерти» ведьмы. И нераскрытая тайна платья тоже сейчас казалась какой-то неважной. Все, что меня волновало, – это Индэвор, его глаза, губы, руки… весь он!
Мужчина, которого я любила…
Мужчина, которого я хотела…
Мужчина, которому доверяла!
Выдержки его хватило ненадолго. В какой-то момент Дэв потерял контроль, и ласки из умелых и выверенных стали хаотичными, рваными, но оттого еще более будоражащими. Я остро чувствовала его желание и заводилась все сильнее. Тело плавилось и горело, а внизу живота весьма ощутимо тянуло.
Индэвор то сжимал меня в объятиях, то лихорадочно гладил шероховатыми ладонями мою открытую спину. Скользил по позвоночнику вниз до невероятно чувствительного копчика и дальше, по тонкой чешуе русалочьего платья, чтобы сжать дрожащими руками ягодицы. Меня трясло от его ненасытных ласк, дрожь разливалась по телу, оседая невидимыми иголочками в кончиках рефлекторно поджатых пальцев. Это было волшебно, но… мне хотелось большего.
Когда мужчина, чуть надавив коленом, вынудил меня раздвинуть ноги, я тихо застонала, открываясь ему навстречу, и выгнулась в его руках так, что волосы упали на стол. А когда бедра Дэва вжались в мои – громко вскрикнула, заметавшись по деревянной поверхности, неосознанно царапая ее ногтями. Знал бы дядя, как используют его стол, наверняка бы вернулся на этот свет в образе разгневанного призрака.
В отличие от лифа, буквально сросшегося с моим торсом, подол платья льнул к телу, но не стеснял движений. А высокий разрез позволил мужской руке проникнуть под юбку, лишь слегка ее сдвинув.
– Ты такая… – Хриплый шепот мужчины взволновал не меньше, чем его действия. Не в силах больше держаться, я полностью легла на стол.
– Готовая, – издав нервный смешок, признала я.
– Мм, – протянул он, продолжая исследовать мои самые сокровенные места, – и это тоже.
Мне нравилось, что он знает, как сильно я его хочу, нравилось, что ласкает меня и смотрит при этом прямо в глаза. И лицо мое горело вовсе не из-за неловкости. Меня просто кидало в жар с каждой новой волной удовольствия, зарождавшейся где-то внутри и растекавшейся по пылающей коже.
А потом мы занимались любовью, доводя друг друга до исступления. Я сходила с ума от его ласк, а он словно приучал меня к себе, лишая способности мыслить и существовать без него. Были только чувства, только затмевающее разум удовольствие… только с ним.
Когда Индэвор, хрипло застонав, повалился сверху, я не смогла даже руки поднять, чтобы погладить его по волосам, хотя и очень хотелось. Лежала вспотевшая, полностью расслабленная и абсолютно счастливая. А он какое-то время тяжело дышал, прижимая меня к столу своим телом, потом приподнялся на локтях, не желая давить, и, виновато посмотрев, прошептал:
– Прости.