– Не понимаю, – выдохнула я. – Зачем так жестоко.
Мы поднялись. За нашими спинами кто-то, громыхая, нёс моё кресло. Звук ударяющихся колёс о перила, почему-то выводил из себя.
– Осторожнее с креслом, – не выдержав, рявкнула я.
– Тихо! – этот резкий окрик словно врезался в моё сознание.
Подняв глаза, встретилась взглядом с медовыми очами, в которых разгорался мерцающий золотой огонёк.
– Тихо, – выдохнул хозяин столь притягательного взгляда, – успокойся. Всё хорошо.
Умер тот, кто должен был. Это только смерть незнакомцев и не более.
Я кивнула, заворожённая сиянием этих глаз. Какие они красивые. Улыбнувшись, вдруг ощутила такую лёгкость на душе. Даже тот факт, что с моим сознанием сейчас что-то сделали, не отталкивал и не возмущал.
– Не заставляй меня так делать, Амэлла. Я очень не люблю вклиниваться в разум дорогих мне людей. Вы такие хрупкие и ранимые. Мне страшно навредить.
– Это тяжело? – мой голос звучал вяло.
Глаза слипались, хотелось лечь, обнять подушку и уснуть. Не удержавшись, я сладко зевнула.
Каил крепче прижал меня к себе. Я никогда не ощущала себя столь особенной.
Сейчас была готова поверить в любовь этого почти незнакомого мужчины. Все во мне уговаривало не противиться ему.
Довериться, закрыть глаза и отдаться.
Именно эта мысль и зазвенела тревожным звоночком.
Но разум очнулся и принялся без устали твердить, что такое бережное отношение до первого соития. Как только он получит своё и поймёт, что привязал меня к себе чувствами, всё это развеется как дымка. И он покажет свою истинную суть.
Я боялась разочароваться.
Ошибиться и причинить себе боль.
Осторожно положив на кровать, Каил мастерски снял с меня ботиночки. И сделал он это так проворно, что навело на мысль – раздевал он женщин часто. И то, как быстро я оказалась и без чулков, только укрепило эту догадку.
– У тебя было много женщин? – нахмурившись, произнесла я. – Конечно, много. Ты очень красив: ни одна тебе не откажет.
– Тебя это заботит? – он прищурился и как-то слишком пристально на меня посмотрел. – Или это просто ревность?
– Меня это пугает, – честно призналась я. – Не хочу, чтобы здесь толпами ходили твои любовницы. Они всегда ведут себя одинаково: стараются унизить, сделать больно, толкнуть, выставить посмешищем.
Каил укрыл меня лёгким пуховым одеялом и присел рядом со мной на пол.
– Это глупые страхи, скоро ты сама это поймёшь.
Я знала, что совсем они неглупые, но перечить не хотела. К чему поднимать эти разговоры: мужчины неспособны на верность. Они лишь предают.
– Ты убил послов, – подняла я совсем другую тему, – спровоцировал конфликт.
– Это ерунда! – отмахнулся он.
– Ты считаешь войну ерундой. Голод, нищета, поля, засыпанные солью, – это, по-твоему, мелочи?!
– Амэлла, девочка наивная, за моей спиной, как минимум, два сильнейших вардана.
При желании, мы опустошим все соседние княжества и даже не вспотеем.
– Но это всё равно война! – воскликнула я.
– Спи, женщина, и не лезь в дела мужчин, – лениво произнёс он и надвинул одеяла мне на лицо.
– Но, – снова попыталась я вернуться к разговору.
– Я всё сказал, Амэлла, не лезь в эти дела, – грубовато рыкнул он.
Зло поджав губы, я замолчала, а потом и вовсе, сомкнув веки, притворилась спящей.
Глава 34
Темнело, а я всё вглядывалась в полумрак комнаты, переворачиваясь с боку на бок. Незнакомая обстановка давила. Всё вокруг казалось чужим и непривычным.
Даже тени на стене.
Сон не шёл.
Мне не давало покоя то, что случилось сегодня в большой зале.
Как он мог, вот так просто взять и убить, не заботясь о том, что обрекает эти земли на очередную войну.
Разве простит князь западных земель такое!
Княжество и так находится на пороге нищеты. Бедные люди! Они скоро есть друг друга начнут. Поля уж давно заросли молодым кустарником да ельником. Туман под самые стены замка подступил. А ведь его питает не что иное, как людская смерть.
Ещё одна война и туманная стена поглотит семейное гнездо рода Охрил.
За моей спиной скрипнула дверь.
Я прикрыла глаза и выровняла дыхание.
По комнате глухо разнеслось шарканье старческих ног.
"Ия Лунсия” – догадалась я, но виду, что притворяюсь, не подала.
Моя нянечка прибрала разбросанные гером вещи и, тихонько откинув одеяло, тяжело вздохнула.
– Что ты тут делаешь, старуха? – услышала я резкий шёпот со стороны дверей.
– Смотрю, в чём спит моя княжна.
Пожилая женщина словно и не расслышала, как он к ней обратился. Это было в её духе. Но я не сомневалась – отомстит. Няня никому никогда спуску не давала.
– Что же вы платье её снять не заставили? – проворчала она.
– Ты в своём уме, – Каил подошёл ближе, его шаги звучали чётче на деревянном полу. – Она меня боится, а я с неё платья стаскивать буду. Хочешь, чтобы у нашей Амэллы истерика случилась?!
