– Завтрак в этом доме никто не отменял, – проворчал он.
Весь день в замке кипела работа. Ближе к вечеру я откровенно устала и, махнув на новую прислугу рукой, попросилась прогуляться. Но вместо того, чтобы пойти в сад, Каил поднялся со мной на смотровую площадку на южной башне. Оказавшись на такой высоте, я невольно обхватила шею мужа крепче.
– Я это место вчера нашёл, красиво тут, – поделился он своими впечатлениями.
– Да, – я кивнула, – но раньше здесь всё было не так.
Я оглядела пространство: вокруг пустота и кое-где у стен следы прогнивших деревянных скамеек.
– А для чего это место?
– Приёмы, – улыбнулась я, вспоминая. – Когда-то сюда съезжались по праздникам арендаторы и гости из соседних княжеств. Танцевали и веселились. Вон там, – я ткнула пальцем на небольшие возвышения, – располагались музыканты, а ближе к перилам столики стояли. В центре танцевали. А ещё мы с Крисс тут занимались с ия Лунсиией. Она учила нас отплясывать так, чтобы все князья засматривались.
Я засмеялась.
– Прямо вот даже так? – Каил задумчиво прищурился.
– Ага, чтобы и прилично, и щиколотки было видно, когда па выполняешь.
– Щиколотки?! – Каил приподнял бровь. – Ой, как откровенно!
– Я княжна, гер, а не девка деревенская. И демонстрировать щиколотки – это уже весьма вызывающе, – деланно высокомерным голосом произнесла я.
– Прости, я забываюсь иногда, – он стал серьёзней.
– Нет, мне нравится быть рядом с тобой, – я пригладила его волнистые локоны. – Когда ты восстановишь замок, мы ведь сможем здесь устраивать небольшие приёмы?
– Нет, Амэлла, – Каил прошёл вперёд, крепко удерживая меня на своих руках, – приёмы мы будем устраивать у себя дома в Шорхате. Ты больше не принадлежишь этому месту и этому миру. Ты моя, а значит, часть северных земель. Я слишком люблю свой вардан, чтобы здесь остаться.
– Но ты ведь можешь стать князем!
– Я гер, мечта моя, – Каил пожал плечами, – мне и без того хватает забот, чтобы вешать на себя ещё больше.
– Но, тогда кому достанется княжество туманов?
Муж снова пожал плечами.
– Это не моя головная боль, пусть об этом заботиться вардиган. Моя задача проста: завоевать и по возможности восстановить эти земли. Их судьба меня не заботит.
– Но ведь это моя земля, – обеспокоенно напомнила я.
– Ты так любишь её? Что она дала тебе, Амэлла. Что? Ты была настолько счастлива здесь, что не можешь смириться с мыслью, что наши дети будут расти на севере под защитой клана?
– У нас может и не быть детей, – прошептала я.
– Куда они денутся, – отмахнулся северянин. – Назови мне три причины, по которым я должен остаться здесь и будет по твоему.
Я облизнула губы, растерявшись. Но на ум не приходило ничего. Посмотрев вперёд, различила границу туманной стены.
А может, он и прав.
Может, вот он шанс вырваться самой и снять со своих дочерей. если они будут, конечно, проклятье женщин семьи Охрил. Ведь даже моя бабушка, каким бы дед ни был хорошим князем, была с ним несчастна. Она не любила. Он её игнорировал.
Его заботили лишь наследники. А она, как и моя мать, и я, всего лишь утробы, дающие нужную кровь своим отпрыскам.
– Мы уедем, – тихо шепнула я, – если к тому времени я тебе не надоем.
– Это правильное решение, любовь моя.
Склонившись, Каил нашел мои губы.
Глава 52
Несколько дней пробежали незаметно. Ничего странного или страшного со мной больше не происходило.
Я получила новое крепкое кресло и с удовольствием прогуливалась ежедневно по саду.
Меня тянуло к озеру.
Я не обманывала себя: чётко знала, что хочу ещё раз увидеть сестру. Ни Каил, ни Алеш не препятствовали этому. Понимали, насколько мне это важно. Хотя супруг и пытался отвлечь от тяжёлых дум. Рассказывал о севере, о своей большой семье.
Про Иных и Древних. Немного о политике, о правящих кланах.
До меня стало доходить, что, таким образом, муж мягко устраняет мои пробелы в знаниях. Я была ему за это благодарна. Даже разбирая бумаги в комнате, он садился на пол у кровати и подсовывал мне отчёты, чтобы вникала и помогала ему.
Я ещё никогда не чувствовала себя такой важной и нужной.
Как-то незаметно для себя, я стала настоящей княжной, равной своему мужу. Это в разы повысило мою значимость в собственных глазах.
Мы с Моялой потихоньку привыкали к образу жизни северян.
Оказалось, что хороший завтрак не зависит от количества поданных блюд, а определяется компанией. Глядя на то, с каким удовольствием Мояла поглощает простой овощной салат, я поймала себя на том, что улыбаюсь.
Моя мачеха обрела своё счастье. Гложило её только одно – Риган не заводил разговор о ребёнке.
Я не верила, что этот интересный, но суровый мужчина способен на подлость по отношению к младенцу. Но с другой стороны, ребёнок ведь не его. и он не обязан оставлять в семье бастарда. По нашим традициям и законам малыш бы исчез после первого крика. Его бы отдали, в лучшем случае, в приёмную семью.