– Могли бы и намекнуть ей, чтобы переоделась, – брюзжание старушки набирало обороты. Она пошла в словесную атаку. – Сложно догадаться, оставить ей ночную рубашку на кровати в ногах? Или кого из женщин позвать: чай не вымерли мы тут ещё. Конечно, она вас боится. Вы же при ней гору трупов оставить способны, а рубашку – нет. Это для вас, видимо, куда сложнее.
Вот она моя старушка. И ведь не опасается гнева его. Я бы так не смогла.
– Старуха! Повежливей-то будь. Ты мне ещё указывать будешь, что с собственной женой делать. И вообще, это наша спальня, чтобы духу тут твоего не было без приглашения!
Насторожённо я вслушивалась в этот тихий скандал: они шикали шёпотом друг на друга. Но столько эмоций при этом. Определенно, моя няня нашла достойного соперника.
– Я за своей княжной с пелёнок ухаживала, – тихонечко рявкнула ия Лунсия, – и сейчас хоть режьте – не оставлю её.
Каил какое-то время молчал. Дверка шкафа скрипнула и снова раздалось эхо тяжёлой старческой подступи.
– Я всегда предполагал, что совершенства не бывает! И у моей избранной всё же найдётся изъян. Но кто же знал, что это будет старушка с очень длинным языком, – в голосе гера слышалась обречённость. – Мне что её сейчас раздевать?!
– Нет, пусть уж спит, – пробубнила нянечка, – но впредь, следите!
– Тебя забыл спросить, – огрызнулся грозный северный завоеватель. – Надеюсь, ваши боги скоро тебя приберут!
– Пока вашего первенца на руки не возьму, и не ждите! – выдала няня.
– Повесить тебя за дерзость, что ли? – Каил плавно перешёл к угрозам.
– А Амэлле что скажете? – я сглотнула, ожидая его ответ.
– Знаешь, на что давить, – мужчина сел на край кровати, – не зря жизнь прожила!
Лучше иди вон со спальни, пока я не придумал для тебя несчастный случай. Меня ещё никто так не выводил из себя! И главное, правду рубишь!
Ия Лунсия благоразумие всё же проявила и тихонечко вышла, скрипнув дверью.
Моего лица коснулась тёплая ладонь.
– Я знаю, что ты не спишь, – тихо шепнул северянин. – И права твоя карга: переодеться нужно!
– Не называй её так, – попросила я, не открывая глаз.
Гер Каил тихо хмыкнул.
– Ей нравится мне дерзить, – негромко проворчал он, – а с меня не убудет Я наполню ванную и отнесу тебя в неё. А пока я вожусь с водой, раздевайся.
– Не хочу, – смутившись, я распахнула глаза и уставилась на северянина, не мигая.
Я, вообще, не представляла, как перед ним обнажить своё изувеченное тело.
Я казалась себе уродиной.
Слишком худая, слишком бледная, глянуть не на что.
– Амэлла, я не хочу спорить. Вымотался, поэтому просто раздевайся и всё, – в его голосе действительно сквозила усталость. – Я тебя не трону. Не сегодня.
– А если откажусь? – испуганно я сжала край подола платья.
– Тогда я сам тебя раздену и вот здесь уже не гарантирую, что не сделаю своей, – услышала я в ответ.
И судя по интонации, мужчина не шутил.
Сглотнув, я проследила за тем, как, оставив открытой дверь, он вошёл в малую купальню и пустил тёплую воду в деревянную высокую лохань.
Мне всегда мыться помогала нянечка, но чтобы мужчина.
– Я жду, Амэлла! – напомнил он о своём приказе.
– Нет, – лишь покачала головой в ответ.
– Что? – Каил обернулся.
Я чётко уловила суровые нотки в его голосе.
– Не буду раздеваться перед тобой и не позволю тащить меня в лохань, – пролепетала я, хотя и желала, чтобы мой голос звучал уверенно.
Каил вышел из ванной комнаты и остановился напротив меня. Мой взгляд упёрся в его высокие сапоги на шнуровке, поднять голову выше не решалась.
– Знаешь, чего я всегда не любил, – гер присел перед кроватью и заставил взглянуть ему в лицо, – неповиновения, Амэлла. Я очень мягок и добр с тобой. Потому что цена, и чего скрывать, неравнодушен я к тебе. Но твоя беда заключается в том, что вместо того, чтобы сейчас улыбнуться мне и сделать то, что я велел, ты выказываешь мне сопротивление.
Ухватив двумя пальцами за подбородок, гер поднял мою голову вверх. Я невольно встретилась взглядом с суровыми светло карими глазами.
– Раздевайся, прелесть моя! Я желаю тебя искупать перед сном. Ты принадлежишь мне. По закону севера я твой муж и хозяин: если ты будешь и дальше сопротивляться, я просто увезу тебя в свой дом.
Поджав губы, я не знала, что мне ответить.
– Нет, – протест вырвался сам собой. – Я княжна Охрил. Наследница этих земель, и ты не можешь так себя со мной вести!
Он лишь ухмыльнулся, а затем, схватившись за подол моего платья, разорвал его до лифа.
– Что ещё мне скажешь? – ухмыльнувшись, поинтересовался он. – Не зли меня, девочка. Наказать не накажу, но проучить – это легко.
Сорвав с меня остатки платья, он демонстративно медленно зажал в кулаке подол моей нижней рубашки.
– Нет! – выдохнула я испуганно. – Не смей!
Я даже с Хумъяром себя так смело не вела. А сейчас хотела отстоять своё право на отказ. Но сердцем чувствовала, что не позволит он мне иметь своё мнение.