А как у северян я не знала.
Пробовала расспросить Каила, но тот лишь шикнул на меня за то, что лезу в чужую семью. Мояла и вовсе не знала. к кому бежать с этим вопросом, а муж только отмахивался и переводил тему. Нарочно или не понимал, как для моей названой матушки это важно, тоже неясно было.
После завтрака Каил передал меня в заботливые руки Алеша и уехал.
Мой охранник уже по привычке отвёз меня в сад.
– Алеш, а как у вас относятся к внебрачным детям? – попыталась я расспросить хоть этого мужчину.
Лицо моего друга внезапно переменилось: стало отстранённым и чуточку злым.
– Вы о ком-то конкретно или, в общем? – процедил он сквозь зубы.
– И, в общем, и конкретно, – я немного смутилась, видя такую реакцию.
– Узнали, что ваш супруг нагуленыш?
– Не называй его так, Алеш, – возмущённо выпалила я. – мне неприятно. Он достойный мужчина, и это главное. А как он появился на свет, дело десятое.
Мужчина кивнул и отвернулся.
– Для меня эта тема неприятна, Амэлла. – услышала я от него. – Если что-то конкретное – отвечу. А, в общем, вести об этом разговор я не хочу.
Что-то внутри в душе подсказало, что и с рождением этого молодого мужчины не всё ладно.
– Конкретно я о Мояле спросить хотела.
– Тут не знаю, – перебил он меня. – Безликие не особо мягки к чужим отпрыскам.
Алеш прошёлся чуть вперёд до куста с малиной и сорвал пару ягод. Движения его были резки, и вдруг я увидела, как его ладонь на пару мгновений обратилась в туман От неожиданности я моргнула, и конечность мужчины снова обрела чёткие очертания.
– Алеш, а… – у меня мысли разбегались. Каил любил говорить об Иных, но ни разу он не обмолвился, что безликие способны обращать своё тело в дымку.
– Что, Амэлла? Вы не задали вопрос
– Ты полукровка? – не удержала я любопытства
– О себе я лучше помолчу: придёт время, и сами всё узнаёте. А пока давай о чём-нибудь другом разговоры вести.
– Я только о Мояле узнать хотела, – пролепетала я.
– Не слышал, чтобы онгер, где, заводил эту тему. Мужчины клана Рэньмо суровы, но подлости за ними не замечено. Я не могу вам ответить. Что будет с младенцем известно только Ригану Рэньмо, а он говорить с кем-либо о своей семье не станет.
Он сложный человек.
– Мояла переживает, – выдохнула я.
– Я ничем не могу помочь. К таким мужчинам, как онгер, с задушевными разговорами не лезут. Придёт время, появится малыш и всё разъяснится.
– Тогда уже будет поздно, – прошептала я.
– Хм… – мужчина нахмурился, – он не ищет приёмную семью. Если вам от этого знания станет легче.
– Легче, – кивнула я.
Остаток дня мы просто гуляли по тропинкам. Наблюдали, как мужчины запускают в озеро невесть откуда привезённых в бочках мальков. В южной части сада женщины оформляли клумбы.
Сад, почти полностью заросший сорняком, приводили в порядок.
Вернувшись в дом, я попросила отвести меня в комнату.
Вскоре вернулся и Каил.
Мой муж был очень зол. Я видела это через окно.
Соскочив со своего верного Льямо, муж метнулся к низкой крытой телеге. Что-то прокричал и ткнул пальцем на виселицу.
У меня всё внутри похолодело.
Из повозки вытащили одного за другим с десяток мужчин и пинками погнали их к деревянному помосту.
Сглотнув, я наблюдала за казнью.
Каил издевался: ни капли жалости и сострадания.
Не в силах и дальше мучиться в неизвестности, я открыла окно и, высунувшись, прислушалась. До меня долетали обрывки фраз. Говорил в основном мой муж.
Я слышала: “разбойничали”, "убивали", “грабили”, и последнее, что уловил мой слух – "насиловали".
Жалость в моей душе мгновенно развеялась, словно и не было её. Уже спокойнее я наблюдала, как затянулись петли на шеях преступников.
Так им и надо.
Остаток вечера Каил занимался делами замка. Он ходил хмурый, отчего наша новая прислуга стала походить на тени, шарахающиеся по углам.
На следующий день мне и Мояле принесли новые платья и нижние рубашки.
Правда, я так и не узнала, кто у нас швеи: девушек отселили так далеко, что захочешь найти – не сыщешь.
Весь день мы были заняты примерками обнов. Алеш, сидя с нами в комнате, только усмехался, глядя, как мы расхваливаем строчки и кружева, бантики и ленточки. Его это забавляло.
Нянечка же с важным видом раскладывала новые вещи по полкам.
После довольная старушка, сгребя в охапку мои старые платья, утащила их в неизвестном направлении.
– Ия Лунсия, – бросила я ей вслед, – а куда вы их?
– Известно куда, – лениво ответил за нянечку Алеш, – на тряпки, чтобы полы мыть и пыль вытирать. Туда вашим старым платьям и дорога.
Пожав растерянно плечами, я промолчала.
К вечеру в главном холле обозначилось некое оживление. Не удержавшись, я подъехала к лестнице и глянула вниз. Какого было моё удивление, когда я увидела всех арендаторов, которые много лет обворовывали нас и разоряли княжество, зная, что Хумьяру нужна от них лишь лесть и восхваление его персоны.